18 февраля 1916 «Разлетелось в серебряные дребезги…» Разлетелось в серебряные дребезги — Зеркало, и в нем — взгляд. Лебеди мои, лебеди Сегодня домой летят! Из облачной выси выпало Мне прямо на грудь — перо. Я сегодня во сне рассыпала Мелкое серебро. Серебряный клич — звонок. Серебряно мне — петь! Мой выкормыш! лебеденок! Хорошо ли тебе лететь? Пойду и не скажусь Ни матери, ни сродникам. Пойду и встану в церкви, И помолюсь угодникам О лебеде молоденьком. 1 марта 1916 «Гибель от женщины. Вóт — знак…» Гибель от женщины. Вóт — знак На ладони твоей, юноша. Долу глаза! Молись! Берегись! Враг Бдит в полýночи. Не спасет ни песен Небесный дар, ни надменнейший вырез губ. Тем ты и люб, Что небесен. Ах, запрокинута твоя голова, Полузакрыты глаза — чтó? — пряча. Ах, запрокинется твоя голова — Иначе. Голыми руками возьмут — ретив! упрям! — Криком твоим всю ночь будет край звóнок! Растреплют крылья твои по всем четырем ветрам, Серафим! — Орленок! — 17 марта 1916 «В день Благовещенья…» В день Благовещенья Руки раскрещены. Цветок пóлит чахнущий, Окна настежь распахнуты, — Благовещенье, праздник мой! В день Благовещенья Подтверждаю торжественно: Не надо мне ручных голубей, лебедей, орлят! Летите — куда глаза глядят В Благовещенье, праздник мой! В день Благовещенья Улыбаюсь до вечера, Распростившись с гостями пернатыми. — Ничего для себя не надо мне В Благовещенье, праздник мой! 23 марта 1916 «Четвертый год…» Четвертый год. Глаза — как лед. Брови — уже роковые. Сегодня впервые С кремлевских высот Наблюдаешь ты Ледоход. Льдины, льдины И купола. Звон золотой, Серебряный звон. Руки — скрещены, Рот — нем. Брови сдвинув — Наполеон! — Ты созерцаешь — Кремль. — Мама, куда — лед идет? — Вперед, лебеденок. Мимо дворцов, церквей, ворот — Вперед, лебеденок! Синий Взор — озабочен. — Ты меня любишь, Марина? — Очень. — Навсегда? — Да. Скоро — закат, Скоро — назад: Тебе — в детскую, мне — Письма читать дерзкие, Кусать рот. 24 марта 1916 «Облака — вокруг…» Облака — вокруг, Купола — вокруг. Надо всей Москвой — Сколько хватит рук! — Возношу тебя, бремя лучшее, Деревцо мое Невесомое! В дивном граде сем, В мирном граде сем, Где и мертвой мне Будет радостно, — Царевать тебе, горевать тебе, Принимать венец, О мой первенец! Ты постом — говей, Не сурьми бровей И все сорок — чти — Сороков церквей. Исходи пешком — молодым шажком! — Всё привольное Семихолмие. Будет твóй черед: Тоже — дочери Передашь Москву С нежной горечью. Мне же вольный сон, колокольный звон, Зори ранние — На Ваганькове. 31 марта 1916 «Из рук моих — нерукотворный град…» Из рук моих — нерукотворный град Прими, мой странный, мой прекрасный брат. По цéрковке — всé сорок сороков, И реющих над ними голубков. И Спасские — с цветами — воротá, Где шапка православного снята; Часовню звёздную — приют от зол — Где вытертый — от поцелуев — пол; Пятисоборный несравненный круг Прими, мой древний, вдохновенный друг. К Нечаянныя Радости в саду Я гостя чужеземного сведу. Червонные возблещут купола, Бессонные взгремят колокола, И на тебя с багряных облаков Уронит Богородица покров, И встанешь ты, исполнен дивных сил… — Ты не раскаешься, что ты меня любил. 31 марта 1916 «Мимо ночных башен…» Мимо ночных башен Площади нас мчат. Ох, как в ночú страшен Рев молодых солдат! Греми, громкое сердце! Жарко целуй, любовь! Ох, этот рёв зверский! Дерзкая — ох! — кровь! Мой — рóт — разгарчив, Даром, что свят — вид. Как золотой ларчик Иверская горит. Ты озорство прикончи, Да засвети свечу, Чтобы с тобой нонче Не было — как хочу. |