— То есть, ты ей веришь?

— То есть, мы сначала попросили ее обследовать ауру сержанта, и рассказать нам, что она там в ней нашла, а уже после рассказали ей, что произошло с ее кузеном, — сказала я. — Как вы понимаете, мы ее не просто так приглашали. У нас уже была догадка.

Честно сказать, эту версию первым озвучил Эрик, хотя и у меня в голове уже крутилось что-то вроде того. Но лейтенант Эрика за что-то недолюбливает, так что я предпочла не слишком акцентировать его внимание на авторстве идеи.

Лейтенант вышел из-за стола, прошелся по кабинету и, подойдя к окну, открыл его, впуская утренний влажный воздух. За окном шел мелкий дождь, который зарядил еще с ночи.

— Предположим, меня ты тоже убедила, — сказал он после минутного молчания. — Но не радуйся. Ситуация сложная. Мы обязаны провести служебное расследование. Максимально объективное, максимально открытое, максимально беспристрастное. Знаешь, что ждет от нас общественность? Наказание оборотня в мундире! И я не старшего констебля Зорра конкретно имею в виду, это просто фигура речи такая. Любая попытка оправдать сержанта Уиллиса, да и старшего констебля Зорра, будет воспринята общественностью как попытка со стороны Стражи выгородить своих. Общественность жаждет крови. Понимаешь?

— Не очень, сэр, — ответила я. — Сержант много лет защищал этот город, работая с вами плечом к плечу. Только на моей памяти он проливает кровь за него второй раз. А я здесь работаю всего — ничего. Илис тоже не жалел себя. Совсем недавно он жизнью рисковал, пытаясь взять ла Локо живым. Я не слишком преувеличу, если скажу, что благодаря их усилиям мы освободили клинику от террористов.

— Все так, как ты сказала, да, — кивнул Свиклай, все еще стоя ко мне спиной. — А ты знаешь, что вчера днем капитана вызывали на экстренное заседание Городского совета? Нет? Знаешь зачем? А там у него поинтересовались: а что это вверенная ему организация так плохо работает? Отчего это в городе завелись тропиканские террористы? Как так случилось, что он допустил захват социального медицинского объекта, имеющего такое значение для города? Знаешь, а?

Для меня это было новостью. Полной неожиданностью. Судя по вскинутым бровям, для Фиги — тоже.

— Вчера капитан нашел нужные слова, — продолжил Свиклай. — Его услышали, и не в последнюю очередь, за это стоит благодарить четырех почетных членов Совета — высших магов. Они его единодушно поддержали, а их поддержка кое-чего стоит. Но то было вчера. Шила в мешке не утаишь, газетчики уже к вечеру пронюхают о ночном инциденте. Завтра про это будет знать весь город. Думаешь, у Квентина мало врагов? Многие в городе посчитают этот случай удобным, чтобы начать против него травлю. Против него и против Стражи. Думаешь, мало было противников идеи нанять в Стражу вампира и оборотня? Будут говорить, что Зорр взбесился. Будут говорить, что тот, кто его нанимал, слишком много на себя взял. Понимаешь?

— Понимаю, — сказала я. — То есть, если мы не найдем второго охотника, нас всех съедят без хлеба и соли.

— Съедят, — сказал Свиклай, наконец поворачиваясь ко мне лицом. — И капитана съедят, и меня. Я же это все допустил, я не выгнал Уиллиса, когда он рабочий кабинет с борделем перепутал. Нет, я взял тогда его на поруки, а капитан дал ему целый отдел, в который понабрали Малин знает кого. И тебе достанется, персонально. Особенно, когда узнают, что это ты расследуешь этот инцидент. Скажут, что расследование специально поручили именно тебе, чтобы ты выгородила своего коллегу и своего непосредственного шефа. Вспомнят, что это именно ты хлопотала на суде за шамана-убийцу, вместо того, чтобы требовать для него самого сурового наказания.

Кажется, я покраснела. Во всяком случае, я почувствовала, как мои щеки начинают гореть. И это у меня — у вампира!

— Которого, кстати, замещение вчера отпустило, — подала голос Фиги. — Вся тюрьма об этом только и говорит, сэр. Такой случай не часто бывает.

