Опыт подсказывает, что любой художник весьма отзывчив на справедливую критику. Если слова критика бьют точно в цель, нас охватывают азарт и желание поработать, особенно если интуиция подсказывает, что от этого наш труд станет только лучше. Хочется сказать не «Ой», а «Ага!» – и вот уже двигатель фырчит, колеса творчества крутятся, и мы «чиним» то, что нуждается в починке, при этом почти неважно, хочется нам того или нет. Но иногда, чтобы верно воспринять критику, нужен друг в роли переводчика. «Может быть, на самом деле он имеет в виду то-то и то-то», – может заметить друг, и замечание критика покажется уже не таким обидным. Или друг скажет: «Ой, Джулия, не обращай на него внимания, он какую-то чушь несет», – и хотя сказать легче, чем сделать, но и сделать с помощью друзей тоже вполне можно.
Молодой писательницей я жила в квартире рядом с Вашингтонским зоопарком. Каждое утро, просыпаясь, и каждый вечер, встречая сумерки, слышала рев диких зверей, перекрывавший даже шум дорожного движения. То ревели львы, тигры и медведи – много-много медведей. Под этот экзотический аккомпанемент я писала рассказы. А звери всегда были рядом – звери и неумолчный первобытный звук, за которым не был слышен гул большого города. Это и успокаивало, и пугало.
В те дни лучшей моей подругой была Джуди Бахрах. Она тоже и успокаивала меня, и пугала. Она тоже была начинающей писательницей и всегда имела твердое мнение по поводу любой моей работы. Мы обе писали статьи для The Washington Post. Она была штатным автором и, следовательно, принадлежала к числу небожителей. Я была мелким писакой, фрилансером на побегушках, и в газете не работала, а подрабатывала. Джуди была гибкой и высокой и удивительно походила на Лорен Бэколл в молодости. Джуди была моей группой поддержки и моим же суровейшим критиком. «Это печатать нельзя, – сказала она об одном рассказе. – Этим ты себе загубишь всю карьеру».
Тот, кто делает добро другу, делает добро себе.
Эразм Роттердамский
То, что карьеры как таковой у меня тогда не было, Джуди вовсе не смущало. Она верила в меня и мое творчество и ничуть не сомневалась, что и карьера у меня тоже будет. Она чувствовала, что должна – вместе со мной – оберегать это будущее. Я не стала публиковать тот рассказ. Я сунула его в нижний ящик и принялась за рассказы, которые заслужили бы одобрение Джуди и не нанесли ущерба моей карьере. Всем нам нужна такая Джуди – друг, который достаточно бдителен, чтобы заметить, когда работа провисает (а это неизбежно). Такие друзья – словно сторожевые совы, и мы можем воспользоваться их помощью для защиты своего творческого сада.
Борьба великого человека с превратностями судьбы – вот истинная отвага.
Сенека
Если разговор не приводит к действию, лучше ему не звучать вовсе.
Томас Карлейль
Волшебная лоза
Джулианна Маккарти научила меня одной салонной игре, в которую, пожалуй, стоит уметь играть всем художникам. Игра называется «С кем пойти в разведку». Ваша задача – перебрать своих друзей и оценить, насколько каждый способствует вашему благополучию и помогает достигать поставленных целей. В большинстве случаев в результате этого мы обнаруживаем, что друзей, с которыми могли бы пойти в разведку, на самом деле немного. Но они есть.
Я пошла бы в разведку с тем, кто умеет сохранять спокойствие и объективность в самых сложных обстоятельствах. И такой друг, он же – «волшебное зеркало», у меня есть. Это Эд Тоул. Он проницателен, дальновиден, однако способен приструнить свои эмоции и лишь тогда браться за поиски наилучшего решения. Ему никогда не изменяют юмор и практичность. Если я, обуреваемая эмоциями, о чем-нибудь ему расскажу, он рассмотрит мой рассказ в рамках «большой картины». Да, с Эдом я пошла бы в разведку.
