10 декабря 1916 «Кто спит по ночам? никто не спит!..» Кто спит по ночам? никто не спит! Ребенок в люльке своей кричит, Старик над смертью своей сидит, Кто молод — с милою говорит, Ей в губы дышит, в глаза глядит. Заснешь — проснешься ли здесь опять? Успеем, успеем, успеем спать! А зоркий сторож из дома в дом Проходит с розовым фонарем, И дробным рокотом над подушкой Рокочет ярая колотушка: — Не спи! крепись! говорю добром! А то — вечный сон! а то — вечный дом! 12 декабря 1916
«Вот опять окно…» Вот опять окно, Где опять не спят. Может — пьют вино, Может — так сидят. Или просто — рук Не разнимут двое. В каждом доме, друг, Есть окно такое. Крик разлук и встреч Ты, окно в ночú! Может — сотни свеч, Может — три свечи… Нет и нет уму Моему — покоя. И в моем дому Завелось такое. Помолись, дружок, за бессонный дом, За окно с огнем! 23 декабря 1916 1917 «Мне ль, которой ничего не надо…» Мне ль, которой ничего не надо, Кроме жаркого чужого взгляда, Да янтарной кисти винограда, — Мне ль, заласканной до тла и всласть, Жаловаться на тебя, о страсть! Все же в час как леденеет твердь Я мечтаю о тебе, о смерть, О твоей прохладной благодати — Как мечтает о своей кровати Человек, уставший от объятий. 1 января 1917 «Милые спутники, делившие с нами ночлег!..» Милые спутники, делившие с нами ночлег! Версты, и версты, и версты, и черствый хлеб… Рокот цыганских телег, Вспять убегающих рек — Рокот… Ах, на цыганской, на райской, на ранней заре — Помните утренний ветер и степь в серебре? Синий дымок на горе, И о цыганском царе — Песню… В черную полночь, под пологом древних ветвей Мы вам дарили прекрасных, как ночь, сыновей, Нищих, как ночь, сыновей… И рокотал соловей — Славу. Не удержали нас, спутники чудной поры, Нищие неги и нищие наши пиры. Жарко пылали костры, Падали к нам на ковры — Звезды… 29 января 1917 «У камина, у камина…» У камина, у камина Ночи коротаю. Все качаю и качаю Маленького сына. Лучше бы тебе по Нилу Плыть, дитя, в корзине! Позабыл отец твой милый О прекрасном сыне. Царский сон оберегая, Затекли колена. Ночь была… И ночь другая Ей пришла на смену. Так Агарь в своей пустыне Шепчет Измаилу: «Позабыл отец твой милый О прекрасном сыне!» Дорастешь, царек сердечный, До отцовской славы, И поймешь: недолговечны Царские забавы! И другая, в час унылый Скажет у камина: «Позабыл отец твой милый О прекрасном сыне!» 2 февраля 1917. Сретение «Август — астры…» Август — астры, Август — звезды, Август — грозди Винограда и рябины Ржавой — август! Полновесным, благосклонным Яблоком своим имперским, Как дитя, играешь, август, Как ладонью, гладишь сердце Именем своим имперским: Август! — Сердце! Месяц поздних поцелуев, Поздних роз и молний поздних! Ливней звездных Август! — Месяц Ливней звездных! 7 февраля 1917 «Над церкóвкой — голубые облака…» Над церкóвкой — голубые облака, Крик вороний… И проходят — цвета пепла и песка — Рéволюционные войска. Ох ты барская, ты царская моя тоска! Нету лиц у них и нет имен, — Песен нету! Заблудился ты, кремлевский звон, В этом ветреном лесу знамен. Помолись, Москва, ложись, Москва, на вечный сон! 2 марта 1917 Москва Царю — на пасху Настежь, настежь Царские врата! Сгасла, схлынула чернота. Чистым жаром Горит алтарь. — Христос Воскресе, Вчерашний царь! Пал без славы Орел двуглавый. — Царь! — Вы были неправы. Помянет потомство Еще не раз — Византийское вероломство Ваших ясных глаз. Ваши судьи — Гроза и вал! Царь! Не люди — Вас Бог взыскал. Но нынче Пасха По всей стране, Спокойно спите В своем Селе, Не видьте красных Знамен во сне. Царь! — Потомки И предки — сон. Есть — котомка, Коль отнят трон. |
