— Ты знаешь, Свиклай там, в «Свинарнике», в сейф заглянул, частным образом, пока понятые не пришли. Там что-то вроде журнала учета доходов было, толстая такая тетрадка. В ней десятки имен. Свиклай на этого завуча так посмотрел… Тот, кажется, этот взгляд даже будучи без сознания почувствовал.

— Чтоб его замещение забрало, — пробормотал я.

Это не проклятье. В нем нет нужды. Это особое наказание в нашем городе. Преступников, совершивших тяжкие преступления, не вешают, не сажают на кол, не рубят им головы. Их переводят в Последние Покои, особую тюрьму для смертников. Она расположена в Старом городе, на территории, подверженной замещениям. Они ее очень часто задевают. Почти всегда. Непосредственно перед замещением преступников отводят во внутренний двор тюрьмы и запирают там. Охрана тюрьму покидает, приходит замещение… А дальше все просто. Если ты виновен — погибнешь, если вдруг судебная ошибка — выживешь, и тебя утром освободят. За особо тяжкие преступления могут назначить несколько замещений, но, как правило, довольно и одного. Был лишь один случай, еще в прошлом веке, когда человек, которому назначали пять замещений, остался жив.

Илис вернулся, покосился на мою сигарету и отправился на свое место на диване, а через несколько минут появился и Квентин, умытый, с собранными в хвост волосами, в мундире и форменных сапогах. В руках он нес большую карту города и окрестностей, которую и расстелил у себя на столе.

— Так, так, — проговорил он. — Что у нас тут получается? Вот Вторая Садовая. Вот тут утицкий мост. А где у нас Поросячья улица? Вот она. Хм… довольно далеко. Но ведь и времени прошло немало. Грубо, двенадцать минус пять, итого семь… семь часов он где-то ходил… Весь город обойти можно при большом желании. Теперь внимание, вопрос: а в какую башню его повезли?

— Шеф, ты сейчас вообще о чем? — поинтересовалась Селена.

— На, почитай, — сказал ей Квентин, передав протокол с показаниями и мемографии.

Я, развеяв окурок пеплом по воздуху, спрыгнул с подоконника, подошел поближе и заглянул вампирке через плечо.

— Тот самый эльф, которого Бригир видел, когда эльфочку нашли? — спросила Селена.

— Тот самый, — ответил Квентин.

Я и Селена, дочитав протокол, тоже стали рассматривать карту.

— Ну, башен тут чуть ли не десяток, — сказал я. — Старый оборонительный периметр да еще дворянские усадьбы…

— Вот именно, — согласился Квентин, — какая из них нам нужна?

— Я вот сейчас подумала, — сказала вампирка, — тот мышелюд, которого мы ищем по делу об убийстве Свита, а он не из этой ли компании?

— Не исключено, — согласился Квентин.

— Меня больше другое беспокоит, — сказала Вэнди из-за ширмы. — А чего это вдруг зверолюды вообще так активизировались?

— Хороший вопрос, — сказал Квентин. — Так… Эрик, собирайся, пошли.

— Куда? — спросил я.

— Прогуляемся до Ратуши, — ответил шеф. — Попробуем выяснить, а что это у нас тут вообще происходит. Селена, ты — за старшего. И не забывай, с тебя отчет. Илис, с тебя тоже.

Илис тут же перевернулся на спину и притворился мертвым. Я его понимал. Меня этого удовольствия никто лишать не собирался, мне тоже предстояло писать рапорт да плюс еще и заполнить рабочую тетрадь по практике. Просто мне это удовольствие грозит, когда мы вернемся из Ратуши. Или вечером. И вот тогда, как говорится, живые позавидуют мертвым. Квентин уже вышел из кабинета, и я поспешил за ним. Да, занятная работа. А ведь еще и полудня нет.

Мы поймали извозчика, и я продиктовал адрес. Брови Эрика поползли вверх.

— А с каких пор Ратуша стала располагаться на Улице Роз? — спросил он.

— Ну не мог же я при Селене и Вэнди сказать, что повезу тебя в публичный дом, — фыркнул я. — Ты думаешь вообще головой, или нет, студент?

— А зачем нам в публичный дом? — подозрительно спросил Эрик.

— А затем, что пора заняться твоим половым воспитанием, — ответил я. — А то городишь всякую чушь про эльфов… Это ладно мне сказал, а если в приличном обществе ляпнешь?

