Вскоре подоспели части нашей пехоты.

Сколько радости, веселых шуток! Но танкистам не до торжества — из боя не вернулся сам командир роты лейтенант Астахов. И у всех одна мысль: «Неужели погиб?»

На другой день услышали танкисты, что астаховцы живы и ребята из пятерки побежали на командный пункт. На брезенте перед командиром сидели раненный в руку Приданников и водитель танка Астахова Тендитный. Слушали Тендитного.

На фланге вражеской обороны снарядом разбило ведущее колесо. «КВ» закрутился на месте. Фашисты обрушили на него огонь всех батарей. Заглох мотор. Потом гитлеровцы пошли на неподвижную стальную крепость с гранатами и фугасами.

Танкисты открыли огонь из пулеметов. Фашисты поползли. Их били наверняка. Экономили патроны. Вечером, когда немцы стали отходить, Астахов послал к своим Киреева… От Киреева никаких сигналов. Тогда Астахов послал Приданникова и Тендитного. Они добрались до своих.

К подбитому танку снарядили небольшую экспедицию из трех человек, среди которых был и Тендитный. Она должна была выбрать подходы для буксировочных танков.

Тройка разведала подходы, но подойти к танку не могла. Фашисты всю ночь вели сильный заградительный огонь. Танкисты заметили, что они проводили вокруг подбитого танка какие-то инженерные работы. С наступлением утра вокруг танка не было ни души…

Решено провести эвакуацию. И вот, когда буксировочные танки готовились выскочить на помощь Астахову из рощи, в которой они прятались, точно из-под земли вырос сам Астахов.

Он успел предупредить, что танк окружен минным полем. Пришлось разминировать и уже потом буксировать танк.

На этом эпизоде батальонный комиссар А. Поляков расстается со своими героями, обещая новую встречу:

«Мы еще расскажем об их делах, об отважном лейтенанте Астахове, весельчаке Дормидонтове, неустрашимом Константинове, обо всех, кого мы узнали на пути от Урала до Старой Руссы».

И 21 мая 1942 года в той же «Красной звезде» появится еще один «очерк» за подписью Полякова под названием «Трофей».

Началась эта история в зимние бои. Шел бой за деревню. Командир танка Калиничев направляет свою машину по задымленной улице. Временами по его команде Дормидонтов на мгновенье останавливает машину, чтоб сделать выстрел из пушки. Вдруг в хаосе боя Дормидонтов разглядел мечущегося от дома к дому громадного пойнтера.

После боя расположившиеся на отдых танкисты грохнули дружным смехом. На пороге появился Женька Дормидонтов. Тот самый пес жался к танкисту.

— Так вот, ребята, — сказал Дормидонтов, — за собакой буду ухаживать я. Командир уже разрешил держать ее в батальоне.

— Тогда давай ей кличку, — предложил кто-то, и со всех сторон, как дождь, посыпались предложения: — Фашист, Бандит, Адольф, Гитлер, Геббельс…

— Нет, ребята, не годится, — перебил друзей Дормидонтов. — Ну разве к лицу собаке носить такое имя? Это же оскорбление для пса!.. Это наш трофей. Так давайте и назовем его Трофей…

Прошли недели. Трофей привык к Дормидонтову, своей кличке, и даже научился носить донесения, мог притащить в зубах пулеметный диск, завернутый в тряпку, за ремень принести автомат.

Уходила пятерка в бой — оставляла Трофея на базе. Он нетерпеливо ждал, когда возвращались танки, безошибочно бросался к тому, в котором был его хозяин. Но пришел однажды день, когда с поля боя вернулось только четыре танка… Танка Калиничева нет.

Несколько пар разведчиков-танкистов и пехотинцев ходили вперед, подбирались к вражеским позициям, но машину нигде не обнаружили — как сквозь землю провалилась.

В батальоне кто-то вдруг предложил послать Трофея поискать машину: «Он ее издали узнает, а немцы не тронут его».

И вот Трофея вывели к окопу, показали на один из танковых следов, идущих в сторону противника и сказали: «Ищи».

Через несколько часов Трофей вернулся. Первого попавшегося танкиста он схватил зубами за комбинезон и стал тянуть за собой.

