— И куда вы только запрятали своё знамя?..

В крепости «Сталинград» продолжалось сражение за отрядное знамя. Ваня подбежал к башне, на которой стоял Серёжа Серов, и схватил его за полу полушубка. Серёжа упёрся одной ногой в стену, рассчитывая, что шуба выдержит, и резко рванулся назад. Ваня предвидел это и выпустил из рук полу. Серёжа свалился с башни. Вскочив на ноги, он бросился на командира «зелёных», рассчитывая свалить его и таким образом вывести из игры, но это оказалось нелёгким делом. Ваня боролся с достоинством. Не известно, чем бы кончилась их борьба, но подоспевший Юра помог своему командиру уложить Спицына в снег. Как только Ваня поднялся на ноги, Юра торжествующе радостно сверкая глазами, вынул из-за пазухи зелёное знамя с чёрными полосками и подал его своему командиру, доложив:

— Приказ выполнен. Крепость «Берлин» разрушена, знамя вручаю!

Командир «зелёных», изумлённый тем, что их знамя оказалось в руках щуплого Юры, очень обиделся на Сашу за его ротозейство, однако поднялся на башню крепости «Сталинград» и прогорнил сбор. «Зелёные» признали себя побеждёнными, но Ваня заявил:

— Не очень-то радуйтесь. В другой раз и мы победим!

— И что ты за человек несознательный, — чуть не плача, упрекал Юра свою семилетнюю сестрёнку Леночку. — Тебе же говорят, что я иду на пионерский сбор. Вопрос у нас военный, понимаешь, фронтовой вопрос.

— Опять играть в войну пойдёшь, а я дома сиди. Мама же тебе сказала, чтобы ты меня не оставлял одну, — возражала Леночка.

— Не играть в войну, а решать военные вопросы. Я пионер, понимаешь, я должен быть на сборе!

— Я не останусь, вот и всё! Я одна боюсь.

— А ты ложись спать, Ленка, и спи себе спокойно. Я закрою тебя на замок и конфет принесу.

Конфеты, обещанные Юрой, как будто подействовали на Леночку, но когда она легла на кровать и Юра закрыл её с головой, она пришла к выводу, что всё равно уснуть не удастся.

Юра собирался. Он надел новую рубашку, подвязал пионерский галстук, радуясь, что уговорил сестрёнку. Но девочка неожиданно отбросила одеяло и категорически заявила:

— Юрка, я не буду спать. И конфет мне твоих не надо. Ещё светло, а ты спать заставляешь.

— Ну, и противная же ты девчонка, — возмутился Юра. — Не будешь спать, — играй!

— Сам ты противный, но не уходи, буду реветь!

— Ну я тебя, как порядочную, Леночка, прошу: усни, поспи с часок, а когда я вернусь, разбужу тебя.

Тоненький голосок Юры сделался особенно нежным. Леночке понравилось это. Но она знала, что уснуть не сможет. Юра подошёл к её кроватке и ещё мягче заговорил:

— Хочешь, Ленка, я научу, как надо быстро уснуть?

— Как? — с интересом спросила она.

— Накройся одеялом.

— Я, Юрка, накрылась.

— А теперь повторяй за мной: один слон да один слон — будет два слона. Два слона да один слон — будет три слона. Три слона да один слон — будет четыре слона…

Леночка добросовестно повторяла за братом и думала: «Ну, и чудак Юрка». Но у самого Юры терпения хватило только на четыре слона. Он перестал считать и сказал:

— Вот так и считай слонов. Как до сорока досчитаешь — сразу уснёшь. Только ты считай не вслух, а про себя и медленно. Хорошо?

Вместо ответа Леночка шопотом считала. Обрадованный Юра поспешно собирался уходить. Только, как назло, пропал где-то ключ. А когда он был найден, Леночка вдруг снова сбросила одеяло и простодушно сказала:

— Юрка, я сорок пять слонов насчитала, а всё равно не уснула, и ты не уходи.