— А если серьезно? — спросил Эрик.

— А если серьезно, то хочу тебя кое с кем познакомить, — сказал я. — Берет недорого, может практически все, а как языком работает, ммм…

Ну как он мило краснеет, ну просто лапочка.

— А почему Илис с нами не поехал? — спросил Эрик.

— А он больше по лисичкам, — сказал я. — Кроме того, втроем на одну девушку… фу… это извращение, не находишь?

— То есть, типа, вдвоем — это еще нормально? — опешил Эрик.

Я пожал плечами. Нет, не доводилось, но зачем Эрику про это сразу говорить?

Коляска остановилась на углу Четвертой спицы и Улицы Роз, я расплатился и поманил Эрика за собой. Для начала к цветочнице, которая стояла тут же, неподалеку.

— Цветы для дамы? — спросила она.

— Ну, разумеется, — сказал я. — Эрик, выбирай. Цветы она любит.

Эрик выбрал небольшой букетик маргариток.

— Ну а что, — одобрил я, — скромно, но со вкусом. Расплачивайся и пошли.

Мы прошли мимо дорогих борделей, мимо разукрашенных зеркальных витрин, в которых были выставлены портреты работающих тут девиц, в ту часть улицы, где располагались заведения попроще и подешевле. Здесь не было таких больших красивых окон, из которых на улицу выглядывали милые барышни, да и позолота на дверях отсутствовала, но зато тут было кое-что другое. Увы, в мире есть и более важные вещи, чем очаровательные улыбки милых созданий.

К одной из дверей, над которой висел скромный красный фонарь и весьма пошарпанная вывеска с девицей в короне, я и направил свой шаг. Разумеется, было открыто. Звякнул колокольчик, и мы прошли в небольшую прихожую с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. Рядом с лестницей, за небольшим столиком сидела пожилая женщина с чепчиком на голове и пенсне на носу и вязала носок.

— К кому? — поинтересовалась она, на секунду оторвавшись от вязания и рассматривая нас поверх пенсне.

— К Линде, — ответил я.

— Сразу вдвоем что ли? — ее взгляд остановился на букетике.

— Да, — ответил я.

— Тогда три грифона. — Она осуждающе поджала губы, но ничего больше не сказала.

Я вытащил из кармана требуемую сумму и положил перед ней на столик.

— Наверх, третья дверь налево, — бросила она, возвращаясь к вязанию. Спицы ритмично замелькали в руках.

Я поднялся наверх и постучал в нужную дверь, Эрик смущенно топтался за мной. Дождавшись ответа, я открыл дверь и, пропустив вперед Эрика, вошел в комнату.

— Привет, Линда.

Линда сидела на кровати, забравшись на нее вместе с ногами и, упираясь спиной в стену, курила папиросу через длинный мундштук. На вид ей за тридцать. На самом деле — нет и двадцати трех. Довольно давно сидит на «бурой пыльце», но дозу свою знает. Потому умрет она еще не скоро — года через три или четыре. А пока она выглядит как увядающий цветок, все еще не лишенный красоты, но уже давно без былой свежести. Кстати говоря, о цветах… Я подтолкнул Эрика в спину, и он протянул ей букет маргариток.

Она подняла на Эрика удивленный взгляд, притушила папиросу в пепельнице и, взяв букет, принялась крутить его в руке.

— Как мило, — сказала она хрипло. — Зачем это?

— Тебе. Линда, познакомься, это мой друг Эрик, — сказал я. — Эрик — романтик, как ты заметила. Эрик, познакомься с Линдой. Я тебе о ней рассказывал.

— Драсти, — кивнул Эрик.

Не дожидаясь приглашения, я сел на край кровати, собственно, единственной мебели в этой комнате, на которой можно сидеть. Если, конечно, вы не предпочитаете сидеть под потолком на шкафу.

— Мило, — повторила она, нюхая цветы. — И неожиданно. Но ведь ты не за этим пришел сюда, огр.

Стражей называют ограми. За глаза, а бывает, и в глаза, как сейчас. Не знаю почему. Мне мама рассказывала в детстве сказки про огров, этаких великанов, которые прячутся в лесу и не прочь закусить случайным путником. Допускаю, что когда-то они существовали, но я, лично, никогда не слышал, чтобы их кто-то видел. В отличие от множества других тварей.