2. Были ли вы в эту неделю на творческом свидании? Почувствовали себя лучше и благополучнее? Что делали, что при этом ощущали? Помните, что поход на творческое свидание может даваться нелегко; возможно, придется уговаривать себя сходить.

3. Выбирались ли вы на еженедельную прогулку? Как себя почувствовали? Какие всплыли эмоции, инсайты? Возможно, удалось погулять больше одного раза? Как подействовала прогулка на оптимизм и на видение будущего?

4. Произошло ли за эту неделю что-либо еще, что вы считаете важным для самопознания? Опишите в подробностях.

Фраза «ешь слона по кусочкам» в творчестве уместна как нигде. Крупные достижения складываются из маленьких шажков, которые мы делаем каждый день. Чтобы создать роман, надо написать страницу, а потом еще одну и еще. Чтобы нарисовать картину – сделать мазок кистью, и еще один, и еще. Замахиваясь на малое, мы обретаем возможность расти. Пуская талант в дело, ощущаем тревожную радость творческого процесса. Мы, как спортсмены, все время тренируемся. И с каждым новым ежедневным забегом становимся все выносливее и сильнее.

Небо оловянно-серое. На перекладинах пожарной лестницы висят крупные капли. Внизу по улицам бегут пешеходы с закрытыми зонтиками под мышками. За облаками то разгорается, то вновь тускнеет солнце – ему не терпится вырваться из плена. Новости из Висконсина: дождь, дождь, снова дождь. А нам, как всегда, донашивать за ними погоду.

Утром в электронной почте обнаружились фотографии кухонного стола, который моя сестра Либби расписала форелями. Форели вышли чудесные – тут сбиваются в стайки, там поднимаются к поверхности. Весь стол целиком похож на пруд с декоративными рыбами. Как, должно быть, весело ставить поверх этих рыб тарелки.

Но при попытке думать об этом «весело» меня охватывает напряжение. Я все еще в объятиях депрессии, и пока «веселье» понятие по большей части теоретическое. Говоря с сестрой по телефону, буквально заставляю себя не отвлекаться и вести осмысленную беседу. Либби весело болтает, а я изо всех сил вслушиваюсь в ее слова и стараюсь не провалиться в исподволь подступающее отчаяние, голос которого в моей голове давно уже не умолкает. Мне нужна дисциплина, нужна преграда в мыслях, чтобы сдерживать мрачные настроения. «Настройся на позитив, – наставляю сама себя. – Старайся побольше общаться и быть полезной. Интересуйся другими людьми, не уходи с головой в собственные переживания».

Вчера вечером из Чикаго позвонила моя подруга Соня. Она ужасно устала, наработалась до изнеможения и была страшно расстроена. Ей надо писать книгу, а в расписании нет ни единой минуты свободной. Ей так не хватает бескрайних просторов свободного времени. Правда, такая роскошь Соне вряд ли светит, поэтому я советую пользоваться любой свободной минутой и писать по странице. «Что есть, с того и начни, – говорю я. – Что-нибудь да напишется, а потом мы пойдем с этого места дальше».

Я говорю «мы» потому, что я – «волшебное зеркало» Сони-писательницы. Я уже видела ее книги – они пользуются успехом. Когда у Сони возникают какие-то сомнения, она просто звонит мне и узнает, что ее книги – уже реальность, а не просто мечта. Это ее восьмая книга. Рано или поздно она осознает себя настоящей писательницей. А пока каждое произведение кажется ей просто счастливой случайностью, свалившимся везением.

«Попробую написать первую страницу, – заявляет Соня. Она втиснет эту страницу между чтениями, преподаванием и интервью. – Книга будет небольшая. Это ведь не так сложно, у меня получится, правда?»

«Давай писать по страничке», – говорю ей я.

Не бывает так, что человек внезапно просыпается сверхпопулярным писателем, продюсером – обладателем «Тони» или драматургом – лауреатом Пулитцеровской премии. В области искусства успешная карьера делается постепенно. Книги пишут по страничке. Пьесы – тоже. Автор песен сначала пишет одну песню, потом – вторую. Актер каждый день погружается в свое ремесло. Сконцентрировавшись на том, чтобы оттачивать вещи мелкие и реалистичные, мы совершаем дела крупные, о которых даже помыслить не могли. Для этого достаточно лишь разбить все на ежедневные дела и спросить себя: что я могу сделать сегодня?

Дни, когда невозможно выкроить даже 20 минут, выпадают редко. А 20 минут – это уже одна страница текста. Двадцать минут – это одно занятие на фортепиано. Или один монолог. В идеале, конечно, нам хочется не 20 минут, а больше, и нередко мы это «больше» получаем, но, по моему опыту, 20 минут – минимальный подходящий отрезок времени, высвободить который можно почти всегда.

– Но послушай, Джулия, – говорит мне Соня, – 20 минут – это только-только раскачаться.

– Совершенно с тобой согласна. Вот и раскачаешься. Тебе ведь именно это и нужно.

– Да, пожалуй, – неохотно признает Соня. – Я даже сейчас в уме сочиняю текст.

– Ну так выдели 20 минут и запиши его, – советую я.

– Ладно-ладно. Но имей в виду, я знаю, что это просто твой очередной приемчик.

Я верю в простые приемы. Я верю во все, что помогает работать продуктивнее. А значит, верю в 20-минутные отрезки времени, которые можно потратить на страницу текста. Это такой творческий эквивалент быстрого секса – не идеально, но все-таки очень даже неплохо.

– Вообрази, будто ты страстно влюблена, – говорю я Соне. – И у тебя только 20 минут на встречу с любимым. Ты к нему пойдешь?

– Ну конечно, – смеется Соня.

– Ну, вот…

Когда страстно хочется творить, мы становимся похожи на пылких влюбленных. Мы безудержно стремимся хоть на мгновение остаться с предметом страсти, нам хочется еще, но и того, что есть, достаточно, чтобы жить дальше. Вчера я 20 минут провела за пианино. Наиграла кое-что из «Магеллана», а потом просто дурачилась. Когда я встала из-за инструмента, зазвонил телефон. Это был продюсер, которого заинтересовал «Магеллан». Он хотел договориться о встрече. Восприняла ли я это со всей открытостью? Да, ведь в случившемся была некая синхронность – я только что слегка прикоснулась именно к этому проекту. Назначив продюсеру встречу, пообещала себе, что организую перед ней еще несколько небольших свиданий с пианино. Мое отношение к музыке очень похоже на отношение Сони к писательскому труду: я сочинила уже немало, но никак не отделаюсь от мысли, что мне просто повезло. Моя музыкальная карьера складывается понемногу, по чуть-чуть. День за днем, нота за нотой – вот так она и рождается.

Когда мы думаем лишь о том, что возможно, то перестаем замечать вероятное. Перестаем безуспешно гадать о том, что могло бы быть. Стоит заняться делом, как все препятствия на творческом пути немедленно теряют в размерах. Шансы на то, что ваш роман будет опубликован, чертовски подскакивают, если он уже написан. Иными словами, когда мы концентрируемся на том, что делаем, дальнейшие шаги из безумных фантазий становятся логическим следствием сделанного.

Сейчас я пишу эту книгу и работаю над «Магелланом». Я пишу книгу ежедневно. Мои привычки по части письма давно устоялись. Чтобы так же серьезно относиться и к музыке, приходится делать над собой усилие. Но и тут на помощь спешит подход «есть слона по кусочкам». Я касаюсь клавиш, и Магеллан отдает швартовы. Его паруса наполняются ветром, моя страница – новыми нотными знаками. А на улице сияет прорвавшееся сквозь облака солнце.