- Это дневник Воландеморта, в котором оставался он сам, точнее, его воспоминание в возрасте шестнадцати лет. В нём и писала Джинни Уизли, напитывая силой юного Тома Риддла до такой степени, что он стал управлять ею. Когда же Джинни попала в Тайную комнату, чтобы спасти её и уничтожить ожившее воспоминание, я пронзил эту книжицу клыком василиска, - о всех этих событиях юноша говорил безэмоционально, будто это не касалось его лично. Однако затем студент не выдержал и всё же позволил проявиться своей эмоциональности в виде интересующих его вопросов: - Но зачем вам этот дневник? И как он у вас оказался?

- Есть предположение, что предметы, подобные этому, не дают Воландеморту сгинуть окончательно, как бы удерживая его между небытием и жизнью, - ответил профессор, опускаясь в кресло и указывая студенту на второе. - Таким образом, мне нужно как можно подробнее узнать всё, что с ним связано. Так что рассказывай обо всём, что случилось на втором курсе, очень подробно. Любая мелочь может оказаться значительной.

Устроившись в кресле, гриффиндорец ещё несколько минут молчал, словно ему нужно было собраться с духом. Догадавшись, с чем это может быть связано, зельевар негромко проговорил:

- Обещаю, что бы вы тогда ни натворили, ругаться, снимать баллы и назначать отработки не буду.

- Как будто вы не можете назначить отработки по другому поводу, - пробурчал себе под нос гриффиндорец и после этого приступил к рассказу, начав с того, как он впервые увидел Добби.

Слушая его повествование, профессор про себя отмечал некоторые неточности и недомолвки. Теперь, зная, в каких на самом деле условиях жил Поттер, Снейп понимал, что его родственники никак не ограничились простым разговором за сорванный эльфом приём гостей. И не просто так братья Уизли решились, несмотря на все запреты, отправиться вызволять друга из дома магглов. Однако преподаватель сохранял невозмутимый вид, дабы ничем не выдать свою осведомлённость.

Поттер всё говорил, рассказывая о событиях, произошедших на втором курсе. Но одна деталь особо заинтересовала профессора.

- Вы тоже делали запись в этом дневнике?

- Да, конечно, - ответил гриффиндорец, несколько удивлённо глядя на преподавателя. - С помощью этого я попал в прошлое, в то время, когда учился Том Риддл и погибла Миртл.

Снейп только кивнул, принимая данную информацию к сведению, но не сказав, что Люциус в своё время не мог писать в дневнике, а когда открывал, то видел только чистые страницы. И над тем фактом, что Поттер мог делать записи в столь тёмном артефакте, стоило поразмыслить. А гриффиндорец тем временем продолжал своё повествование.

Рассказ занял достаточно времени, и парень заметно устал, когда его закончил. Однако от внимания зельедела не укрылось какое-то беспокойство юноши.

- Поттер, - вкрадчиво проговорил преподаватель, - я же просил вас рассказать все мелочи, какими бы несущественными они вам ни казались. То же относится и к фактам, в которых вы не уверены. Они тоже могут сыграть огромную роль, как вам уже показало шипение василиска, которое вы слышали, но не посчитали нужным об этом сказать кому-либо из преподавательского состава.

- Это даже не факт, а скорее ощущение, - немного помявшись, проговорил парень.

- Я весь во внимании, - промолвил декан.

- Когда сегодня окаменела Нагайна, у меня было такое же чувство, как и тогда в Тайной комнате, когда я пробил дневник клыком василиска.

Снейп внимательно посмотрел на ученика, при этом размышляя над его последними словами. Если Поттер не ошибся, то получалось, что Нагайна была таким же крестражем, как и уничтоженный гриффиндорцем дневник. Несколько мгновений поразмыслив, профессор решил, что в этом была определённая логика - поместить часть души в фамильяра. В могущественного и весьма опасного фамильяра.

- И ещё одно, - по голосу заговорившего Поттера было понятно, что он колеблется, говорить или нет. - Сегодня, когда в меня попала Авада Воландеморта... Не знаю, можно ли так сказать, но мне показалось, что часть меня гибнет и словно утягивает меня за собой.

И снова в комнате повисла тишина. Мысли, одна страшнее другой, проносились в голове зельевара. Ему не хотелось верить, что стоящий перед ним ученик, столько перенёсший в жизни, ко всему прочему был ещё и вместилищем куска души Воландеморта. Однако благодаря последним словам гриффиндорца всё складывалось в одну картину. В страшную, ужасную, но законченную картину. Снейп был уверен, что в тот Хеллоуин Лорд тоже проводил ритуал расщепления души, готовясь создать ещё один крестраж. Пропустить такое событие, как убийство своего гипотетического победителя и четы, которая столько раз бросала ему вызов... Нет, на такое Воландеморт просто был не способен. Декан криво усмехнулся: такая значительная победа, как же не оставить на память о ней своеобразный сувенир в виде крестража.

Однако в ту ночь планам Тёмного Лорда не суждено было исполниться. И хотя было непонятно, что этому помешало, жертва матери, самая великая и бескорыстная, или же магия рода Поттеров, восставшая против убийства последнего представителя рода, - сейчас это было не столь важно. Важно, что Воландеморт в ту ночь развоплотился, а отщеплённый кусок души выбрал себе единственное возможное вместилище - маленького Гарри.

Таким образом, можно было много что объяснить. Это давало ответ, почему, когда Нагайна напала на Артура Уизли, Поттер видел картину глазами змеи. Становилось также понятно, почему Воландеморт мог с такой лёгкостью насылать на парня нужные ему сны, ведь даже зелье, которое подливала ведомая Лордом Джинни Уизли, не могло обеспечить столь сильного эффекта.

Если рассматривать ситуацию с такой позиции, то становилась понятна история с дневником. Частица души, заключённая в нём, сама выбирала себе жертву, и, естественно, осторожный и опытный Люциус для этого не подходил. Не стал бы лорд Малфой писать в предмете, от которого чувствовалась такая сильная тёмная магия. А вот младшая Уизли, как никто другой, подходила на эту роль. Несколько своенравная и безрассудная, не имеющая необходимых знаний девочка - лучшего собеседника для себя воспоминание Тома Риддла не могло отыскать. Что ж, Воландеморт всегда славился своим умением очаровывать и подчинять себе юных магов, кому как не Снейпу было об этом знать. Так что вскоре мисс Уизли оказалась в подчинении у монстра. А тот своих жертв так просто не отпускал, и метка упивающихся была этому очень серьёзным подтверждением. Так что даже уничтожение крестража мало чем помогло гриффиндорке. Влияние на неё было уже оказано, и стоило только Воландеморту возродиться, как он сразу же смог восстановить своё влияние на рыжую девушку. Снейпу оставалось только порадоваться, что в силу юного возраста братья Уизли не стали посвящать сестру во все свои секреты. Да и Поттер с Грейнждер были очень осторожны. В ином случае вред, нанесённый рыжей ведьмой, был бы гораздо больше, чем зелье, подлитое Поттеру и открытие родового дара Теодора Нотта. Между тем, зельедел прекрасно понимал, что, возможно, сама девушка не хотела подчиняться Воландеморту, однако против мага такого уровня у неё просто не было шансов.