Гости сидели молча, боясь пошевелиться. Даже тамада. Он только разинул от услышанного рот.

– А я и знала, что вы все желаете мне только сладкой жизни! Спасибо вам, уважаемые! – на лице Клавочки засветилась улыбка, и вскоре она скрылась на кухне с двумя бутылками водки.

Кое-кто тяжело и горестно вздохнул, кто-то застучал в ладоши, а тамада все еще сидел с широко разинутым ртом...

Степчиха всегда бесилась, когда разговор заходил про Шурку – привлекательную одинокую женщину с многочисленными перстнями на пухленьких пальчиках и оригинальной золотой цепочкой на шее. Эти желтенькие изделия и портили ей, Степчихе, настроение.

– Вишь, вишь, идет как! Х-ха! Коза-а! – почти каждый день провожала она Шурочку, кривляясь. – Опять, опять сегодня новое платье напялила. И перстни новые нацепила-а! Подожди, подожди, нарвешься – оторвут с пальцами. А что ей! Выгуляется на работе – и круть-верть задом. Если был бы мужик, то покрутила бы. А то что ни день, то новые шмотки, с иголочки. Конечно, любовники стараются. Вон, вон иномарка подкатила прямо к подъезду. И поехала, и поехала... Тьфу!

Степчиха, проведя взглядом с балкона свою молодую соседку на работу, начинала готовить еду, топталась на кухне и думала, как бы ей насолить. «Под носом капитализм расцвел!» – не могла успокоиться она. А как ущипнуть Шурку – не могла додуматься. Но голова работала. Активно. Напряженно. Поэтому, как только Шурка вернулась с работы на той же иномарке, Степчиха сразу же кинулась к телефону и набрала «04»:

– Свищет газ! Жду! Иначе дом взлетит под облака! Будет, как там!..

Она назвала Шуркин адрес и широкая улыбка расплылась по ее лицу: а завтра «скорую помощь» вызову, потом объявления на столбах расклею, что Шурка вроде бы продает холодильник... Не будет у тебя спокойной жизни! Не дам!

Аварийная бригада прибыла довольно быстро. На звонок в дверь вышла Шурка, а Степчиха приоткрыла свою и навострила ухо.

– Вот вам наш приз – телевизор! – сказал усатый дядька и показал на своего коллегу, который держал приз. – Не удивляйтесь, не удивляйтесь – вы наш юбилейный, стотысячный клиент.

От услышанного Степчиха потеряла сознание и выкатилась на лестничную площадку...

– Ну, папочка, начали, – говорит сын и делает первый ход конем.–Только предупреждаю: будешь хитрить – пеняй на себя...

Папа делает ход в ответ: е-2 на е-4. И так далее: ход – сын, ход – отец. Наконец-то последний поднимает руки вверх, морщит лицо – сдается.

– Математика за тобой, – по-взрослому рассудительно говорит сын.– Когда следующую партию проиграешь, задание по языку выполнишь. Идет?

– Идет, – неохотно соглашается папа и занимает после двух коротких затяжек место за столом.

Ход – сын, ход – отец. Последний нервничает: чешет затылок, крутится на табуретке, время от времени выскакивает на кухню – курнуть.

– Предлагаю ничью, – смотрит отец на сына. – Согласен?

– Нет, папочка, ни за что, – стоит на своем сын. – Как это – ничью? Учительница же сразу раскусит. Да и сам где ты видел, чтобы одно и то же задание в тетрадке писалось разными почерками? Не пойдет так. Тут конкретно давай: ты или я. Думай, думай, папочка, может еще и выиграешь, – подбадривает сын.

Через два хода отец сдался. Он попросил секунданта – маму, чтобы подала ручник. Вытер мокрый лоб, отпил из стакана чаю.

– Так что у нас еще осталось?

Сын заглядывает в дневник.

– Рисование. Буратино выходит из дома, направляется в школу с азбукой – тема рисунка.

– Нет, нет, – протестует папа, решительно машет руками. – Я – пас! Я – пас! Математику, письмо еще сделаю, а вот по рисованию – ни в зуб ногой. Карандаша в руках не держал. Ты, Игорек, маму, маму... с ней сыграй...

– Она же секундант, – посмотрел сын в сторону мамы.

