Работая по шажку и живя сегодняшним днем, я написала 20 книг, а теперь еще и немало музыкальных произведений, пьес и сценариев. И все это – в полном соответствии с методом поедания слонов по кусочкам. Я стараюсь быть трубопроводом, каналом. Я стараюсь раствориться в процессе творчества, не тревожась, успешно ли трудится мое «я». Каждый день я три страницы кряду «слушаю» и записываю «услышанное». Можно, пожалуй, сказать, что мои достижения вовсе не мои. Своей плодовитостью я обязана совместным трудам. Я – образец этих трудов, которому могут подражать молодые художники. Я «прихожу» на работу. Они могут делать то же самое.
Полюби этот миг, и его энергия не будет знать границ.
Корита Кент
«Есть! Закончили!» – воскликнула сегодня молодая писательница, с которой мы работали. Да, мы действительно закончили еще один вариант. Наш фильм начал воплощаться в словах. Герои ведут себя как герои. Сцены разворачиваются, как положено сценам. Это восхитительно – до того восхитительно, что меня так и подмывает с головой уйти в работу. К счастью, я не так глупа. Я уезжаю в Париж и пробуду там восемь дней, а моя коллега пока напишет некоторые пропущенные сцены. Потом я вернусь, и мы снова будем писать вместе, понемногу, по чуть-чуть. Un peu, как говорят в Париже – то есть, кажется, говорят, если я хоть что-то еще помню из моего университетского французского.
Она стала для меня островом света, радости, мудрости, и на острове этом я в любое время могла вершить свои открытия и проживать страдания и надежды и всегда бывала радушно принята.
Мэй Сартон
Волшебная лоза
Чаще всего мы добиваемся слишком малого, потому что хотим сделать слишком много. Цепенея перед высящейся впереди неподъемной задачей, замираем на месте. Мы еще не начали работу, но уже побеждены. Вот и не начинаем. К примеру, мы хотим написать роман, но считаем, что на это уйдет куча времени, которого у нас просто нет. «Я бы не прочь, – говорим мы, – но…» Но любое творческое начинание удается лишь тогда, когда его разбивают на небольшие ежедневные порции работы.
Ну в самом деле – роман пишется по странице. Установите ежедневную норму в три страницы, и вы получите 90 страниц в месяц, 180 – за два месяца, 270 – за три, а через каких-нибудь четыре месяца у вас будет уже целых 360 страниц – это уже вполне тянет на скромных размеров роман.
Опираться в работе на некую посильную норму может не только писатель. Чтобы научиться играть на пианино, нужно каких-то 20–30 минут в день. Те же полчаса можно провести у мольберта. Или у балетного станка. Да, мы любим свое искусство, мы даже жаждем им заняться, но вовсе незачем тратить на него прорву времени. На самом деле нужно лишь желание потрудиться столько времени, сколько у нас есть.
Возьмите ручку. Ответьте на вопросы. Каким видом искусства вы занялись бы, если бы опирались на принцип «есть слона по кусочкам»? На какой вид искусства вам, по вашему мнению, вечно не хватает времени? Правда не хватает? В какое время дня можете выделить 20 минут на творчество? Как вы убиваете время – смотрите телевизор? Говорите по телефону? А можете не смотреть или не говорить?
Какова ваша цель в творчестве, сколько вы можете работать ради ее достижения каждый день, если оцените свои возможности здраво? А еще меньше – можно? Сколько можете работать в день, не напрягаясь? Вот это и будет вашей разумной нормой.
Самые лучшие друзья
Кто бы мог подумать, что в Париже главным для меня станет не город, а друзья? Что может быть восхитительнее Эйфелевой башни, переливающейся огнями в ночном небе, или Сены, бликующие воды которой струятся через весь город? Что может быть соблазнительнее придорожных лавочек, торгующих тончайшими горячими блинчиками, или кафе на углу, где подают кофе со сливками и горячий шоколад? Все это чудесно, и все же для меня Париж стал городом дружеских связей.
