Последние слова девушка говорила уже на ходу, делая одновременно знак рукой Плюху, чтобы тот начинал движение. Догнав разведчика, она приложила палец к губам и вопросительно глянула на парня: где, мол, они? Плюх пожал плечами, но все же вытянул вперед руку и шепнул:

— Их не видно. Или ушли, или затаились. Но были они там.

— Пошли, — шевельнула губами Илона. — И будь осторожен.

И все-таки «питекантропов» проглядели оба. Девушку спасла лишь отменная реакция — она увернулась от летящего в голову дротика в последнее мгновение. Плюх среагировал на это почти машинально, выпустив короткую очередь. Впереди послышались стон и возня.

— Зря ты это, конечно, — мотнула головой Забияка. — Но теперь уж что — быстро вперед.

Двоих «питекантропов», волочащих за ноги третьего — раненого или убитого — они догнали быстро. Дикари тут же выпустили свою ношу и подняли дротики. Глубоко запавшие на темных плосконосых лицах глаза пылали злобой.

— Улю сетень! — взвизгнул один из них, замахнувшись дротиком.

Плюх выстрелил чуть выше его головы и крикнул:

— Хватит улюкать! Убирайтесь к себе, и мы вас не тронем.

— Тронули уже, — буркнула Забияка, кивнув на бездвижно лежащего «питекантропа».

— Они первые начали… — сказал разведчик и осекся, ожидая, что любимая снова вспомнит про ясли.

Но девушка промолчала. А затем, делая успокаивающие жесты в сторону хоть и опустивших, но в любое мгновение готовых поднять и метнуть свое оружие дикарей, медленно присела к распростертому телу и приложила пальцы к сонной артерии.

— Он еще жив, — громко сказала она, адресуя фразу как Плюху, так и «питекантропам». — Я его осмотрю. И если смогу чем-нибудь помочь — помогу.

Неизвестно, поняли ли дикари ее слова, но суть намерений девушки до них вроде бы дошла. Пробурчав что-то друг другу, они воткнули дротики в землю и опустились возле них на корточки, не отрывая взглядов от Илоны.

Грудь третьего «питекантропа» была залита кровью.

— Принеси мне воды, — попросила девушка Плюха.

— Может, лучше отнести его к костру?

— Не стоит. Это может встревожить остальных.

— А меня тревожит оставлять тебя одну.

— Я не одна, со мной «Никель». И прошу, не перечь, а сделай все быстро.

Постоянно оглядываясь, разведчик направился к месту стоянки. Сталкеров там уже не было. Подобрав пустую флягу, Плюх добежал до ручья, набрал воды и вернулся к Забияке. Та приняла флягу и стала поливать окровавленную грудь дикаря. Вскоре стало видно входное отверстие от пули — в правой части груди.

— Я, конечно, не медик, — сказала Илона, — но, по-моему, рана не особо серьезная. Судя по тому, что кровь не пузырится при выдохе, даже легкое не задето. Но, возможно, раздроблено ребро.

— Ёхи-блохи! — сглотнул разведчик. — Пуля внутри? Девушка осторожно повернула раненого на бок.

— Выходное отверстие имеется. Думаю, достаточно промыть раны и зашить их. Во всяком случае, это все, что я могу сделать.

— Может, прижечь углями от костра для дезинфекции? Я слышал, что, вроде бы, так делают.

— Не знаю, как посмотрят на это наши новые друзья, — коротко кивнула на «питекантропов» Илона. — Как бы не подумали, что мы его собираемся зажарить. Давай лучше обойдемся штопкой.

Она достала нитку с иголкой, которыми дважды уже проводила подобные операции, но сделать это в третий раз не успела. Иголка еще не коснулась кожи раненого, как вдруг из-за деревьев с диким воплем вылетело нечто неуловимо-стремительное, сбило с ног Забияку, а потом заорало на оторопевших не менее Плюха дикарей:

— Кане весья! Тюпон мердень! Кулюса улеле?!

Теперь разведчик увидел, что это еще один «питекантроп». Точнее, «питекантропша», в чем несложно было убедиться благодаря тому, что, как и у других дикарей, ее одеяние составляла лишь набедренная повязка. Ну и шевелюра у дикарки была словно черный кучерявый шар, раза в четыре превышающий по объему прически ее соплеменников.

