Мы со старшим лейтенантом Н. П. Ворониным поспешили на наблюдательный пункт командира четвертой батареи капитана Н. В. Князева. И вот грохот артиллерийского залпа потряс землю. Нам хорошо было видно, как в расположении врага образовалось сплошное огненное зарево. Противник не смог сделать ни одного ответного выстрела. Позже захваченные «языки» рассказывали, что мы нанесли большой урон. Поднялась паника, — решили, что русские перешли в наступление.

7 января 1943 года немцы сконцентрировали на линии фронта большое количество пехоты и при поддержке тридцати танков предприняли наступление. Наши бойцы отсекли вражескую пехоту от танков, которым удалось довольно глубоко вклиниться в нашу оборону и подойти чуть ли не вплотную к огневым позициям нашего артиллерийского полка.

Командир первой батареи капитан М. В. Терехов и командир второй — капитан А. А. Семененко, приказав расчетам выкатить орудия на прямую наводку, дали команду бить по танкам. С флангов в бой вступили другие батареи. Вскоре загорелись несколько машин, остальные приостановили движение, и артиллеристы, воспользовавшись вражеским замешательством, усилили огонь. На поле появились еще десять костров из немецких танков.

Сражение продолжалось весь день и закончилось полной победой нашей дивизии. Из 30 немецких танков 27 были подбиты. В отражении танковой атаки отличились батареи капитанов Терехова и Семененко, лейтенантов Алиманова и Туголукова, взводы под командованием В. Ф. Никуленко и Н. И. Носовца. В этом бою я принимал участие в составе орудийного расчета третьей батареи.

Немецкое командование, несмотря на большие потери, не оставляло попытки отбросить нас и бросало в бой новые и новые резервы. О том, какого накала достигло сражение тех дней, можно судить по записям в боевом журнале нашего артполка:

«10 января в 18 часов 30 минут немцы численностью до 250 человек пехоты при поддержке трех танков перешли в наступление в районе деревни Волокитино. Атака была отбита.

11 января противник, после часовой артиллерийской и минометной обработки переднего края, перешел в наступление с 9 танками в направлении Гребнева. Атака была отбита с большими потерями в живой силе и технике противника. В этот же день противник с 14 до 15 часов силой до роты пехоты с 11 танками шесть раз атаковал деревню Рогатки.

19 января огнем артиллерии разбито у противника: блиндажей — 5, командных пунктов — 2, огневым налетом артиллерии рассеяно до взвода пехоты противника.

24 января огнем нашей артиллерии разбито две повозки, рассеяно и частью уничтожено до взвода пехоты противника.

25 января огнем нашей артиллерии разбит один дот, два блиндажа, подавлен огонь двух минометных батарей противника.

26 января огнем нашей артиллерии разбит один блиндаж, два наблюдательных пункта, один ручной пулемет, подавлен огонь минометной батареи противника».

Сколько немцы ни стремились прорваться к Великим Лукам, их попытки не увенчались успехом. Вражеская группировка, окруженная нашими войсками в городе, была уничтожена.

За успешное проведение Великолукской операции многие мои однополчане были награждены орденами и медалями. Получил и я свой первый боевой орден — Красной Звезды.

Закрепив за собой взятый рубеж, дивизия перешла к жесткой обороне в районе Новосокольников на линии деревень Щилки, Срыплянки, Крутоврага и Большого Алешкина. По всему было видно, что это на длительное время. Предположение оправдалось — мы стояли в обороне около двух месяцев.

Бои местного характера в это время продолжались непрерывно. Вот несколько боев местного значения.

Разведчик Поляков обнаружил немецкий наблюдательный пункт. Уничтожить его поручили орудийному расчету Е. Д. Оконешникова, который отлично справился с заданием… Враг предпринял разведку боем. Орудие Оконешникова открыло беглый огонь. В самый разгар отказала автоматика замка, но орудие не убавило огневого темпа. Вручную открывая и закрывая замок, смельчаки продолжали посылать на врага снаряд за снарядом. Когда немецкая атака захлебнулась, лишь тогда исправили повреждение. Противник оставил на поле боя десятки трупов. Старший сержант Оконешников был награжден орденом Красной Звезды.