В апреле Париж утопает в цветущих деревьях и поражает великолепием садов, однако внимание наше нередко приковывают вовсе не чудесные виды, а замысловато освещенные помещения галерей, в частности – музея д’Орсе, где хранится изумительная коллекция полотен импрессионистов. Здесь нас встречает летопись, хранящая воспоминания о драгоценной дружбе и о талантах, щедро вскормленных верно выбранными друзьями. Гоген и Ван Гог, Пикассо и Матисс – художники, которые помогали друг другу открыть в себе лучшее и были достаточно мудры, чтобы это понимать. Работая, они словно опыляли друг друга. Они прошли свой путь благодаря дружбе. Что больше всего любили изображать импрессионисты? Завтраки в компании друзей.
Ах, долг есть ледяная тень.
Августа Эванс
Пестуя свой талант, мы должны делать множество вещей, например искать тех, кто будет достаточно щедр и отразит в себе наш образ одаренного человека. Творческое начало процветает в атмосфере принятия. Стоит научиться подбирать друзей, в кругу которых хочется работать, как плоды трудов станут ощутимо лучше и пышнее. Можно даже сказать, что процветающую карьеру от неудачной отличает один-единственный, но очень важный фактор – друзья. Мы сами выбираем, с кем дружить.
Когда мне было за 20, я была замужем за молодым кинорежиссером Мартином Скорсезе. В число его друзей входили Джордж Лукас, Стивен Спилберг, Брайан де Пальма и Фрэнсис Коппола. Никто из них не был еще знаменит, но все они очень живо и щедро подпитывали раскрывающиеся таланты друг друга. Они показывали друг другу фрагменты своих первых фильмов и выслушивали советы и комментарии. Помню, как Скорсезе по совету Джорджа Лукаса поменял местами и перекроил эпизоды фильма «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Со временем все члены этого творческого кружка пошли вверх, однако по-прежнему объединяли ресурсы. Один продюсер вполне мог рекомендовать другому талантливого начинающего актера, которого он нашел. Именно так Скорсезе предложил Копполе для «Крестного отца – 2» молодого Де Ниро. От взаимной щедрости выигрывали все. И все поначалу не были известны – хотя со временем и благодаря дружеской поддержке добились славы.
Есть несколько причин того, что в обществе все так запутанно, и одна из них – наша отдаленность друг от друга.
Мэгги Кун
Полезно помнить, что знаменитости вовсе не родились знаменитостями – поначалу они были просто одаренными и интересными людьми. У всех есть друзья, которых мы считаем одаренными и интересными. Нам особенно нужны те из них, кто не только одарен и интересен, но еще и великодушен – да так, что готов послужить зеркалом, в котором мы тоже предстанем одаренными и интересными. Так и появляются «волшебные зеркала».
Многим из нас мысль о «волшебном зеркале» может показаться непривычной. Мы нередко вырастаем в окружении кривых зеркал, в которых наши мечты кажутся эгоистичными, непомерными, даже абсурдными. Только великодушный человек не станет принижать другого. Люди, выполняющие роль истинного «волшебного зеркала», всегда великодушны.
Помните, Джинджер Роджерс делала все то же самое, что и Фред Астер, только наоборот и на каблуках.
Фэйс Уиттлси
Как распознать при встрече истинное «волшебное зеркало»? В его присутствии вы ощутите воодушевление и увидите открывающиеся возможности. Быть может, ваше «волшебное зеркало» скажет слова, которые вы будете хранить в памяти и вспоминать снова и снова. («Ого, девушки, эта песня тянет на “Оскар”», – заметил один друг-«волшебное зеркало», услышав нашу с Эммой мелодию. Мы были в восторге.) В его словах не будет ни грамма цинизма, ни намека на то, что ваша мечта безумна. В них будут звенеть лишь искренность и счастливый оптимизм.
Самое главное и самое лучшее в «волшебных зеркалах» – их умение верить. Они не страдают элегантным скептицизмом, они исполнены оптимизма и заражают им окружающих. Они верят, что того, кто изо всех сил старается, ждет успех. Что еще важнее – они верят, что всегда можно предпринять вторую попытку. Они реалисты. Они предполагают лучшее, но знают, что для этого придется потрудиться. Они верят, что вы потрудитесь, потому что ваши мечты осуществимы и того заслуживают. И они помогут вам, если смогут.
