«Ты широкой дорогою шла…» Ты широкой дорогою шла, И молилась, и грезила мало. Равнодушна. Спокойна. Мила. — Это значит, что ты не страдала. Ты ласкала меня без стыда И меня ни о чём не просила. Молчалива. Капризна. Горда. — Это значит, что ты не любила. «Хладен жизни чёрный вал…» Хладен жизни чёрный вал; Утро наше кратко. — Кто тебя не вспоминал, Детская кроватка! Слышен ужас мировой В первом нашем крике: В нём бессмысленный прибой Скорби многоликой. Рок вертит веретено, Нити вьёт устало: То, что будет, — суждено, Будет и бывало. Скорбью ранен первый день, В сказке — крик о чуде, И мелькает Смерти тень В лунном изумруде. Что восход! — горит больней Зарево заката; Сердце в бурном токе дней Грёзами распято. В жутком сумраке долин Верим первым встречам, Но как скоро (миг один!) Жить и верить нечем. Зло, как ржавчина, живёт В каждой новой ветке: О, зачем сорвали плод И любили предки! Кто упрямо жизни длит Без конца, без цели? Смерть безглазая глядит В наши колыбели. Счастье сердца не спасло: Что спасти могло бы? Рви свой парус, кинь весло, Если всё — для гроба! Знает муку чёрных снов Детская кроватка: Там нас ранила без слов Вечная загадка. Где же детство? — Кто унёс? Все мечты убиты. Спи, ребенок мой, без грёз! Правда! — уходи ты!.. Мне и матери прости, — Мы тебя послали: Нам приказано цвести Розами печали… Спи в оковах у Судьбы И не жди ответа. — Бог! не принял Ты мольбы: — Слушай песню эту! «Как заглохшие звуки рояля…» Как заглохшие звуки рояля, У портрета цветы умирали; Как немая звезда из тумана, Ноет в сердце старинная рана; Как мгновенная тень над рекою, То, что было, мелькнуло с тоскою; Точно в сумраке мертвом могила, Всё, что сердце когда-то любило; Точно пыль в охладевшей пустыне, Я без Бога, один на чужбине. «Моя любовь? — печаль она…» Моя любовь? — печаль она: Мудрец, в любви ты глуп! Она — ничто, развалина, В румянах чёрный труп. Мое стремленье? — ложь оно: Куда идти рабу! Всё случаем низложено, И всё — в гробу, в гробу… Моя мольба? — о, бред она: Молитвы к Смерти нет! И жизнь заклятью предана, И стих последний спет… «Тоска! Погасли все лучи…» Тоска! Погасли все лучи; Темно в безвыходном кругу. Не надо больше слов, молчи: Забыть меня я помогу. Мечтою ранены сердца! Печали тягостной не дли: Любовь, которой нет конца, Не для людей, не для земли… «Как в жизни всё размерено, всё взвешано, подсчитано…» Как в жизни всё размерено, всё взвешано, подсчитано И жутко всё так спутано в лукавой пустоте, А сердце гаснет, бедное, давно-давно молчит оно. Истерзано, измучено, распято на кресте! Вошли ко мне, в руках держа простой цветочек палевый, Прочли стихи вчерашние, захлопнули тетрадь, Потом меня покинули; ни слова не сказали вы… О, Господи, как тягостно: иметь и потерять! Как в жизни всё изломано, растоптано, расколото Сомненьями, заботами на мелкие куски! — Мой светлый день окончился. Померкло в небе золото… О, камень одиночества! О, марево тоски! «Розы печальны: в слезах они…» Розы печальны: в слезах они, В светлых росинках — опалах. Горы стоят, как монахини, В белых своих покрывалах. Снова надежда! — зачем она В душу вонзила мне жало? Что мне до Бога, до Демона? Разве измучен я мало! Месяц тоскливый над ёлкою Полог алмазный повесил. Ладно! — с улыбкою колкою, Сделаю вид, что я весел!.. «Поляны — зеленые ясли…» Поляны — зеленые ясли; Мурлычет под ивою ключ; Далекие зори погасли; Вечернее небо без туч. Уснули седые руины На тихих высоких горах; Покрыты туманом долины. — А в сердце — мучительный страх! Опять я не знаю покоя, И хочется младость вернуть, И высказать что-то такое, Чем сдавлена бедная грудь, И слёзы на астры упали; — Тебя я припомнил опять. Молчи, моё сердце: в печали Не надо, не надо желать! Плывут над землей ароматы; Покой безграничный разлит; Все ласкою сонной объято. — Но горе, лишь горе не спит… |
