2 <15> января 1922 Новогодняя (вторая) Тот — вздохом взлелеянный, Те — жестоки и смуглы. Залетного лебедя Не обижают орлы. К орлам — не по записи: Кто залетел — тот и брат! Вольна наша трапеза, Дик новогодний обряд. Гуляй, пока хочется, В гостях у орла! Мы — вольные летчики, Наш знак — два крыла! Под гулкими сводами Бои: взгляд о взгляд, сталь об сталь. То ночь новогодняя Бьет хрусталем о хрусталь. Попарное звяканье Судеб: взгляд о взгляд, грань о грань. Очами невнятными Один — в новогоднюю рань… Не пей, коль не хочется! Гуляй вдоль стола! Мы — вольные летчики, Наш знак — два крыла! Соборной лавиною На лбы — новогодний обвал. Тоска лебединая, В очах твоих Дон ночевал. Тоска лебединая, Протяжная — к родине — цепь… Мы знаем единую Твою, — не донская ли степь? Лети, куда хочется! На то и стрела! Мы — вольные летчики, Наш век — два крыла! 5 <18> января 1922 «Не ревновать и не клясть…» Алексею Александровичу Чаброву Не ревновать и не клясть, В грудь призывая — все стрелы! Дружба! — Последняя страсть Недосожженного тела. В сердце, где белая даль, Гладь — равноденствие — ближний, Смертолюбивую сталь Переворачивать трижды. Знать: не бывать и не быть! В зоркости самоуправной Как черепицами крыть Молниеокую правду. Рук непреложную рознь Блюсть, костенея от гнева. — Дружба! — Последняя кознь Недоказненного чрева. 8 <21> января 1922 «Не похорошела за годы разлуки!..» Не похорошела за годы разлуки! Не будешь сердиться на грубые руки, Хватающиеся за хлеб и за соль? — Товарищества трудовая мозоль! О, не прихорашивается для встречи Любовь. — Не прогневайся на просторечье Речей, — не советовала б пренебречь: То летописи огнестрельная речь. Разочаровался? Скажи без боязни! То — выкорчеванный от дружб и приязней Дух. — В путаницу якорей и надежд Прозрения непоправимая брешь! 10 <23> января 1922 Посмертный марш Добровольчество — это добрая воля к смерти… (Попытка толкования) И марш вперед уже, Трубят в поход. О как встает она, О как встает… Уронив лобяной облом В руку, судорогой сведенную, — Громче, громче! — Под плеск знамен Не взойдет уже в залу тронную! И марш вперед уже, Трубят в поход. О как встает она, О как встает… Не она ль это в зеркалах Расписалась ударом сабельным? В едком верезге хрусталя Не ее ль это смех предсвадебный? И марш вперед уже, Трубят в поход. О как встает она, О как — Не она ли из впалых щек Продразнилась крутыми скулами? Не она ли под локоток — Третьим, третьим вчерась прикуривал? И марш вперед уже, Трубят в поход, О как — А — в просторах — Норд-Ост и шквал. — Громче, громче промежду ребрами! — Добровольчество! Кончен бал! Послужила вам воля добрая! И марш вперед уже, Трубят — Не чужая! Твоя! Моя! Всех как есть обнесла за ужином! — Долгой жизни, Любовь моя! Изменяю для новой суженой… И марш — 10 <23> января 1922 «Верстами — врозь — разлетаются брови…» Верстами — врозь — разлетаются брови. Две достоверности розной любови, Черные возжи-мои-колеи — Дальнодорожные брови твои! Ветлами — вслед — подымаются руки. Две достоверности верной разлуки, Кровь без слезы прóлитая! По ветру жизнь! — Брови твои! Летописи лебединые стрелы, Две достоверности белого дела, Радугою — в Божьи бои Вброшенные — брови твои! 10 <23> января 1922 «Завораживающая! Крест…» Завораживающая! Крест Накрест складывающая руки! Разочарование! Не крест Ты — а страсть, как смерть и как разлука. Разгораживающий настой, Сладость обморочного оплыва… Что настаивающий нам твой Хрип, обезголосевшая дива — Жизнь! — Без голосу вступает в дом, В полной памяти дает обеты, В нежном голосе полумужском — Безголосицы благая Лета… Уж немногих я зову на ты, Уж улыбки забываю важность… — То вдоль всей голосовой версты Разочарования протяжность. |
