«Гроб унесли из натопленной горницы…» Гроб унесли из натопленной горницы; Наскоро бедное тело отпели: Черви теперь им, я думаю, кормятся… Боже… воскреснет оно?.. неужели!. Где же душа твоя? — светлой дорогою Входит с улыбкой в заоблачный терем Или в лесу там, за чёрной берлогою Бродит и стонет испуганным зверем? Полно томиться! С безумною злобою И проклинаю солгавшего Бога; Сердце убить свое полью попробую, — Ты мне оставила яду немного. Я растоптал твой портрет, память милую, Душу, испачкав циничной тирадой. А перед смертью я дочь изнасилую Там у креста, за могильной оградой… «Что значит Господу измена…» Что значит Господу измена На этой маленькой земле! — Гляди, над всем смеётся пена, И пляшут звёзды в хрустале… Души спасенье? ах, как мало! — Я весь истерзан, весь устал… Гляди, как золото бокала Сверкает в радуге зеркал… Иконы… свечи… в небе кто-то Воздаст за боль былых обид? — В объятьях милого фокстрота Забудем скуку панихид… Не быть всему! Не верю чуду! Какой там Рай! Какой там ад!.. Предайся ласковому блуду, И храмом станет маскарад! Ведь ты меня разлюбишь скоро… Забвенья дай! Любовь есть бред!.. Сегодня — сладкий яд ликёра, А завтра — чёрный пистолет!.. Что Страшный Суд! — Не место гневу, — Уймитесь, Бог и Сатана… Обнявши там Святую Деву, Я крикну ангелам: «Вина!..» — Нет! нет!! — бледны мои ланиты. Бежим отсюда, прямо — в скит! Меня скорей, молю, прости ты: Тогда и Бог меня простит! «Я так люблю Тебя, о, Боже…» Я так люблю Тебя, о, Боже, Что мука, посланная мне, Пресветлой радости дороже И счастья в райской тишине! Я так люблю, что мне не надо Свободы, творчества, небес! Мне оскорбительна награда, Которой нас смущает бес… Я так люблю, что всё земное И даже песни и мечты Теперь не властны надо мною: Люблю Тебя, люблю что — Ты! Коль не Тебя, тогда кого же? Куда из плена я уйду? — А за любовь хочу, о, Боже, Всю Вечность мучиться в аду. «Когда душа моя болит…» Когда душа моя болит, А серый мир лукав; Когда от горя, от обид Я падаю, устав; Когда ты так мне далека И в то же время — тут; Когда незримая рука Вершит последний суд, — Тогда нисходит с небеси Таинственный Жених, И плачет, плачет по Руси Мой алый звонкий стих… «Автомобили и музеи…» Автомобили и музеи, Кафе, театры и фокстрот, Духи, меха и орхидеи, Вино, разгул: Венерин грот! Но где вы, милые деревни, Мой переулочек кривой И ты, подобная царевне, Чьи очи блещут синевой! Где сосны стройные, как свечи, Где вся в цветах моя земля, Где ты, мое Замоскворечье И звон малиновый Кремля! О, где вы, медленные дровни, Где василек меж длинных кос, Избушки, ветхие часовни И русский плачущий Христос! «В Сан-Суси меж горбатых тропинок…» В Сан-Суси меж горбатых тропинок Там, где мраморы белых богов, Я брожу, как обманутый инок И томлюсь от несказанных слов. В Сан-Суси, в зеленеющем парке Дышит миртами солнечный день: Но позвал меня образ твой яркий В глушь далеких родных деревень. В Сан-Суси, где пропели беззвучно Лебединую песню века, В след за мною бредет неотлучно Моя русская злая тоска. Красота сразу стала постылой, И тюрьмою глядит Саи-Суси. Я томлюсь и тоскую по милой, По далёкой, далёкой Руси! — «Брожу один я целыми часами…» Брожу один я целыми часами И вспоминаю все свои грехи Иль, вдаль глядя печальными глазами, Опять шлифую старые стихи. Мой край родной и ты, моя малютка, Вы далеки и тут со мной, во мне: Вот отчего мучительно и жутко Я сам с собой борюсь наедине. Я не хочу от прошлого уступок, Тоскует дух, и дико стонет плоть. Себя убить? — кинжал мой слишком хрупок, Чтоб память сердца мог он расколоть! Изгнанье — смерть. Но где моя могила? Я возвращусь? о, Боже мой, навряд!.. — Очнулся… Женщина прохожая спросила, Хочу ль купить я сыр и виноград. |