– Я, я побуду!

– Мама! – зовет сын. –Папа по рисованию – карандаш незаостренный. Садись.

Мама передает повязку секунданта папе, садится за шахматную доску.

Семейная игра продолжается...

В беседке мужики забивали «козла». Савоська притопал к ним, поздоровался и радостно сообщил:

– Все, мужики, наконец-то осуществилось!

– Ты о чем это, Савоська? – глянул на него сосед Витькин, потому как не понял, похоже на то, что там у него «наконец-то осуществилось».

– Бросил курить! – с тем же пафосом сказал Савоська.

– Бросить-то оно можно, а вот как не курить? – снова послышался голос соседа Витькина. – Я тоже только что бросил... Насосался – и бросил. А?

– А я давно бросил, – подчеркнуто гордо признался Савоська. – И, самое главное, не тянет. Ни капли. Вот вы курите. Так? А мне хоть бы хны. Мне кажется, что вы отраву глотаете. Бр-р-р! Жутко-о!..

– Так ты что, в ухо укололся?

– Интересно! Научи, Савоська, и нас, как от отравы этой избавиться?

Савоська помялся для приличия, поупрямился, потом, когда установилась тишина, начал:

– Конечно, где-нибудь на диком западе мне бы за мой метод отвалили бы зелененькими, и немало...

– Вот, вот, и он, как все, –только бы ободрать мужика, как липку, – сказал кто-то недовольно.

– Но, но, товарищи! Я понимаю, где и как мы живем, поэтому зря не волнуйтесь – метод продаю вам бесплатно...

Кто-то зааплодировал. А сосед Витькин сказал:

– Да разве вы Савоську не знаете? Он свое отдаст. Последнее. Даром. Лишь бы другим было хорошо. Давай, давай, рассказывай!

– Запоминайте. Утром, как только проснулись, не думайте про сигарету. Думайте о чем-нибудь солнечном, светлом, ласковом... Представьте море... Лучше –Черное... оно ближе... и волны, волны навертываются на берег, трутся у ваших ног... а вам курить хочется. Правильно?

– Еще как!

– А вы: нет...нет...нет... Я не дурак, чтобы на море ехать за такие деньги и курить... Последнее предложение повторите несколько раз... Все, от первой сигареты вы избавились. Вам хочется выкурить вторую. На этот раз представьте лес... Лето... Жара... и везде вывески, которые напоминают, что тот, кто пришел к нам в лес со спичками и папиросами, будет оштрафован, независимо от того, пользовался он всем этим или нет. Шепчите: у меня забрали миллион, миллион, миллион... Штраф, штраф, штраф... и ко второй сигарете вы не притронулись, вам просто перехотелось.

– Еще как перехотелось!

– Здорово ты придумал, Савоська!

– Голова-а!

– Вот это метод так метод! Мне уже, можно сказать, курить не хочется, – возрадовался сосед Витькин. – Ну, ну, давай дальше лечи нас, Савоська! Интересно!

Здесь Савоська заметил свою жену. Та продиралась меж мужчин, расталкивая их, как снопы, и протянула Савоське хозяйственную сумку.

– Хватит анекдоты травить! Ими сыт не будешь! Держи сумку и шуруй в универсам – за едой. Да смотри мне: если опять замылишь себе на курево - их, сигареты, и жрать будешь. Как на прошлой неделе. Помнишь? Или, может, забыл? При такой дороговизне на все он еще и курить задумал! Смотри мне: карманы выверну, так что не рискуй!

Савоська стоял, будто бы в холодную воду опущенный. Мужчины сначала потеряли язык, а когда до них дошло, – громом ударил смех.

Оказывается, курить и в самом деле очень просто бросить – надо только иметь такую жену, как у Савоськи.

Приезжаю в родную деревеньку. На лавке перед окнами своей хатки сидит тетка Дуня. Поздоровались. Хотел было идти дальше, но она, всполошившись, говорит:

– Погоди, Василь. Это ж помру скоро, то и рассказать не успею тебе про своего Егорку. Помнишь его, холеру? Это третий мой мужик был... Те первые чарку уважали, а Егорка – еще больше. Однако же и голову разумную имел, не головешку, хотя и пьяница.