– Мяу-у,– попросил кот у Митькина чего-нибудь.

– Ишь, чего захотел! Сам с корки на корку перебиваюсь. О ценах слыхал?– ответил Митькин и отодвинул кота носком ботинка подальше от себя. – Брысь!

Кот послушно убрался. Полежал на холодном полу, жадно поглядывая на своего нового хозяина, потом всё же не выдержал, подошёл к столу.

– Мяу-у,– тихо выжал из себя кот.

Холостяк Митькин схватил кота за холку и швырнул в открытую форточку. Живое существо безропотно полетело с третьего этажа.

На следующий день Митькин пришёл домой тоже поздно. Решил доконать остатки холостяцкой пищи, уселся за стол.

– Мяу-у,– подошёл к ноге кот.

Митькин подумал: «Живой. Сейчас я тебе покажу, как объедать!»

И снова кот мелькнул хвостом в форточке.

Через неделю Митькин вернулся домой из командировки. Открыл дверь и на полу увидел кота. Почему-то Митькин на этот раз был рад его появлению. Даже улыбнулся ему. Только холостяк Митькин хотел было погладить существо, протянул руку, как кот, вильнув хвостом, сделал прыжок в форточку...

Синичкин в последнее время сильно налег на чарку. Жена не могла никак поставить на путь праведный. Взбучки и другие методы перевоспитания не помогали. Что же делать? Как быть? Пропадает человек! Женщина пожаловалась родителям. Те посоветовали: надо купить автомашину. Глядишь, и поумнеет Синичкин. За руль же не сядешь после чарки. Синичкина ухватилась за идею, поданную родителями, тем более что те пообещали помочь деньгами. Денег наскребли всего на «Запорожец». Хоть так. На курсы Синичкины решили пойти вместе. Это ж хорошо, рассуждали, когда в семье два шофера. Мало ли что? Тем более что строили планы в перспективе приобрести иномарку и путешествовать по стране и даже зарубежью.

Получили водительские удостоверения. Купили «Запорожец». Назавтра Синичкин, как и планировалось, направился на работу в салоне «Запорожца». Жена, провожая его, помахала рукой и прослезилась:

– Наконец-то ты стал человеком, Синичкин!

С работы Синичкин задерживался. Казалось бы, раньше, чем всегда, должен быть дома, а его, бедолаги, нет. Жена начала волноваться. И когда зазвенел телефон, она ухватилась за трубку:

– Алле! Слушаю! Кто это?

Звонил муж. Он бодро просил жену, чтобы та срочно приехала за ним. И объяснил – почему:

– Тут, понимаешь, выпили понемножку. Ну, у Сидорчика день рождения у тещи. А за руль же, голубушка, в нетрезвом состоянии я сесть не могу. Приедь, забери меня вместе с «Запорожцем».

Синичкиной ничего не оставалось, как торопиться на выручку.

Козюткины смотрят кино. По телеку. Кино про нашу с вами жизнь, в ролях-известные актёры, поэтому к экрану прилипли все-от старого до малого.

– А Крючков пил водку! – когда на экране мелькнул популярный актёр, заметила, хмыкнув, мать. –Все вы, мужики, одинаковые. Вам бы только глотать, вам бы только хлебать!..

Муж не оставил без внимания ее слова, отозвался тут же:

– Крючков, говоришь? А Шукшина сколько раз замужем была? Подсказать?

– То ж Шукшина, а не я, дура!– вздохнула, пожалев о прожитом, жена.–Между прочим, а ты не скажешь, сколько раз бегал в ЗАГС тот же Крючков?

– Ну, три...– ответил муж. – Для артиста – нормально.

– Так ему можно, а Шукшиной – нет?

– Мама, папа! – попросили дети. – Тише вы, ничего же не слышно!

Молчание продержалось недолго. Вскоре старшая дочь Козюткиных заметила:

– Крамаров, кстати, в Америке... Это он раньше снимался... Ему там глаза выпрямили.

Мать хмыкнула:

– Глаза? Ему извилины в голове надо было выпрямить. Это ж надо – сбежал один, а семью в Москве оставил. И как совести хватило на такое? Или возле его семейные всё время должны были с косами стоять, караулить?

Муж не поверил, сказал:

– Не может быть, чтобы семью бросил, не взял.

– Может! Может! От вас всего ждать приходится!– жена покраснела, стала похожа на перезрелый помидор. – Что, отвернулся, идиот? За вами глаз да глаз нужен! Больше в командировку не поедешь! И не мылься!

