Как всегда, багровая темнота опустилась стремительно. И если за окном вагона еще можно было что-то разглядеть, внутри все утонуло во мраке, сквозь который смутно проступали лишь очертания крупных предметов.

Косморазведчик порывисто встал и быстро, но осторожно, стараясь не налететь на выступающие полки, направился к выходу. Возле мест, где посапывали спящие «имперцы», он замедлил шаг. Мелькнула мысль: а не позаимствовать ли один из автоматов? Во время дневного разговора он видел, что оружие имеется у каждого офицера — два «Никеля» и одна «Печенга» на троих. Правда, искать их в темноте было чревато, мужчины могли проснуться. И тогда сорвется все.

Выйдя из вагона, Егор сплюнул и тут же, похолодев, замер. Расплевался, ёхи-блохи! А ведь где-то совсем рядом постовой.

Косморазведчик превратился в слух и, не шевелясь, постоял пару минут. Было тихо. Даже слишком, очень уж подозрительно тихо. Это могло говорить о том, что караульный услышал его плевок и насторожился. Плюх нагнулся, пошарил по земле ладонью и поднял небольшой камешек. Размахнувшись, бросил его как можно дальше в сторону, противоположную той, куда намеревался идти. Упав, камешек еле слышно процокал по твердой почве. И тут же раздались осторожные шаги, направляющиеся именно туда. Значит, постовой действительно был начеку. Что ж, теперь по крайней мере стало понятно, что путь открыт. Если, конечно, на ночь к вагонам не выставляли дополнительную охрану. Но гадать Плюх не умел, поэтому, аккуратно перенося вес тела с пятки на носок, двинулся на встречу с любимой.

Ориентировался он даже в полумраке неплохо, потому вышел к нужному месту довольно быстро. Теперь оставалось понять, как его сможет заметить Илона. Не размахивать же, в самом деле, руками, или, тем паче, свистеть?

Но волновался он зря.

— Почему так долго? — раздался возле самого уха шепот.

Плюх даже вздрогнул, поражаясь умению девушки подкрадываться столь беззвучно.

— Охранник услышал, как я выходил. — Косморазведчик не стал пояснять, почему так случилось. — Пришлось немного выждать и произвести отвлекающий маневр.

— Он точно не пошел за тобой?

— Точно. Я его в другую сторону направил.

— Тогда идем. Не отставай, не шуми и следуй строго за мной, — шепнула Илона и тут же двинулась вперед.

Несколько раз она замирала на пару секунд, а то и на полминуты, меняла направление, то ускоряя, то замедляя шаг, и продолжалось это довольно долго; во всяком случае, Плюху стало уже казаться, что они оставили поселок далеко позади — с километр, как минимум. По спине пробежали мурашки: если они сейчас в «открытой» Зоне, то в любой момент могут угодить в аномалию или стать добычей ночного хищника.

Словно подслушав его мысли, девушка остановилась и негромко сказала:

— Все. Лезем вон в те кусты и сидим до утра. Только не спать! И дыши через раз.

— Как это? — не понял Плюх.

— В том смысле, что очень тихо. В Зоне водятся такие твари, что могут услышать дыхание за пару верст.

— Чего же мы тогда разговариваем? — невольно понизил голос разведчик.

— Возле границы Зоны хищники практически не появляются. Но на всякий случай лучше перестраховаться. Идем в кусты.

Это прозвучало несколько двусмысленно, но Плюх не стал давать воли фантазиям. Что ни говори, а возможность оказаться съеденным была не лучшим фоном для романтических мечтаний.

Плюх все-таки задремал. Правда, сразу очнулся и затряс головой, прогоняя сонную одурь. И тут же стало светать.

— Ты чего? — покосилась на него сидящая в полуметре Илона.

— Светает.

— И что? Пуститься теперь в пляс?

— Ты продолжаешь на меня злиться, — помрачнел косморазведчик. — И мне это не нравится.