Впрочем, Плюху некогда было любоваться прелестями «питекантропши». Он бросился к лежащей на спине Забияке:

— Ты как?!

— Я хорошо, — тихо ответила девушка. — Укололась, правда.

Услышав ее голос, дикарка обернулась и злобно зашипела на Илону. Два ее товарища стали что-то быстробыстро лопотать. Как показалось Плюху, они уговаривали кучерявую мегеру не убивать Забияку, объясняя, что та пыталась помочь их другу.

Но та зашипела на «питекантропов». А потом склонилась к раненому, нежно провела кончиками пальцев по краям пулевого отверстия и что-то забубнила-зашептала. Затем сунула руку под свою набедренную повязку и достала нечто, похожее на короткий древесный сучок, на деле оказавшийся заткнутой деревянной же пробкой емкостью. Женщина капнула из нее густой маслянистой жидкости возле повреждения, осторожно растерла пальцами, сорвала с дерева лист, пожевала его и приложила к ране. Перевернув дикаря на бок, она рыкнула что-то двум другим, и те, стремглав к ней метнувшись, стали держать пострадавшего в таком положении, пока мегера тем же способом обработала выходное отверстие.

Затем она поднялась, зыркнула на Плюха с Илоной и раздраженно махнула рукой:

— Кулбаси!

Разведчик коротко кивнул и потянул за рукав любимую.

— Ты куда? — испуганно зашептала та.

— К нашим. Ее величество нас отпустила.

— С чего ты взял?

— Догадался.

То, что стычка с «питекантропами» не получила дальнейшего развития, радовало, конечно, всех. Но и понимали, что перемирие может оказаться временным, тоже все. Да, Забияка проявила жест доброй воли, начав оказывать помощь раненому, что явно пошло отношениям в плюс, но, во-первых, ей не дали завершить начатое, а во-вторых, ранил дикаря не кто-то посторонний, а Плюх. Он больше других теперь и переживал.

— Может, стоит уйти? — спросил он во время обеда возле потухшего костра — мяса нажарили впрок, и огонь без реальной пользы решили не разжигать.

— Пусть решают господа ученые, — откликнулась Забияка. — Но, по-моему, они еще не полностью восстановились.

— Вы знаете, да, — посмотрев на коллег, сказал профессор Сысоев. — Дня два-три нам бы не помешали. Одним бульоном силы не восстановишь, а мяса помногу нам пока есть нежелательно. К тому же, хотелось бы здесь побродить, взять образцы…

— Зачем? — удивился разведчик. — Лаборатории ведь нет. В смысле, она занята.

— Ну, хотя бы понаблюдать, — понурился Юлий Алексеевич.

— Бродить здесь небезопасно, — сказала Илона. — Сами понимаете. А вот мяса на два-три дня вряд ли хватит… Что ты на этот счет думаешь, Егор?

— Снова идти к селению «питекантропов» неразумно. У меня была мысль половить рыбу в ручье. Но я пока ни одной там не видел. Так что напрашивается единственный вывод…

— Охотиться снаружи? — сразу поняла его девушка. — Тоже весьма большой риск. Я против того, чтобы кто-то отправлялся туда в одиночку. А вдвоем тоже нельзя. Да и где там охотиться? Это нужно к лесу идти. Нет, я категорически отвергаю этот вариант. Придется экономить имеющиеся запасы. И уходить, как только господа ученые смогут это сделать. Если не завтра, то послезавтра непременно. Что касается рыбы — попытаюсь. Нужно вырезать что-то вроде остроги.

Илона встала и пошагала к ближайшим деревьям.

— Только будь осмотрительней, ладно? — крикнул ей вдогонку Плюх.

— И тебе того же, — не оборачиваясь ответила девушка.

Оставшись наедине с учеными, разведчик обвел их внимательным взглядом.

— Как вы сами считаете: сможете послезавтра выйти?

— Может, и сможем, вот только куда? — пробурчал доцент Тетерин.

— Решать, конечно, вам, — сказал Плюх, — но, как мне кажется, нам лучше держаться вместе. Что же касается целей… Общая, как я понимаю, у нас одна — найти выход из Зоны. Но лично у меня приоритетная — отыскать Блямса.

— Одно другому не мешает, — попытался улыбнуться Сысоев. — Ведь мы понятия не имеем, где искать вашего друга, так же, как не знаем и то, где находится выход.