– Да при чём здесь я? Крамаров Савка сбежал... в своё время... дал дёру... а мне что-отвечать за него, так? Вон Мордюкова... Глянь на неё. Подивись. Тихонова Штирлицем обозвала.

– Она, кстати, его первая жена,– подсказала средняя дочь.

– Разве?– удивился отец.

– Ленка правду говорит! – вступилась за дочь мать.– Да и кто с ней уживётся? Какой дурак? Газеты читать надо. Там пишут. Как только в гостиницу в каком-нибудь городе зайдёт ваша Мордюкова, там весь обслуживающий персонал сразу в обморок падает: опять Мордюкова приехала. Замордует. Загоняет. То это ей не так, то другое...

Кино кончилось, идут новости, а Козюткины – от малого до старого – всё ещё сидят перед экраном телевизора и вспоминают, о чём же оно было.

Домой старик Зюлев вернулся как никогда радостный. Светился, как та лампочка. Быстренько сбросил плащик, повесил шляпу, а потом посмотрел на жену, которая вышла ему навстречу с кухни.

– Интересно, почему такой радостный? – опередил старик жену.

Жена откровенно призналась:

– Ты не ошибся.

–Угадай. Что, слабо?

– Попробую. Премию, может, ветеранам выдали, как участникам войны?

– А вот и нет! А вот и нет!

– Бумажник никак с деньгами нашел?

– Мелочи! Думай лучше, думай лучше!

Но жена, сколько не называла причины радости своего старичка Зюлева, никак не могла попасть, как говорится, в яблочко. Сдался сам старик:

– Мне сегодня место в троллейбусе уступили! Событие! Запомни этот день. Запиши где-нибудь... Будем праздновать. А ты – премию, бумажник... Позвони сыну, порадуй и его. Соседям скажи. Пусть и они порадуются!..

Приехала Лёкса в город. После пенсии. Денег вроде бы много, а на ценник глянет - портится настроение: боже, сколько нулей! Примерялась к вещам, а надо и сапоги, и фуфайка, и чулки, и еще всякая всячина, однако же – нули, чтобы им муторно стало!..

Ничего не купила старая. Решила не торопиться и хорошенько подумать: нужны ей те вещи или пока можно потерпеть? Жалко, по правде говоря, денег.

Пока ходила по магазинчикам и городскому базару – проголодалась. Поинтересовалась, сколько стоит беляш. Ответили. Ого! У Лёксы глаза на лоб полезли. Но голод – не тетка. Старая махнула рукой и громко сказала:

– Давайте беляш! Как вспомню, сколько мой мужик пропивает, так и не дорого!

Походила, поприценивалась – опять есть захотелось. Остановилась у лотка с чебуреками. Один стоит?.. Ого! Но вспомнила Лекса, сколько пропивает ее муж, и попросила чебурек Хотя и жалко было денег.

Съела – как языком лизнула: было бы что там есть!

«Может, и мороженого взять?– подумала старая и долго глядела-дивилась, как люди им аппетитно лакомились.– Возьму. Пусть себе и восемьдесят тысяч стоит. Как вспомню, сколько мужик пропивает...»

И протянула продавщице деньги.

Будет что вспомнить бедной Лёксе...

Монолог студента

Ну, и что ты им скажешь, старикам?! Сегодня, далеко ходить не надо, дергает меня за плечо дедуля. В троллейбусе. Я сижу, как и подобает, слушаю музыку и еду к себе... в университет... на вторую пару. А он дергает. Поворачиваюсь. Что тебе, ископаемый двадцатого века, надобно, а? А он пальцем показывает на свою старушенцию... на такую, извините, ископаемую статую, как и сам: «Молодой человек, а не могли бы уступить место бабушке?» Слышали? Видели? А почему – я? Почему, спрашиваю, я? Крайнего нашли? Да разве я виноват, что у меня родители честные и я езжу в общественном транспорте на лекции? Вам, может, захочется завтра на «Опеле» проехать... Что, будете останавливать иномарку, карабкаться в салон легковой против воли хозяина? Нет? А тут, в троллейбусе, что – можно? Я, кстати, заплатил... как и подобает. Сам. Без протекции президента. Да и посмотрите вокруг, старики, разве я один, молодой, сижу? Все, все молодые сидят, поскольку они половчее, это и понятно, поэтому и захватили места, когда на конечной остановке штурмом брали троллейбус. Еще не хватало, чтобы вы и тут вперед вырвались. Х-хе!