Вместо бесполезного разговора с Ленкой Юра только и мог произнести горькое «ох». Ему, действительно, было горько и обидно. После занятий они договорились сегодня же, в семь часов вечера, собраться в пионерской комнате школы и решить вопрос о покупке танка. Это предложение Серёжа держал в тайне. Он своему звену по секрету сказал: «На сбор приходить с деньгами, у кого сколько найдётся, чтобы первыми открыть список по сбору средств на танк». И вот теперь рушилось всё. Леночка, эта непутёвая девчонка, не хочет оставаться дома одна. Но не может же Юра из-за неё подводить своих товарищей. Обидно было ещё и потому, что Юра Громов рассчитывал первым внести свои сбережения на танк. Он ещё в обед расковырял гипсовую копилку-зайца и вытряс из неё около десяти рублей, да своих денег у него накопилось рублей двадцать, да у мамы выпросил тридцать рублей. Деньги большие, шутка ли сказать, больше шестидесяти! И, конечно, Юра был бы одним из первых. «Кто ещё может внести так много?» — думал он, сидя на табуретке, одетый и расстроенный.

Часы с кукушкой упрямо продолжали отсчитывать секунды и минуты.

Времени оставалось совсем мало, но Юра так и не решил, как ему быть. Уйти — Ленка будет реветь на весь дом, от мамы опять будет взбучка. Отпроситься у мамы тоже нельзя: она работает во второй смене и вернётся поздно.

— Вот что, Ленка, — решил Юра, — собирайся со мной!

— А куда мы пойдём, в кино? — обрадовалась девочка.

— Я же сказал тебе, дурёха, что на пионерский сбор, танк покупать будем.

— Покупать танк?! Настоящий? — обрадовалась сестрёнка.

— Да, танк, настоящий танк.

— И я хочу танк купить, Юра. А сколько надо денег на танк?

— Сколько есть, столько и давай!

— У меня пять рублей, мама дала на завтраки в школу.

— С тебя и этого хватит! — не очень охотно ответил Юра, побаиваясь, как бы Ленка не бросилась к копилке-зайцу, у которой было выдавлено дно (копилка считалась общей).

Но Леночка не вспомнила про копилку. Она поспешно собиралась, ведь Юра мог передумать и не взять её с собой.

Сбор пионеров открыл старший пионервожатый:

— Слово для доклада имеет пионер Серёжа Серов.

Ваня и Женя захихикали. Кто-то дёрнул Ваню сзади, но он не смутился и полушепотом произнёс: «Тоже мне, докладчик»… Потом повернул голову к товарищу и добавил: «Смотри, Серёжка красный, как рак. Это ему не в снежки побеждать».

Но Серёжа робко подошёл к столу, накрытому красным полотном, раза три крякнул, положил какие-то бумаги на стол и застенчиво начал:

— Ребята! Мы недавно очень хорошо провели военную игру. Эта игра, конечно, дело неплохое. Мы на деле проверили нашу ловкость, смекалку, и немного закалились физически. Выиграли «красные», то-есть мы, победили, потому что назвали себя «сталинградцами». Сами знаете, сталинградцев победить нельзя.

Ваня ёрзал, сидя за партой в третьем ряду, и думал: «Расхвастался. Подожди, ещё так налупим, что и рта не раскроешь, и называться сталинградцем больше не дадим».

Серёжа продолжал:

— Но вот мы здесь играем, а в мире идёт война. Очень жестокая война. Вчера мы прочитали в газете «Комсомольская правда» статью о том, что гитлеровские палачи уничтожили в Чехословакии деревню Лидице и всех взрослых людей этой деревни, а детей до четырнадцати лет, наших товарищей, угнали в концлагери. До войны я был в Артеке и там познакомился с мальчиком-чехом. Его звали Ян. Может, этот мальчик, мой друг, тоже попал фашистам в лапы… Я думал об этом всю ночь. И выходит, что нам надо на деле помогать Красной Армии, чтобы она скорее разбила фашистов. Тогда опять все станут жить хорошо, как до войны.

Серёжа сделал паузу и неожиданно перешёл на свои, школьные дела:

— У нас в классе много хороших ребят, но у нас ещё есть ученики, которые имеют двойки и тройки. У нас в классе есть такие, которые обижают слабых, и такие, которые считают, что вымыть пол дома — позор.

Ваня ещё больше заёрзал. Вчера мама попросила его вымыть пол, а он сказал, что он не девчонка и грязными делами заниматься не станет. Но больше всего Спицына возмутило то, что Серёжа говорит об этом на пионерском сборе. «Пусть он только назовёт меня, я ему обязательно всыплю».

Серёжа продолжал:

— Я так думаю, ребята, нам нужно от военных игр переходить к настоящим пионерским делам. Вот наше звено тимуровское. Мы помогли старикам Зиминым, жене фронтовика Захаровой, собрали подарки ребятам, эвакуированным из Ленинграда. Но мы можем сделать во много раз больше.