16 <29> января 1922 «Переселенцами…» Переселенцами — В какой Нью-Йорк? Вражду вселенскую Взвалив на горб — Ведь и медведи мы! Ведь и татары мы! Вшами изъедены Идем — с пожарами! Покамест — в долг еще! А там, из тьмы — Сонмы и полчища Таких, как мы. Полураскосая Стальная щель. Дикими космами От плеч — метель. — Во имя Господа! Во имя Разума! — Ведь и короста мы, Ведь и проказа мы! Волчьими искрами Сквозь вьюжный мех — Звезда российская: Противу всех! Отцеубийцами — В какую дичь? Не ошибиться бы, Вселенский бич! «Люд земледельческий, Вставай с постелею!» И вот с расстрельщиком Бредет расстрелянный, И дружной папертью, — Рвань к голытьбе: «Мир белоскатертный! Ужо тебе!» 9 <22> февраля 1922
«Сомкнутым строем…» Сомкнутым строем — Противу всех. Дай же спокойно им Спать во гробех. Ненависть, — чти Смертную блажь! Ненависть, спи: Рядышком ляжь! В бранном их саване — Сколько прорех! Дай же им правыми Быть во гробех. Враг — пока здрав, Прав — как упал. Мертвым — устав Червь да шакал. Вместо глазниц — Черные рвы. Ненависть, ниц: Сын — раз в крови! Собственным телом Отдал за всех… Дай же им белыми Быть во гробех. 9 <22> февраля 1922 «Небо катило сугробы…» Небо катило сугробы Валом в полночную муть. Как из единой утробы — Небо — и глыбы — и грудь. Над пустотой переулка, По сталактитам пещер Как раскатилося гулко Вашего имени Эр! Под занавескою сонной Не истолкует Вам Брюс: Женщины — две — и наклонный Путь в сновиденную Русь. Грому небесному тесно! — Эр! — леопардова пасть. (Женщины — две — и отвесный Путь в сновиденную страсть…) Эр! — необорная крепость! Эр! — через чрево — вперед! Эр! — в уплотненную слепость Недр — осиянный пролет! Так, между небом и нёбом, — Радуйся же, маловер! — По сновиденным сугробам Вашего имени Эр. 10 <23> февраля 1922 «А сугробы подаются…» А сугробы подаются, Скоро расставаться. Прощай, вьюг-твоих-приютство, Воркотов приятство. Веретен ворчливых царство, Волков белых — рьянство. Сугроб теремной, боярский, Столбовой, дворянский, Белокаменный, приютский Для сестры, для братца… А сугробы подаются, Скоро расставаться. Ах, в раззор, в раздор, в разводство Широки — воротцы! Прощай, снег, зимы сиротской Даровая роскошь! Прощай, след незнам, непытан, Орлов белых свита, Прощай, грех снежком покрытый, По снегам размытый. Горбуны-горбы-верблюдцы — Прощай, домочадцы! А сугробы подаются, Скоро расставаться. Голытьбе с любовью долг День весенний, звонный. Где метель: покров-наш-полог, Голова приклонна! Цельный день грызет, докучня, Леденцовы зерна. Дребезга, дрызга, разлучня, Бойня, живодерня. День — с ремень, ноченька куца: Ни начать, ни взяться… А сугробы подаются, Скоро расставаться… В две руки беру — за обе: Ну — не оторвуся! В две реки из ям-колдобин — Дорогие бусы. Расколдован, разморожен Путь, ручьям запродан. Друг! Ушли мои ворожбы По крутым сугробам… Не гляди, что слезы льются: Вода — может статься! Раз сугробы подаются — Пора расставаться! 27 февраля <12 марта> 1922
«Без повороту и без возврату…» Без повороту и без возврату, Часом и веком. Это сестра провожает брата В темную реку. Без передыху и без пощады … … … … … … … … … … … … Это сестра оскользнулась взглядом В братнюю руку. «По Безымянной В самую низь. Плиты стеклянны: Не оскользнись. Синее зелье Всвищет сквозь щели. Над колыбелью — Нищие пели: Первый — о славе, Средний — о здравье, Третий — так с краю оставил: Жемчугом сыпать Вслед — коли вскличут»… Братняя притопь. Сестрина причеть. |
