– Входите! – услышал он бархатный голос Сидорчика. – Входите, входите! Пожалуйста!

От такой вежливости Петрунчик аж растерялся. Он потоптался еще немного в пороге, не веря услышанному, и шагнул к столу Сидорчика, который светился, словно лампочка. Не скажешь, что вчера пил горькую. Но было же...

– Слушаю вас, товарищ Петрунчик, – шагнул навстречу и Сидорчик, крепко пожал подчиненному ладонь, что последнего удивило и впечатлило. – С чем, так сказать, ко мне? Что волнует? Что беспокоит? Слушаю!

– Я... я...– зашамкал ртом, как рыбина, выброшенная на берег, Петрунчик, – вам долг принес. Долг... это самое... так-так... копейка в копейку... ровно пятьдесят тысяч...

И Петрунчик положил на стол деньги одной бумажкой.

– Долг? Какой? – настороженно и удивленно посмотрел на подчиненного Сидорчик.-Прости, что-то не припомню...

– Вчера... ага... мне одолжили... может, не помните... всякое может быть... устали, может, на работе... Ага... Спасибо вам, Павел Евгеньевич,– затряс реденькой бородкой Петрунчик. – Вы меня и мою семью, может, от смерти спасли... На хлеб дали... Дети есть хотели... Есть хотели... дети...

– А я не помню.

– Было, было! – решительно замахал на Сидорчика Петрунчик.– Было! Вы такой человек, что и не признаетесь... Если бы... дети с голода... ага.

– Удивительно все это, – развел руками Сидорчик, скучно улыбнулся.–У меня же вроде бы и денег не было. Пить, товарищ Сидорчик, надо меньше. Что скажешь, Петрунчик? Хорош я был?

Петручик виновато, вроде бы это он вчера был пьян, опустил голову и кивнул.

– Вот и я так говорю, – согласился Сидорчик. – Бес попутал.– Он как-то слишком уж по-дружески мягко положил ему руку на плечо, выдохнул.– Оставляю я вас, Петрунчик. Вчера вот банкетик был... новую должность, так сказать, обмыли немножко. Перехожу в другое бюро, на другое предприятие. А когда... а когда тебе снова деньги потребуются, то заходи... займу. Тем более что отдаешь ты аккуратно, даже очень. Заходи, Петрунчик. Обращайся.

Петрунчик же стоял, вроде мячик проглотил, боясь пошевелиться. А глаза сверлили костюм Сидорчика, то место, где он спрятал последние его деньги.

«Эх, перебрал!» – наконец-то выдохнул Петрунчик и зашагал к двери.

Возле мамы с утра вертелся старший сын Костик. Он работает на заводе токарем, а зарплату задерживают.

– Мама, родненькая, деньги нужны,– виновато улыбнувшись, попросил он.–По возможности... Ты же знаешь, я даже курить бросил...

– Что с вами поделаешь?– мать потянулась за кошельком, отсчитала сыну несколько бумажек, тот взял, поблагодарил.

А потом наступила очередь дочери просить деньги.

– И мне... – опустила она голову и робко протянула руку. – Сколько можешь. На мороженое. И в театр, возможно, пойдём всем классом.

Вскоре и дочка получила деньги.

Сашка, самый младший, он ещё в садик ходит, тоже пожаловался шепелявым ртом, что и у него нету денег, а ему они сегодня очень нужны.

– Давай, давай и ему,– заступился за карапуза отец. – Человек растёт! Гражданин! Куда ни кинь-всюду деньги! А ты как хотела? Если Светка сама пойдёт в театр, то к ним тот сам приедет. Со сказкой.

– Ага,– подтвердил Сашка и дёрнул носом. Мать дала несколько бумажек и Сашке.

– Ну, а сейчас моя очередь,– протянул руку и отец.– Отсчитывай. Да побыстрее, побыстрее, а то на работу опаздываю.

Маме ничего не оставалось, как пожать плечами и отдать ему последние деньги.

– Вот сейчас полный порядок! – отец подморгнул детям, и все они дружно высыпали из квартиры – кто куда.