Разведчики Валин, Аровский и Пальченко отправились за Трофеем. Путь пролегал прямо к немцам, откуда изредка раздавались оружейные и пулеметные выстрелы.

Ребята, крадучись, поползли между мелкими кустами. Но не проползли и трех десятков метров, как Трофей остановил их. Бойцы приблизились. Перед ними лежал труп танкиста. Это был Ваня Писарев — артиллерист из экипажа Калиничева. За пазухой у него оказались документы, записные книжки всего экипажа. Очевидно, он пробирался из танка, чтобы известить об аварии.

Трофей, сорвавшись с места, вдруг вихрем полетел в сторону немцев. Он появился через час с бумажником в зубах. Бумажник раскрыт — и перед глазами разведчиков обрывок записки с подписью Калиничева:

«…хоть сколько-нибудь. Хотя бы с Трофеем. Мы еще живы. Расстреливаем последние. Набили штук сотню гадов, но не сдаемся и никогда не сдадимся. Калиничев».

Вот когда все вспомнили об умении Трофея таскать диски, автоматы! Разведчики тут же добыли у пехотинцев диск, завернули его в тряпку. Диск — Трофею в зубы, и пес уже знал, что ему надо делать.

Три рейса с дисками в зубах совершил к танку пес. Машина находилась километрах в трех в глубине территории противника. В последний раз Трофей вернулся с запиской, прикрепленной к ошейнику:

«Дорогие товарищи! Спасибо вам, спасибо Трофею. Он помог нам подстрелить еще с полсотни кровавых собак. Прощайте, ребята! Последние минуты. Обливают бензином. Умрем, но победа за нами! Передайте привет родным. Трофея спускаем в нижний люк. Он такой, он прорвется. Прощайте!

Калиничев, Дормидонтов, Шишов, Соловьев».

Так погиб героический экипаж танка «КВ», одного из той славной пятерки.

24 мая 1942 года батальонный комиссар А. Поляков снова писал об уральцах. Он не мог смириться с мыслью, что нет Женьки Дормидонтова, весельчака и балагура, нет Калиничева, Шишова, Соловьева, Писарева. И поэтому поставил в заголовок «Пять "КВ”». Хоть их и осталось четыре…

Поляков. На счету этой маленькой группы кировских броненосцев — десятки боевых подвигов. Не прошло и полгода, как пятерка «КВ» покинула Урал, а сколько отнятых у врага километров и селений, сколько вмятин на броне от вражеских снарядов! Немало горьких дней и часов пережила за эти месяцы пятерка машин лейтенанта Астахова. Ранены товарищи — командир танка Чиликин, Кононов, Мащев… Убит в сражении отважный комиссар Харченко, сожжен заживо героический экипаж танка Калиничева.

Но сколько успешных боевых операций завершило соединение, действующее на этом небольшом участке фронта, благодаря участию в них мощных танков. И теперь десятки новых танкистов — мастеров своего дела — готовит эта миниатюрная фронтовая академия, где ведущим «факультетом» является четверка «КВ»…

А. Ляпустин

Генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова упоминает в своих мемуарах маршал А. А. Гречко. В одной из вкладок книги «Годы войны» помещен его портрет — очень бравый и моложавый вид. Это было, конечно, для меня приятным открытием: известный генерал, оказывается, с начала формирования 85-й Челябинской дивизии и до 1937 года командовал одним из ее полков — 225-м Троицким, который потом стал Магнитогорским. История переименования довольно-таки любопытна. С Магнитогорском командиры и красноармейцы полка имели тесную дружескую связь. Полк Ремезова в 1932 году по боевой и политической подготовке занял первое место среди полков всего округа.

…Федор Никитич родился в Каслях. Когда кыштымские заводы решили специализироваться на производстве меди и построили Карабашский медеплавильный завод, Федя Ремезов работал на этом строительстве. А потом, когда завод начал действовать, остался там каменщиком-огнеупорщиком. Его и в царскую армию не взяли, потому что заменить его было некому. Когда в 1918 году начался белочешский мятеж, Ремезов ушел добровольцем в Красную Армию, да так и связал с ней свою жизнь. Все армейские ступеньки прошел — от солдата до генерала.