В конце XIX в. султан Аче обладал реальной властью лишь в пределах своего домена и оставался скорее сакральным символом верховной власти и единства государства, чем правившим монархом. В султанате не существовало единой административной и налоговой системы. Основной социальной ячейкой была соседская община. Общины объединялись в мукимы (приходы), возглавлявшиеся имамами, — изначально духовными лидерами, в дальнейшем—военными предводителями и наследственными феодальными владетелями мукимов. Феодальную аристократию представляли улубаланги, потомки военных вождей родо-племенных конфедераций, уже с XVII в. обладавшие военной, административной, судебной и фискальной властью и объединявшие под своим верховенством по нескольку мукимов. Это были практически независимые удельные князья, избиравшие султана на своих съездах. Объединения множества (до нескольких десятков) мукимов именовались саги и возглавлялись верхушкой аристократии — наиболее могущественными улубалангами, имевшими титул панглима (букв. — военачальник). Собственно Аче (Великий Аче) состоял из столицы Кутараджа, султанского домена и трех саги. Имелись саги также в Пасэе, Педире, Гайо, Аласе, прочих территориях султаната и на его вассальных землях. Традиционная (адатная) знать — имамы, улубаланги и панглимы — взимала оброк и пользовалась барщинным трудом крестьян-общинников.
К середине XIX в. в Аче резко усилилось влияние исламских клерикальных кругов: мечетских священнослужителей, хаджи, учителей духовных школ, шариатских судей {кади) и уламов (мусульманских богословов, авторитетов в области религиозной доктрины)[108]. Они были тесно связаны с деревенской верхушкой, чьи сыновья пополняли их ряды. Вертикальная мобильность среди уламов была неизмеримо выше, чем в феодальной адатной среде. В указанный период среди уламов широко распространилось пуристское учение ваххабизма, направленное против адатной знати, исповедующей традиционалистский ислам. Одновременно оно служило идейным выражением возмущения ачехских общинников ростом феодальной эксплуатации.
Видя неизбежность скорой войны с голландцами, правящие круги Аче тщетно обращались за помощью сначала к единоверной Турции, затем к США и Италии. Батавия немедленно использовала этот демарш как повод к войне. Дополнительным обвинением были утверждения, что султанат покровительствует пиратству. В марте 1873 г. голландцы потребовали у Аче признания сюзеренитета Нидерландов. Султан, при дворе которого боролись «военная» и «мирная» партии аристократии, отказал. В апреле голландская эскадра бомбардировала султанский домен с моря, а карательный корпус (3,4 тыс. штыков) атаковал его с суши. Встретив ожесточенное сопротивление и потеряв четверть живой силы и командующего войсками, интервенты отступили и были отозваны на Яву. «Военной прогулки», обещанной соотечественникам министром колоний фан де Пютте, не получилось.
Едва оправившись от шока, колонизаторы подвергли Аче жесткой блокаде. В декабре 1873 г. близ его столицы высадился второй экспедиционный корпус: 8 тыс. солдат[109] при поддержке 60 кораблей и 220 орудий. Цель была прежней: 1) захватить султанский кратон и домен и 2) навязать Аче договор, подобный сиакскому. Потеряв убитыми и ранеными свыше 2 тыс. солдат, в январе 1874 г. голландцы добились первой цели. В это время скончался от холеры укрывавшийся в горах султан, а несколько улубалангов и имамов столичного округа капитулировали. Генерал фан Свитен поспешил рапортовать в Батавию о победе и провозгласил Аче «собственностью Нидерландов». Свитен возвратился на Яву, оставив в султанате лишь 3 тыс. солдат. Но борьба лишь начиналась. В феврале аристократия избрала новым султаном восьмилетнего Мохаммада Дауда, а его опекуном — ярого противника голландцев Туанку Хашима. В Аче развертывалось широкое сопротивление «кафирам», горячо поддержанное крестьянством.
Первый этап Ачехской войны (март 1873 — апрель 1874 г.) характеризовался централизованным сопротивлением в султанском домене. Голландцы даже не предпринимали попыток привлечь на свою сторону колеблющихся феодалов, рассчитывая на быстрый успех. Силы сопротивления ачехцев были разрозненными: они состояли из дружин отдельных панглим и улубалангов и наскоро собранного ополчения. Не лучшей была и тактика защитников Аче: противоборство в открытом бою с неизмеримо лучше вооруженным и организованным врагом. Но важнейшим было другое: с самого начала борьба ачехцев приобрела характер народной войны против колонизаторов-иноверцев.
