— Просто вопросы. Вот первый: вы слышали о Чико Хавьере?

— Да.

Парень был в курсе — явно по газетам. Казалось, у него мелькнула какая-то мысль.

— Вы же не думаете, что я…

— Знаете, как он умер?

— В газетах сообщили, что его убили. Господи! Вы же не думаете, что я…

— Его задушили, — уточнил да Силва. — Кто-то его задушил. Знаете, где его убили?

Этого в газетах не было — влияние Хавьера много значило.

— Где? — нахмурился Умберто.

— Спрашиваю здесь я.

Парень облизнул губы, опустил глаза на ковер, словно пытаясь вспомнить, и тут же их поднял, не желая, чтобы его поведение было неправильно понято.

— Нет…

Первая ложь! Лицо да Силва оставалось непроницаемым.

— Сколько вас было?

— Было где?

— Участвовало в шантаже?

— Что? Не знаю, о чем вы.

— Прекрасно знаете. И я знаю, что вы знаете. Я говорю об афере с вымогательством, в которой вы участвовали вместе с Чико, Рамоной и другими.

— Я ни в чем не участвовал. Не знаю, о чем вы…

— Кто вел красный «феррари»?

— Не знаю я никакого… — Умберто запнулся: лгать глупо, ведь не было ничего преступного в том, что он знает кого-то с красным «феррари».

— Я знаю только одного. Из университета.

— Как его зовут?

— Рикардо Каравелас. А что?

— Что он изучает?

— Право. Он на последнем курсе. А что?

— Потому что он мертв. Вы это знали?

Умберто побледнел, закрыл глаза и так стиснул огромными ручищами подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.

— Как он…

— Слетел с обрыва. В тот момент он гнал под двести километров.

— И погиб?

— Погиб. Не знаю только, как скоро. Он пролетел сто метров, прежде чем ударился о скалы, а после этого машина перевернулась и падала еще метров шестьсот. Она не загорелась…

— Так вот почему…

— Что?

Умберто глотнул воздуха и, отводя глаза, заставил себя молчать. Никто ничего не докажет!

— Вот почему его сегодня не было на лекциях!

— А вчера он был?

— Нет.

— Вы уверены?

— Я… я не знаю.

— Вчера его тоже не было. Вчера он сорвался в пропасть на скорости двести километров в час. И стал точкой на дне ущелья. Его «феррари» разбита вдребезги. А чемоданы… — да Силва опустил вопрос о чемоданах, как несущественный. — Вы на том же курсе?

— Он на год старше меня.

— Вы всегда замечаете, когда студенты пропускают занятия? Тем более, если они на другом курсе?

— Мы были друзьями…

— Я знаю. Где вы напечатали письмо?

— Какое письмо?

— Письмо о выкупе, какое же еще? Кто сочинил его? Неплохо, между прочим, получилось. Вы?

— Не знаю, о чем вы… — Умберто изумленно уставился на своего мучителя. — Долго это будет продолжаться? У меня дела…

— Вы с Чико были близкими друзьями?

— Да, близкими. И если вы думаете, что я мог убить его, то ошибаетесь.

— А были вы дружны с Рамоной?

— Рамоной? Я не знаю никакой Рамоны.

— Вы были друзьями с Чико Хавьером и не знали даже имени его подружки?

— Мы были не настолько дружны…

— Вы только что сказали, что были близкими друзьями.

Парень молчал, постепенно распаляясь. Да Силва молча же следил за ним.

— По крайней мере, вы были достаточно близкими друзьями, чтобы помочь ему в задуманной афере, верно?

Парень сжал зубы. Да Силва спокойно его изучал.

— Чья это была идея? Ваша? Чико? Рамоны? Рикардо?

— Не понимаю, о чем вы говорите!

— Кто еще был в деле, кроме вас четверых?

— Да говорю вам, я не знаю…

Да Силва удивился.

— Вы хотите сказать, что не знали, что Чико разыграл похищение, чтобы потребовать с отца выкуп в полмиллиона американских долларов? Но вы же были близкими друзьями…

— Не настолько близкими…

— И вы не знали, что по плану кто-то должен был вручить письмо с требованием выкупа? И, разумеется, его нужно было написать. Писали вы?

— Не знаю…

— Вы ничего не знаете. Понятно. Ответьте честно: вы писали?

Парень молчал.

