15 <28> августа 1921 «Не проломанное ребро…» Не проломанное ребро — Переломленное крыло. Не расстрельщиками навылет Грудь простреленная, — не вынуть Этой пули. — Не чинят крыл. Изуродованный ходил. * * * Цепок, цепок венец из терний! Что усопшему — трепет черни, Женской лести лебяжий пух… Проходил, одинок и глух, Замораживая закаты Пустотою безглазых статуй. Лишь одно еще в нем жило: Переломленное крыло. Август 1921 «Соревнования короста…» Соревнования короста В нас не осилила родства. И поделили мы так просто: Твой — Петербург, моя — Москва. Блаженно так и бескорыстно Мой гений твоему внимал. На каждый вздох твой рукописный Дыхания вздымался вал. Но вал моей гордыни польской — Как пал он! — С златозарных гор Мои стихи — как добровольцы К тебе стекались под шатер… Дойдет ли в пустоте эфира Моя лирическая лесть? И безутешна я, что женской лиры Одной, одной мне тягу несть. 30 августа <12 сентября> 1921 Маяковскому Превыше крестов и труб, Крещенный в огне и дыме, Архангел-тяжелоступ — Здорово в веках, Владимир! Он возчик и он же конь, Он прихоть и он же право. Вздохнул, поплевал в ладонь: — Держись, ломовая слава! Певец площадных чудес — Здорово, гордец чумазый, Что камнем — тяжеловес Избрал, не прельстясь алмазом. Здорово, булыжный гром! Зевнул, козырнул — и снова Оглоблей гребет — крылом Архангела ломового. 5 <18> сентября 1921 «Гордость и робость — рóдные сестры…» Гордость и робость — рóдные сестры, Над колыбелью, дружные, встали. «Лоб запрокинув!» — гордость велела. «Очи потупив!» — робость шепнула. Так прохожу я — очи потупив — Лоб запрокинув — Гордость и Робость. 7 <20> сентября 1921 «Следок твой непытан…» Следок твой непытан, Вихор твой — колтун. Скрипят под копытом Разрыв да плакун. Нетоптанный путь, Непутевый огонь. — Ох, Родина-Русь, Неподкованный конь! Кумач твой без сбыту, Палач твой без рук Худое корыто В хоромах — да крюк Корою нажрусь, — Не диковина нонь! — Ох, Родина-Русь, Зачарованный конь! Не вскочишь — не сядешь! А сел — не пеняй! Один тебе всадник По нраву — Мамай! Раскосая гнусь, Воровская ладонь… — Эх, Родина-Русь, Нераскаянный конь! 25 сентября <8 октября> 1921 «Уже богов — не те уже щедроты…» Уже богов — не те уже щедроты На берегах — не той уже реки. В широкие закатные ворота Венерины, летите, голубки! Я ж на песках похолодевших лежа, В день отойду, в котором нет числа… Как змей на старую взирает кожу — Я молодость свою переросла. 4 <17> октября 1921 «Блаженны дочерей твоих, Земля…» Блаженны дочерей твоих, Земля, Бросавшие для боя и для бега. Блаженны в Елисейские поля Вступившие, не обольстившись негой. Там лавр растет, — жестоколист и трезв, Лавр-летописец, горячитель боя. — Содружества заоблачный отвес Не променяю на юдоль Любови. 4 <17> октября 1921 «С такою силой в подбородок руку…» С такою силой в подбородок руку Вцепив, что судорогой вьется рот, С такою силою поняв разлуку, Что, кажется, и смерть не разведет — Так знаменосец покидает знамя, Так на помосте матерям: Пора! Так в ночь глядит — последними глазами — Наложница последнего царя. 11 <24> октября 1921 «Молодость моя! Моя чужая…» Молодость моя! Моя чужая Молодость! Мой сапожок непарный! Воспаленные глаза сужая, Так листок срывают календарный. Ничего из всей твоей добычи Не взяла задумчивая Муза. Молодость моя! — Назад не кличу. Ты была мне ношей и обузой. Ты в ночи нашептывала гребнем, Ты в ночи оттачивала стрелы. Щедростью твоей давясь, как щебнем, За чужие я грехи терпела. Скипетр тебе вернув до сроку — Что уже душе до яств и брашна! Молодость моя! Моя морока — Молодость! Мой лоскуток кумашный! |