— Слышал, — кивнул Свиклай. — Это несколько оправдывает действие капрала де Трие, но кому это интересно, кроме стражей? Люди слышат только то, что хотят слышать, им скандалы подавай, чтобы неделю потом это обсасывать. А кое-кто в Городском совете на нас, на Стражу, давно зубы скалит. Скалит и ждет подобного случая, чтобы укусить. Этот вопрос приобретает политическую окраску.

Он вздохнул. Очень тяжело вздохнул.

— Заниматься разбирательством по этому делу ты не будешь, — сказал он после паузы. — И не смей спорить. Дослушай. Отстранять тебя от расследования «тропиканского» дела я оснований не вижу. Ты меня поняла?

Я пару секунд хлопала глазами, затем сообразила, что он хотел сказать.

— Поняла, — ответила я. — А кто же будет официально заниматься разбирательством?

— Не знаю, — ответил Свиклай. — Думаю, капитана попробуют прогнуть на внешнее расследование. Городской совет может потребовать назначить специальную комиссию, и кто в нее попадет — большой вопрос. Учитывая, что мы понятия не имеем, кто это будет, я советую тебе не терять зря времени. Винхам будет заниматься вашими тропиканцами, а ты искать этого самого охотника. Вопросы есть?

— Только один. Насчет старшего констебля Зорра. Его не освободят от домашнего ареста?

— Принимать решение о мере пресечения к старшему констеблю будет тот, кто будет расследовать ночной инцидент, — ответил Свиклай. — Еще вопросы? Нет? Тогда идите, работайте.

Ну и на том спасибо. Я уже и не думала, что мне позволят заняться этим. С другой стороны, и где я буду искать этого самого охотника?

— Слушаюсь, сэр, — сказала я.

Ну а что я могла ответить?

Я всего один день на работе не была, а столько тут произошло! Огорошила меня с утра Саора, которая перехватила меня в фойе и затащила к себе в кабинет. Вообще, Саора не сплетница, не подумайте. Она и позвала-то меня только для того, чтобы узнать, что делать с двумя ящиками, которые доставили ночью и сдали в канцелярию на хранение.

— Как какими ящиками? — удивилась она тому, что я не знаю о чем речь. — Теми самыми, которые твои ребята в каком-то доме на Дубравной изъяли. Яра специально ночью сюда вызывали, чтобы он их принял на хранение по описи. Вот она, смотри!

Я заглянула в журнал, где каллиграфическим подчерком де Рыфа было выведено: «Ящик с магическими артефактами, 0.3 м*0.52 м*0.85 м — 2 шт».

— Ого, — сказала я.

— Ага, — кивнула Саора. — Ты у меня вот тут распишись, а я сейчас кого-нибудь попрошу, чтобы их к тебе в кабинет подняли. По-хорошему, тут должен твой начальник расписаться, конечно. Но раз уж он при смерти…

— Что???

— Так ты и этого не знаешь? Он с вашим Рыжиком подрался, и тот его из арбалета застрелил. Что, правда, не знаешь?

Я всегда считала и Илиса, и Квентина способными на любую глупость, но то, что я услышала от Саоры, походило на какой-то бредовый розыгрыш. Саору я знаю хорошо, она что услышала — то и мне передала, а подробностей она попросту не знала. Поставив свою каракулю в ее журнале, я поспешила в кабинет, в надежде, что там найдется кто-нибудь, кто сможет опровергнуть эту странную новость, но нашла там только Бригира, который ничего не опроверг, хотя в его устах ночное происшествие и приобрело несколько другой оттенок.

— А ты что один тут? — спросила я. — Остальные-то где?

— Селену и Фиги лейтенант к себе позвал, Эрик и Банни еще не приходили, а остальные сегодня выходные. После вчерашнего и позавчерашнего. Их, правда, еще Квентин отпустил…

Эрик и Банни пришли, опоздав минут на пятнадцать.

— Мы к Илису заходили, — сообщил Эрик. — Потому немного опоздали.

С него уже валил пар — он сушил одежду.

— Ну и как он там? — спросила Селена от дверей.

Они с Фиги зашли в кабинет и, поздоровавшись с нами, расположились за столами. Селена — за своим, Фиги — за столом Илиса.

— Не очень хорошо, — ответила Банни. — Он тоскует.

— Я бы сказал, что он сильно обижен, — сказал Эрик. — И на Квентина, и на лейтенанта, и на нас. Считает, что его предали. Мы, конечно, пытались ему объяснить, что это все не так, но, кажется, он нам не особо верит. Кстати, Лазурика прислала заключение?