Второй период войны (апрель 1874—1880 г.) был периодом децентрализованного сопротивления и кризиса феодального традиционалистского руководства. Сопротивление оккупантам развернулось уже в большинстве районов Аче и характеризовалось высокой активностью и крайним упорством. Голландцы перешли к позиционной войне, создали цепь укреплений в Великом Аче. К концу 1875 г. они получили сильные подкрепления. Летом 1878 г. губернатор Аче Хейден начал широкое контрнаступление. Войска ряда адатных вождей — улубалангов и имамов, неосмотрительно ввязавшиеся в открытые сражения, были разбиты. Около 20 улубалангов ради сохранения сословных привилегий и доходов признали голландское владычество и прекратили сопротивление, считая его бесполезным. Хейден не стеснялся в средствах: он прибегал к массовым казням заложников, сжигал дотла селения, откуда раздавался хотя бы единый выстрел. Несмотря на то, что султан с его окружением, влиятельный и непримиримый Панглима Полем, один из крупнейших ачехских феодалов[110], и другие не собирались складывать оружие, голландцы, повторяя былой просчет, сочли свою победу окончательной и к маю 1880 г. сократили оккупационную армию с 10,5 тыс. до 6,5 тыс. солдат. Усугубляя свою ошибку, оккупанты распространили на ачехцев колониальные налоги (налог на урожай, экспортные пошлины на рис и кофе), а также монополии (на торговлю опиумом и игорные дома). Это вызвало бурное возмущение практически всех слоев населения и активизировало сопротивление. Особенно бушевало крестьянство, чьи прежние повинности в пользу адатной верхушки с введением новых отнюдь не были урезаны. Внутренние социальные противоречия обострились. Крестьяне были раздражены бесчинствами и поборами феодальных дружин, неспособных вдобавок защитить их от оккупантов-иноверцев.
Все чаще крестьяне — основная движущая сила Ачехской войны — стали обращаться как к альтернативным военным предводителям к уламам, издавна обличавшим пороки адатной знати. Вскоре уламы уже располагали небольшими, не зависящими от улубалангов и имамов партизанскими отрядами. На тайном совещании в Ламси (осень 1879 г.) уламы предложили аристократам военный союз с условием, что те обратятся к «истинному исламу» и возвратят народу «неправедно изъятое у него достояние». Это программное заявление духовенства содержало уже не только антиколониальные, но, как видим, также социальные и идеологические мотивы. Надменная адатная знать отвергла это предложение.
В 1881 —1896 гг. развернулся третий период войны. Это был апогей сопротивления ачехского народа под предводительством уламов и «народных улубалангов» — военачальников из плебейской среды. Уламы, хотя и принадлежали к классу эксплуататоров, обладали неизмеримо меньшими, чем адатная знать, правами на труд и продукт крестьян. К тому же для этих «пуритан ислама» голландцы были не только поработителями и чужеземцами, но еще и «неверными». Уламы объявили войну священной. Их целью в войне были не только разгром и изгнание «кафиров», но и создание теократического мусульманского государства, насаждение «истинного ислама», что мало импонировало традиционалистам.
Выдвинувшийся из среды уламов предводитель Мохаммад Саман[111], совершив хадж, стал ярым адептом ваххабизма. Именно он впервые призвал к созданию «справедливого» теократического государства в Аче и предрек, что 1883 год будет годом «полного изгнания кафиров с ачехской земли». Движение Самана, начавшись на границе между Великим Аче и Педиром, вскоре широко распространилось на юг и северовосток. С 1882 г. Саман совершенно отказался от крупных сражений, развернув герилъю — всенародную партизанскую войну. Под оккупантами словно разверзлась пропасть. Голландские форты и блокгаузы захватывались один за другим. Многие феодалы, покорившиеся было колонизаторам, возвращались к борьбе. К лету 1884 г. Саман очистил от врага почти весь Великий Аче. Голландцы лихорадочными темпами создавали вокруг Кутараджи пояс укреплений («линию концентрации»), который с трудом удерживали.