— Не отвечаете? Ладно, забудьте о письме. Давайте поговорим о доставке. Кто-то должен был доставить письмо с требованием выкупа; логично, верно?

Парень ничего не ответил. Да Силва кивнул, словно ничего другого и не ожидал.

— Кто-то должен был принести его на виллу Хавьеров и положить в ящик вместе с прочей почтой. Разве вы этого не знали?

— Я…

— Это сделали вы, и вас видели. Написали письмо тоже вы, и доказать это нетрудно. Где вы взяли пишущую машинку? В кабинете вашего отца? Или в университетской библиотеке? К скольким машинкам вы имеете доступ?

Парень смотрел на него, как загипнотизированный.

— Наверняка у вас есть доступ к нескольким машинкам. Но мы найдем их все. Надеюсь, это вам понятно? Письмо с требованием выкупа в полмиллиона долларов была ключевым пунктом плана, верно? Конечно, вы это знали!

— Я не знал…

— Не знали что?

— Я ничего не знал об этом.

— Вы знали все. Идея казалась неплохой до тех пор, пока кто-то из ваших не сообразил, что все деньги гораздо лучше, чем их часть. И в результате Чико мертв, Рикардо тоже. Вы этого не знали?

— Я…

— Какая была ваша доля?

— Моя?

— Делить должны были на четверых? На пятерых? На шестерых? Кто еще должен был получить долю кроме вас, Чико, Рикардо и Рамоны?

Парень закусил губу и тупо уставился в стену.

— Где вы взяли магнитофон?

— Магнитофон? Какой магнитофон? Я ничего не знаю о магнитофоне.

— Тогда как вы узнали, где укрылся Чико? Как вы нашли лачугу, где его убили?

— Не убивал я! Зачем мне было убивать его?

— Я только что сказал — из-за денег.

— Я даже не знал, где он был!

— Не знали, что он скрывался в Кататумбе? Вы хотите, чтобы я в это поверил?

— Не знаю, о чем вы…

— Вы не ходили в прошлый вторник в Кататумбу? И не душили Чико? Как вы к нему сумели подобраться, что он ничего не заподозрил?

— Я этого не делал! Нет! Нет!!!

— Значит, в ночь на вторник, уйдя отсюда, вы не ходили в Кататумбу? Тогда куда вы отсюда пошли?

— Отсюда? — парень подозрительно взглянул на да Силва. — Отсюда?

— Отсюда. Разве вы не знаете, где находитесь?

— Нет.

— Так вы не знаете, что вы в квартире женщины, которую убили здесь в ночь на вторник, незадолго до убийства Чико?

— Убили?

— Вы не знали, что это квартира Рамоны Марианны Веларес?

— Рамона мертва?

Лицо парня стало грязно-серым, глаза закатились. Он медленно осел на бок, соскользнул с кресла и застыл на ковре, лишившись чувств. Да Силва тут же опустился рядом на колени, одной рукой ощупал влажный лоб парня, другой поискал пульс. Потом поднял, глаза.

— Это обморок. Принесите воды или влажную тряпку. Перейра, помоги. Расслабь ему галстук и ремень, стащи туфли. Давайте положим его на диван, поровнее. Взялись!

Вильсон вернулся с мокрым полотенцем и махровой салфеткой. К тому времени парня уже уложили на диван. Да Силва положил полотенце ему на грудь; парень еще лежал неподвижно, но рука уже неловко потянулась к источнику неприятной сырости. Да Силва приподнял тяжелое тело, усадил парня и спустил его ноги на пол, но они непослушно расползались, тело оседало как тряпичная кукла, голова падала между колен.

Да Силва положил мокрую салфетку на затылок и подождал. Прошло несколько минут, прежде чем парень выпрямился; выглядел он совершенно несчастным.

— Меня сейчас вырвет.

— Перейра, отведи его в ванную.

Дождавшись, пока двое удалились, да Силва повернулся к Вильсону.

— Ну? Что ты думаешь?

— Все сделано красиво. Допрос — не самая приятная работа, но без него не обойтись.

— Я не это имел в виду.

— Виноват ли он? Не имею представления.

— Я тоже. Конечно, я не собираюсь его оправдывать на основании обморока, — он нахмурился. — Но почему мы раньше сочли его вне подозрений?

— Мы решили, что если он принес письмо, то не пойдет забирать деньги. Он не пошел. И мы решили, что если он не забрал деньги, то у него не было мотива убивать Чико. Тогда бы он ничего не получил.