На следующий день дети вместе с отцом поздравили маму с днём рождения. И преподнесли ей подарок. За те деньги, которые выпросили у неё.

Мама прослезилась: подарок ей очень понравился.

Тюлькин получил наследие – подворье со всеми постройками в родной деревушке.

– Нам засталася спадчина-а! – словами известной песни поделился он радостью и объяснил друзьям.–Тетка Маруся, пухом ей земелька, видите, не забыла про меня. Умирала, а помнила... Помнила, что есть у нее племяш Колька Тюлькин. Ну, и разве же я после всех этих подношений могу ее забыть, а? Нет, Колька не такой!

И он пустил скупую слезу, хлюпнул носом.

– Ничего, ничего, – потряс Тюлькина за плечо сосед и собутыльник Грибков.–Волноваться не надо, нет оснований. А вспомнить тетушку Марусю надо. И наследство заодно обмыть полагается...

– Да я!.. – Тюлькин сгреб рубашку на груди у себя, та даже треснула где-то на спине. – Да я последнюю копейку израсходую для такого!.. Не забуду тетушку Марусю! Никогда! А сейчас – за мной! В гастроном! Нам засталася спадчина-а-а-а!

После первой чарки Тюлькин вспомнил родное село, в котором давненько не был, и откровенно признался, что даже немножко запамятовал, какова она на лицо была, его щедрая родственница. Вроде бы полненькая? И седая, кажется? Или нет?

– А какая разница? – успокоил Тюлькина Грибков. – Главное, что она была хорошим человеком. Давайте и выпьем за тетку.

Выпили и на этот раз, а потом и завтра, и послезавтра. Тюлькин расщедрился – даже снял последние деньги со сберегательной книжки. «Ради такого события не жалко. Продам дом – и все вернется с избытком!» А когда Тюлькин выбрался наконец в деревню, чтобы хоть одним глазом удостовериться, что там осталось ему в наследство, то остолбенел: ни дома, ни сарая, ни баньки на месте не оказалось. Огород да сад. И лопата посреди участка торчит. Тюлькин поднял вой. Но в сельсовете его успокоили – показали завещание тетки Маруси, где черным по белому было написано: «Если племянник Колька Тюлькин не явится после моей смерти через месяц, чтобы оформить наследство, жертвую свое подворье колхозу. На дрова».

... Тюлькин видел, как из трубы колхозной котельной валил густой дым. И ему ничего не оставалось, как потянуться на автобусную остановку.

У сельского гармониста Мишки есть привычка забывать гармонь на гулянке, куда его пригласили повеселить публику. Отыграет, как и подобает, Мишка старательно, хорошо выпьет и потопает домой, а гармонь будет лежать где-то на скамейке или кровати. Назавтра, чуть петух прогорланит, Мишка перешагнет порог той хаты, где еще на столах и не доедено, и не допито.

– Забыл гармонь, – скажет Мишка.

– Гармонь подождет, – скажет хозяин. – Садись поближе к столу, полечи голову.

– Это хорошо.

Полечив голову, Мишка растянет меха, и гармонь далеко слыхать, а на ее голос, глядишь, еще кое-кто придет. Постепенно набирается компания, и пир идет горой. Мишка опять возвращается домой без гармони. Назавтра все повторяется снова. И так может быть несколько дней подряд.

Недавно у Гришечки что-то отмечали. Играл, конечно же, Мишка. Было лето, поэтому темнело поздно, и вечеринка закончилась засветло. Многие видели, как Мишка возвращался домой на хорошем подпитии, а сзади, за спиной, веревкой была привязана гармонь. Что означало – завтра продолжения не будет. У Гришечки больше одного дня никогда не гуляют.

Соседа Филиппа навестил зять из военного городка – в авиации там служит, без спирта не приезжает. Андрею же очень хотелось похмелиться. И он приходит к соседу.

– Я вам там в палисадник пару мешков комбикорма перебросил, – обманул, не моргнув глазом, Андрей.

Сосед поверил – Андрей как раз имеет дело с комбикормом: на ферме телятником работает. Филипп угостил его, после искал-искал тот комбикорм – с ног сбился. Ну, где же ты его найдешь, когда им и не пахло?