— Мне тоже, — буркнула девушка, но тут же сменила тон: — Прости, Егор. Ты, правда, ни в чем не виноват. Но у меня внутри…

— Я понимаю. Только давай так: когда тебе плохо, ты не держи это в себе, а просто делись со мной. Когда выговариваешься — становится легче, поверь. И ты можешь быть на триста процентов уверена: все, что ты мне скажешь, навсегда останется только между нами. А еще… ты пойми, мне ведь тоже плохо, когда плохо тебе. Я ведь тебя…

— Возьми, — быстро встав на колени, сняла кобуру и протянула ее разведчику девушка. Только сейчас, при дневном свете, он разглядел, что одета Илона не в офицерскую форму, а почти так же, как он сам, в синие джинсы и куртку с капюшоном, но не камуфляжной расцветки, а черную. Из прежнего обмундирования на ней остались лишь темно-коричневые сапоги, ремень и бандана. — И давай-ка лучше ты со мной изволь поделиться: что дальше делать будем?

— Я уже предлагал: нужно искать ученых, — приторочил под куртку пистолетную кобуру Плюх. — Только сейчас, ты прости, я хочу начать с другого.

— Прощаю. С чего? С поисков Блямса? Лично я бы предпочла начать именно с этого.

— Умничка ты у меня, — расцвел косморазведчик. Илона поморщилась, но промолчала. А потом спросила:

— И какие у тебя на сей счет соображения имеются? Сразу могу сказать, что идти к селению «богомолов» не стоит, там наверняка засада моих… — Девушка замялась, и Плюх тут же пришел ей на помощь:

— Туда и нет смысла идти. Блямс увел своих подопечных, и я уверен, что ему хватит ума не возвращаться столь быстро.

— И как мы узнаем, куда он их увел?

— С большой вероятностью в Лазаревское.

— Почему ты так считаешь, позволь спросить?

— Я сам посоветовал ему так поступить в случае опасности.

— И ты предлагаешь нам идти в Лазаревское? — придерживая рукой ветки кустарника, поднялась на ноги девушка.

Разведчик тоже встал.

— Не знаю, — мотнул он головой. — Откровенно говоря, меня туда не очень тянет. Да и как я…

— Могу я, — не дала ему договорить Илона. — Для меня излучение не опасно.

— Вот уж нет, — твердо сказал разведчик. — Одну я тебя никуда не пущу. Особенно в Лазаревское. Или ты забыла, что там с тобой приключилось?

— Не надо, — вытянула руку девушка, — не продолжай. Я все прекрасно помню. Однако если Блямс там, то иного варианта я просто не вижу. К тому же, посещение Лазаревского могло бы принести и дополнительные дивиденды в виде оружия, которого там, как ты знаешь, воз и маленькая тележка.

— Нет. Риск все равно слишком велик. Я никогда себе не прощу, если ты… — заканчивать фразу косморазведчик не стал, зато высказал только что пришедшую в голову мысль: — Блямс и его «богомолы» не станут там сидеть вечно. Они рано или поздно все равно выйдут, если уже не вышли.

— А сделают они это там, где и мы в прошлый раз, — подхватила его идею Илона, — поскольку Блямс только это место и знает.

— Значит, нам нужно идти туда и ждать, — кивнул Плюх.

— А вдруг они уже покинули Лазаревское?

— Будем надеяться, что нет. К тому же я говорил Блямсу, что через два дня оставлю Новоромановск. Если он разумен настолько, как мы полагаем, то сможет догадаться, что отправлюсь я на его поиски. И должен сообразить — куда именно.

— Весьма натянутая версия, — качнула головой девушка, — но другой у нас все равно не имеется. А потому — идем. — И она решительно выбралась из кустов.

— Погоди, — остановил ее, выйдя следом, разведчик. — Ты не забыла о том, что я просил тебя поискать?

— Веревку с гайками? Отнюдь. — Илона сняла с плеч небольшой защитного цвета рюкзак, расстегнула один из его карманов и достала два мотка веревки, две вилки и пару гаек. Один комплект протянула Плюху: — Держи.

— Думаю, нужно приготовиться сразу, — сказал косморазведчик. — Не хотелось бы в самом начале пути угодить в аномалию.

— Знать бы, куда он вообще ведет, этот путь, — тихо проговорила девушка, но развивать тему не стала, а принялась привязывать гайку к веревке, скорее, нити — шелковой, довольно толстой и прочной.

Плюх занялся тем же. Прикрепил гайку и начал делать петли между ладонью и локтем. Прикинув, что это расстояние равно примерно сорока сантиметрам, он намотал тринадцать витков, чтобы всего вышло около пяти метров, как он и планировал, а потом попробовал разорвать нить. Не получилось. Стал перегрызать зубами. Это заметила Илона и протянула ему складной нож: