Вот так часто бывает: вроде общего много (а я имею в виду не только смешанную кровь, но и то, что мы оба потеряли матерей, а так же то, что оба происходили из жреческих семей), а общаться особо и не хочется. Саора смазлива, такая, знаете, голубоглазая блондинка, и Яр говорит, что голова у нее не только для того, чтобы губы красить. Но, увы… Скажем так, некоторых моих кузин, особенно из тех, что постарше, и тетушек, из тех, что помладше, совсем не хочется затаскивать в постель, потому что она лежит такая вся из себя прекрасная и лесом пахнет. Ну, вы меня поняли. Саора же — ну чисто ледяная статуя, залезешь на такую, и отморозишь себе все на свете. От нее просто веет холодом. Селена, которую никак не назовешь горячей девочкой, и то теплее.

Тем не менее, Саоре я подарил одну из самых обаятельнейших улыбок. Она ее вполне заслужила, потому что про сводку я совсем забыл, а она совершенно не обязана разносить такие вещи по кабинетам. Она холодно улыбнулась мне в ответ и нырнула к Вэнди за ширму. Они вроде как дружат. Кажется, сегодняшняя любезность Саоры нашла объяснение: на самом деле она принесла нашей алхимичке какую-то воду саи-кулуда. Видимо, что-то из косметики. Вэнди ее визиту очень обрадовалась, а от этой самой воды она пришла в самый настоящий восторг. Вот уж не ожидал, что нашу Синевласку так может обрадовать пузырек с духами…

Впрочем, к их разговору я не особо прислушивался, поскольку был занят тем, что просматривал сводку происшествий, выискивая среди них те, которые могли бы быть отнесены к профилю моего отдела. Таковых, на первый взгляд не было. Драки, кражи со взломом и без, одно убийство, одно изнасилование, два случая вымогательства… ничего интересного.

— Сержант Уиллис — к лейтенанту! — заглянул в кабинет Кейт. — Срочно!

Конечно! Как же без этого? Удивительно, что не прямо с утра вызвал. Бегу-бегу…

Лейтенант был сегодня явно в духе. Кивнул, здороваясь, указал на стул, откинулся на спинку кресла, отечески улыбнулся мне и даже сходу ругать не стал. Я не заставил себя уговаривать, уселся, куда указали, и вопросительно посмотрел на него.

— А знаешь, кто такой этот Завуч, которого мы вчера с тобой взяли? — спросил он.

Я отрицательно помотал головой.

— Помнишь дело, лет восемь назад, о растлении малолетних в муниципальной школе?

Я напряг память. Когда-то это дело наделало шуму. Учитель физкультуры оставлял после уроков девочек и занимались они отнюдь не спортом. Жертв набралось чуть ли не десяток, а вот самого физрука взять не удалось. Почувствовав, что тайное становится явным, он вдруг как в воду канул.

— Питера Вельни мы вчера с тобой взяли! — оскалился в улыбке лейтенант. — Он, сволочь, лицо себе новое сделал[68] и все эти годы прятался от нас. Нашел себе занятие, ублюдок.

— Сэр, я как человек, рожденный вне брака, требую от лица всех бастардов, чтобы вы не называли этого мерзавца ублюдком! — возмутился я. — Мы с этим подонком ничего общего не имеем. А вообще, прекрасная новость, сэр. Поздравляю, сэр.

— Жаль, что так поздно, — вздохнул Свиклай. — Но все-таки… А ты говоришь, раскрутили все-таки то дело об убийстве в парке? — спросил он добродушно.

Честно говоря, ничего такого я не говорил, но к чему слова, когда можно подать рапорт? Я лишь кивнул со всей скромностью, на которую был способен.

— А молодцы, — кивнул лейтенант. — Я уж, грешным делом, думал, что висяк. Ну, после…

Он не договорил, но мне и так понятно: после того, как по приказу сверху пришлось отпустить главного, на тот момент, подозреваемого, и запретили его дальнейшую разработку.

— Мы старались, — сказал я. — И я считаю, вполне заслужили премию.

Попытка не пытка, правда ведь? Лейтенант хмыкнул, но посылать меня к гному в глубокую шахту не стал. Может и обломится что?

— Премию, говоришь? А ты сводку за прошлые сутки читал?

