<Март> 1919 «Пустыней Девичьего Поля…» Пустыней Девичьего Поля Бреду за ныряющим гробом. Сугробы — ухабы — сугробы. Москва. — Девятнадцатый год. — В гробу — несравненные руки, Скрестившиеся самовольно, И сердце — высокою жизнью Купившее право — не жить. Какая печальная свита! Распутицу — холод — и голод Последним почетным эскортом Тебе отрядила Москва. Кто помер? — С дороги, товарищ! Не вашего разума дело: — Исконный — высокого рода — Высокой души — дворянин. Пустыней Девичьего Поля, … … … … … … … … … … … … Молюсь за блаженную встречу В тепле Елисейских Полей! Март 1919 «Елисейские Поля: ты и я…» Елисейские Поля: ты и я. И под нами — огневая земля и лужи морские И родная, роковая Россия, Где покоится наш нищенский прах На кладбищенских Девичьих полях. Вот и свиделись! — А воздух каков! — Есть же страны без мешков и штыков! В мир, где «Равенство!» кричат даже дети, Опоздавшие на дважды столетье, — Там маячили — дворянская спесь! — Мы такими же тенями, как здесь. Что Россия нам? — Черны купола! Так, заложниками бросив тела, Ненасытному червю — черни черной, Нежно встретились: Поэт и Придворный, — Два посмешища в державе снегов, Боги — в сонме Королей и Богов! Март 1919 «В мое окошко дождь стучится…» В мое окошко дождь стучится. Скрипит рабочий над станком. Была я уличной певицей, А ты был княжеским сынком. Я пела про судьбу-злодейку, И с раззолоченных перил Ты мне не руль и не копейку, — Ты мне улыбку подарил. Но старый князь узнал затею: Сорвал он с сына ордена И повелел слуге-лакею Прогнать девчонку со двора. И напилась же я в ту ночку! Зато в блаженном мире — том — Была я — княжескою дочкой, А ты был уличным певцом! 11 <24> апреля 1919 «Ландыш, ландыш белоснежный…» Ландыш, ландыш белоснежный, Розан аленький! Каждый говорил ей нежно: «Моя маленькая!» — Ликом — чистая иконка, Пеньем — пеночка… — И качал ее тихонько На коленочках. Ходит вправо, ходит влево Божий маятник. И кончалось всё припевом: «Моя маленькая!» Божьи думы нерушимы, Путь — указанный. Маленьким не быть большими, Вольным — связанными. И предстал — в кого не целят Девки — пальчиком: Божий ангел встал с постели — Вслед за мальчиком. — Будешь цвесть под райским древом, Розан аленький! — Так и кончилась с припевом: «Моя маленькая!» 3 <16> июня 1919 Але В шитой серебром рубашечке, — Грудь как звездами унизана! — Голова — цветочной чашечкой Из серебряного выреза. Очи — два пустынных озера, Два Господних откровения — На лице, туманно-розовом От Войны и Вдохновения. Ангел — ничего — всё! — знающий, Плоть — былинкою довольная, Ты отца напоминаешь мне — Тоже Ангела и Воина. Может — всё мое достоинство — ЗА руку с тобою странствовать. — Помолись о нашем Воинстве Завтра утром, на Казанскую! 5 <18> июля 1919 «Когда я буду бабушкой…» Когда я буду бабушкой — Годов через десяточек — Причудницей, забавницей, — Вихрь с головы до пяточек! И внук — кудряш — Егорушка Взревет: «Давай ружье!» Я брошу лист и перышко — Сокровище мое! Мать всплачет: «Год три месяца, А уж, гляди, как зол!» А я скажу: «Пусть бесится! Знать, в бабушку пошел!» Егор, моя утробушка! Егор, ребро от ребрышка! Егорушка, Егорушка, Егорий — свет — храбрец! Когда я буду бабушкой — Седой каргою с трубкою! — И внучка, в полночь крадучись, Шепнет, взметнувши юбками: «Кого, скажите, бабушка, Мне взять из семерых?» — Я опрокину лавочку, Я закружусь, как вихрь. Мать: «Ни стыда, ни совести! И в гроб пойдет пляша!» А я-то: «На здоровьице! Знать, в бабушку пошла!» Кто ходок в пляске рыночной — Тот лих и на перинушке, — Маринушка, Маринушка, Марина — синь-моря! «А целовалась, бабушка, Голубушка, со сколькими?» — «Я дань платила песнями, Я дань взымала кольцами. Ни ночки даром проспанной: Всё в райском во саду!» — «А как же, бабка, Господу Предстанешь на суду?» «Свистят скворцы в скворешнице, Весна-то — глянь! — бела… Скажу: — Родимый, — грешница! Счастливая была! Вы ж, ребрышко от ребрышка, Маринушка с Егорушкой, Моей землицы горсточку Возьмите в узелок». |
