За окном, на Коламбус-авеню, завывают и проносятся сирены, одна за другой. На мгновение они заглушают разговор. Потом снова становится тихо или относительно тихо, и опять можно расслышать голос Дейзи. Мы пришли пообедать.

– Для меня музыка – это чистый экстаз, – говорит она. – Когда я пою хорошо, то чувствую, что сливаюсь с Богом. Это ни на что не похоже. Такая тесная связь!

– Я тебя понимаю, – подхватываю я. – Когда я сажусь за пианино и пишу музыку, то тоже чувствую себя так, словно едина с Богом. Я как будто становлюсь больше. Ничто другое подобного чувства мне не приносит.

Мы сидим в маленьком греческом ресторанчике. Официант хорошо меня знает. Он предлагает тарелку супа и чашку ромашкового чая. Моя компаньонка, оперная певица, заказывает мятный напиток. Золотится вечерний небосвод, а мы с Дейзи все беседуем о том, как наша работа помогает установить связь с Богом. Мы обе обретаем Бога в музыке. Это даже немного пугает.

– Так что же, тебе было сказано, что сейчас твое дело – музыка? – допытывается Дейзи. Это к ней я обращаюсь за поддержкой в своих музыкальных штудиях.

– Мне было сказано, что я должна заниматься пианино. Если хочу научиться играть на пианино, надо потратить на это время. Но мне страшно за ним сидеть. И мне не нравится чувствовать то, что чувствую.

– Как я тебя понимаю! Когда садишься за пианино, чувства бывают самые спутанные.

– А я как-то не готова к спутанным чувствам.

– Вот-вот, – смеется она. – Я тоже не готова.

Официант снова наполняет чайник водой. Мы замолкаем и сидим в тишине, наслаждаясь обществом друг друга. Через минуту обе признаемся, что стараемся увернуться от работы. Она нас пугает. Но когда начинаем говорить об этом, вдруг страшно хочется заняться своей работой.

– Давай я буду звонить тебе на автоответчик и говорить, что сажусь за пианино, – решаюсь я.

– Давай я буду звонить тебе на автоответчик и говорить, что собираюсь сесть писать музыку.

– А ты будешь писать утром или днем?

– Не знаю, но буду обязательно. А ты?

– И я буду.

Так мы и договариваемся. Я вернусь к работе над «Магелланом», а подруга впервые попробует написать музыкальную композицию. Она виртуозная певица с прекрасным сопрано, но ей всегда хотелось писать музыку. И она решила попробовать. Для этого только и нужно было, что обратиться к «волшебному зеркалу». И разбудить в себе готовность принять помощь. «Там, где двое или трое собраны во имя Мое…»

Как часто оказывается, что достаточно лишь поделиться с другим – и творческий ступор куда-то исчезает. Мы можем помочь друг другу, и если этой возможностью воспользуемся, впереди нас могут ждать великие свершения.

Творить – все равно что бежать марафон. Бегун бежит сам, но как же помогают ему подбадривающие его друзья!

«У тебя получается лучше, чем ты думаешь, – может, например, сказать Соня. – Пусть тебе не нравится то, что ты пишешь, но ты же пишешь. Ты садишься за работу, даже если не хочется, а это уже очень много. Почему никто никогда не рассказывал нам о том, что художнику нужна отвага?»

Отвага творить – это отвага, которая нужна, чтобы переплавить наши чувства. Из вихря эмоций рождается некая мощная форма – сочетание мазков краски, стих, несколько тактов песни. Это – наша личность в чистом виде, какой бы облик она ни приняла. Мы стремимся выразить то, что хочет быть выражено через нас. Причем порой выражать это неприятно, и эго твердит, что получилось плохо, да и сами мы очень так себе.

Сегодня днем позвонила одна весьма уважаемая писательница. Она начала новую книгу, но никак не может с ней справиться. «Я поняла, что все время говорю себе: начни заново. А потом думаю: нет, не начинай заново, постарайся поверить». Не всегда удается поверить, что мы лучше всех можем судить то, что приходит через нас в этот мир. Иногда мы оказываемся довольно грубыми. Не видим красоты, которую сами же создаем. Некоторые из моих книг казались мне плоскими и лишенными искры – а потом оказывалось, что именно об этих книгах пишут мне читатели много лет спустя.

Я полагаю, нужно признать: наше творчество нам не принадлежит. Это мы принадлежим ему. Думаю, чем скорее мы это признаем и оставим попытки контролировать все и вся, тем лучшую услугу себе окажем. По каким-то неведомым причинам Бог избрал некоторых из нас и велел писать, и поделать с этим ничего невозможно. Я верю, что все люди наделены творческим даром, и я неотделима от своего дара. А значит, должна постараться отодвинуть эго в сторону и не позволять ему влиять на все, что делаю. Мнение эго так часто оказывается неверным. Помнить бы только об этом.

Мы с моей товаркой сидим в уютном уголке греческого ресторанчика, строим планы относительно своей работы и изо всех сил стараемся перехитрить собственное эго. Мы стараемся смириться – это самый надежный способ справиться с его упрямым противостоянием. Скажите: «Я готова творить плохо», – и обретете возможность творить, а зачастую – и очень хорошо. Завтра надо позвонить подруге, а потом сесть за пианино.