Вот ведь Малин его побери. Что ж я там просмотрел? Я лихорадочно стал припоминать описанные в сводке происшествия. Лейтенант несколько секунд следил за моей физиономией, затем хмыкнул и протянул мне лист бумаги, точную копию того листа, что остался лежать у меня на столе и который принесла мне Саора.

— Девятый пункт, — подсказал Свиклай.

— «Капитан торгового флота в отставке, литератор, мастер Сильвио Амарант заявил о том, что некто неизвестный проник к нему в кабинет и разбил его телефон, — прочитал я. — После чего проникший скрылся в неизвестном направлении». Хм…

Клянусь хвостом Луноликой, ничего я в этом происшествии не вижу. Разбился телефон, ну и что? Да, я знаю, что господин Амарант — не только отставной капитан торгового флота, не только популярный писатель, но и один из главарей нашей местной организованной преступности. Второй человек после самого Коллекционера. Лейтенант мечтает его посадить уже не один год, но хорошие адвокаты и полное отсутствие доказательств причастности Амаранта к преступному миру не дают этой мечте осуществиться. Пока, во всяком случае. «Все знают» — с этим в суд не пойдешь, увы.

— Чего задумался?

— Думаю, что, скорее всего, это не по части Стражи, — осторожно ответил я. — Может, сам случайно разбил, может, слуги или подельники… Я как-то с трудом могу себе представить человека, который смог бы незаметно пробраться к нему в кабинет с целью разбить телефон.

Лейтенант молча пожал плечами и протянул мне еще один листок. Тоже сводка, но не за прошлые сутки, а за позапрошлые. Ее я вчера читал между делом, в спешке, пока гримировался перед операцией. Но и там вроде ничего интересного не было. То есть вчера мне так показалось.

— «Торговец катайскими специями Кали Пфунг заявил, что в его дом проник посторонний и разбил телефон», — нашел я нужный пункт без начальственной подсказки. — Так… мдам…

— Скажи мне, что это случайность, — добродушно сказал лейтенант.

Его тон меня ни разу не ввел в заблуждение. Лейтенанта выдал взгляд. Недобрый такой взгляд.

— А что сразу я-то? — вырвалось у меня. — Чуть что, сразу Квентин… Где тут сверхъестественная составляющая? Где?

— То есть ты считаешь естественным, что кто угодно может проникнуть в кабинет к Амаранту и разбить у него телефон? — усмехнулся лейтенант. — Я тебя правильно понял?

— Сэр, — вздохнул я, — а что именно, что конкретно заставляет вас думать, что это дело по профилю моего отдела?

— А ты его возьми и покрути, вдруг что получится? — ответил Свиклай, а затем вдруг добавил: — Слушай, есть там дело, есть, мозолью на заднице чую. И если кто его и раскрутит — то только ты с твоими ненормальными. Чего ты морщишься? Я ему доверяю, а он морды мне тут строит.

Ну, приехали. Я в фавор попал. Все, теперь — хоть увольняйся. Теперь он с меня не слезет. Когда он меня последним ни на что не годным раздолбаем считал, и то лучше было. Может это… по отработанной схеме затащить какую-нибудь красотку в кабинет, и на столе, как в старые добрые времена?

— Не вздумай! — отрезал лейтенант. — Размечтался…

Это я вслух сказал или у меня на лице все написано?

— Короче, давай, займись, — сказал он. — Студента там своего привлеки. Познакомь с писателем, пусть знает, с какими людьми работа сводит. Свободен.

Я насторожился. Такое у меня сейчас ощущение, что кто-то кому-то хочет свинью подложить. Только не понятно, кому именно. И отчего у меня чувство, что эта свинья в конечном итоге достанется мне?

— И дело Сырюка не забудь до ума довести, — сказал он мне в спину, когда я подошел к дверям. — Что бы сегодня же в канцелярии суда было. И про эльфенку тоже не забывай.

Чуяло мое сердце, не стоило про премию заикаться, так, глядишь, пронесло бы. А ведь как день хорошо начинался!

Кто бы знал, как я терпеть не могу дожди! Вода льется с неба, вода под ногами, вода на стенах, водой пропитан воздух. Ладно еще, когда дождь покапает полчаса и уступит место солнцу, но когда тучи затягивают небо на весь день, и вода льется сверху с утра и до вечера, собираясь в лужи и пузырясь в них — совсем другое дело. Отвратительно. Во время дождя я становлюсь раздражительным и начинаю хуже соображать.