Командиру дивизии Л. Л. Щетинину разведчики доложили о том, что по железной дороге Новосокольники — Дно курсирует немецкий бронепоезд и ведет огонь по нашему переднему краю. Уничтожить его поручили орудийному расчету Фатхи Фазульянова. Его наводчик, Иван Овалин, славился меткостью попадания. Под прикрытием ночи расчет с орудием выдвинулся ближе к переднему краю, хорошо замаскировался. Как только утром бронепоезд вышел из Новосокольников и поравнялся с орудием, в руках Овалина заработали механизмы наводки. От нескольких прямых попаданий гаубичных снарядов бронепоезд остановился. Еще несколько снарядов — и состав медленно покатился назад и вскоре скрылся. Больше на участке нашей дивизии он не появлялся.

Однажды командир батареи старший лейтенант И. И. Овчаров, наблюдая в бинокль за вражескими позициями, заметил, что в нашем направлении движется необычный танк. Он дал команду приготовиться к бою. Это был новый немецкий танк «тигр». Немцы решили прощупать нашу оборону, считая танк неуязвимым. Когда «тигр» приблизился на расстояние 400 метров, Овчаров приказал открыть огонь. Артиллеристы увидели, как машина крутанулась на месте, завалилась на бок и задымила. Так мы расправились с хваленым «тигром».

Г. Стодоля, парторг 935-го артполка, 381-я стрелковая дивизия

Блокада Ленинграда уже была прорвана, но на Карельском перешейке враг продолжал угрожать городу. В конце мая 1944 года мы получили приказ совершить марш своим ходом на Карельский перешеек. 1 июня наш 935-й артполк прибыл в район Черной речки и был включен в артиллерийскую ударную группу 21-й армии. Настроение у всех было приподнятое — знали, что предстоит решающий удар по немецко-финским войскам. Конечно, победа будет нелегкой, и поэтому готовились к штурму линии Маннергейма очень тщательно.

Наша гаубичная батарея была выдвинута для стрельбы прямой наводкой. Каждому орудию предстояло разбить по одному-два немецких дота. С закрытых позиций поразить их не представлялось возможным.

10 июня в 5 часов утра началась артподготовка. Орудийные расчеты могли вести стрельбу только по таблице огня, никаких команд услышать было невозможно. От содрогания орудий поднимались столбы пыли, едкий дым тротила затруднял дыхание, слезились глаза, но все орудийные расчеты, несмотря на это, работали четко и слаженно.

Первая линия обороны противника под нашим огнем не смогла устоять, враг начал отходить на вторую линию укреплений, взрывая за собой мосты и переправы. Наши саперы быстро их восстанавливали, чтобы не задерживать наступление войск.

14 июня начался штурм второй линии Маннергейма, а затем и третьей. 20 июня советские войска овладели городом Выборг.

При прорыве линии Маннергейма особо отличились 3-й дивизион под командованием майора Николашина и огневые расчеты сержантов Фазульянова, Овалина, Сахапова, Оконешникова и Либермана. На их счету не по одному разрушенному доту, преодоленным надолбам и проволочным заграждениям. Они все время находились в боевых порядках пехоты.

Во время штурма второй линии Маннергейма артдивизион, которым командовал майор Николашин, получил приказ переместиться в другой район. Дав распоряжение капитану Карелину снять дивизион с боевых порядков и двигаться на новое место, он взял с собой двух разведчиков и отправился вперед. В низине располагалось село, через которое предстояло пройти дивизиону, в бинокль там заметили финскую артиллерийскую часть. Майор Николашин решил накрыть ее внезапным ударом. Пришлось обойтись без пристрелки, чтобы заранее не обнаружить себя. Через несколько минут там, где только что находились батареи врага, поднялся столб пламени и дыма. Вражеская артиллерийская часть не успела сделать ни одного выстрела. Дивизия продолжала свой путь. За находчивость майор Николашин был удостоен ордена Александра Невского.