А вот с Фелицией я в разведку не пошла бы. Фелиция все драматизирует. При первых же признаках опасности она ударилась бы в панику и заразила бы ею и меня. В обществе Фелиции все мои страхи немедленно поднимают голову. Нет, на ее хладнокровие рассчитывать не приходится.
С Джулианной, которая придумала эту игру, я пошла бы в разведку. Джулианна хладнокровна, но способна к сопереживанию. Она всегда смотрит на вещи крайне трезво, никогда ничего не преувеличивает и не преуменьшает. Если я позвоню ей по надуманному поводу и примусь жаловаться, она отрежет: «Да все у тебя нормально! Много лет назад ты вообще была мертва, а это куда хуже!» Она имеет в виду мой алкоголизм и хочет сказать, что день без выпивки – уже победа. Когда же повод для жалоб у меня есть, Джулианна немедленно предлагает свое сочувствие. «Жизнь – трудная штука, и тебе сейчас тоже трудно», – говорит она. От ее сочувствия всегда становится легче.
Возьмите ручку. Переберите своих друзей – с кем вы пошли бы в разведку? Запишите их имена и те качества, что вы в них особенно цените. Это задание поможет натренировать проницательность.
Совет – это то, чего мы просим, когда уже знаем ответ, но он нам не нравится.
Эрика Йонг
Исцеление
Солнце играет с нами в прятки. Высунется – и вокруг тепло. Спрячется за облако – прохладно. Дети напялили шорты и футболки и носятся на скейтбордах. Взрослые поплотнее запахивают куртки. Вздыбилась на ветру шерсть пушистого колли. У входа в парк цветет чубушник. Одеваются листвой клены. Цветущие плодовые деревья – яблоня, слива, вишня – нарядились в белое, сиреневое и розовое, кто во что горазд. Весна уже близко, с каждым днем все ближе, но теплая погода все никак не установится.
По дороге в мир СПИДа я узнал о любви, самопожертвовании и человеческом понимании больше, чем в том беспощадном мире конкуренции, где прожил всю жизнь.
Энтони Перкинс
Сегодня днем я созванивалась с Бернис. Она живет в Боулдере штат Колорадо. «У нас тут сильный снег, – сказала она. – Это, конечно, хорошо, потому что прошлым летом была засуха. На земле слой снега от силы в дюйм, зато в горах настоящие завалы».
Мы созваниваемся с Бернис каждую неделю. Я нуждаюсь в мудрости и юморе моей подруги. Она старше меня на десять лет. Она выслушивает мои рассказы о жизни и с высоты своего возраста делится присущей ей мудростью.
Сегодня я сказала Бернис, что никак не приду в себя, Нью-Йорк меня подавляет, и мне ужасно хочется в Нью-Мексико – туда, где видно на мили вдаль, где расстояние делает вещи такими, какие они есть. Мне нужно убедиться – ведь правда же, что сейчас я так же близка к срыву, как тогда, в прошлом году, в Нью-Мексико?
Красота так же относительна, как свет и тьма.
Пауль Клее
«Нет. По-моему, сейчас все лучше, чем тогда, – ответила Бернис. – Но до полной победы еще далеко. По-моему, ты горюешь. У тебя было много потерь в сфере творчества, ты насквозь измучена. Лучше тебе пока сосредоточиться на малом. Помнишь, что я тебе говорила? Будь маленькой».
Быть маленькой – хороший совет, означающий, что двигаться вперед предстоит по сантиметру. В программе «12 шагов» рекомендуют «сделать следующий правильный шаг». Переживая потери в сфере искусства, мы нуждаемся в небольших позитивных действиях, которые станут для нас шагом вперед. Я страшно разочарована тем, что происходит с «Медиумом во весь рост», но могу снова и снова слушать мюзикл, напоминая себе, что он удался, как бы там его ни приняли. Иногда приходится действовать во внешнем мире – например, в очередной раз отправлять в издательство стихотворение. А иногда требуется действие во внутреннем мире. Можно написать детский стишок, чтобы успокоить внутреннего творческого малыша. Иногда нескладный стишок становится для нас мостом через пропасть.
