– Что с тобой случилось? – спросил первый лев. – Кто мог сделать это?
– Человек, – прорычал другой лев. – Берегись! Никогда не верь ему! Человек коварен по своей природе. Он стал моим слугой, и я спросил, какую работу он умеет делать, поскольку он казался очень слабым существом. Он ответил, что может сделать амулет, который даст мне вечную жизнь. «Иди за мной, – сказал он, – и я превращу это дерево в амулет. Делай то, что я тебе скажу, и будешь жить вечно!» И я пошел с ним к этой пальме, и он расщепил ствол и расширил щель с помощью рычага. Сказал, чтобы я сунул туда лапу, и когда я сделал это, половинки ствола сошлись, и моя лапа оказалась в ловушке. Потом он кинул песок мне в глаза и ушел, смеясь. И видишь, теперь мне придется остаться здесь и умереть с голоду.
Тогда первый лев начал громко выкрикивать угрозы:
– Человек! Я стану преследовать тебя, пока ты не претерпишь все несчастья, причиненные этим существам!
Он большими прыжками продвигался по дороге, как вдруг увидел мышь, которая пронзительно запищала:
– Господин лев, не дави меня, прошу тебя! Тебе хватит меня лишь на один зуб, ты вряд ли почувствуешь, какого я вкуса. Оставь меня в живых, и, возможно, когда-нибудь я смогу, в свою очередь, оказать тебе услугу. Если ты меня сейчас не тронешь, я помогу тебе, когда ты окажешься в беде.
– Что может сделать маленькая ничтожная мышь, чтобы помочь самому сильному из зверей? – рассмеялся лев. – Кроме того, никто не сумеет причинить мне вред.
– Господин лев, иногда случается, что слабый может помочь сильному, – настаивала мышь и торжественно поклялась льву быть ему другом.
Льву все это показалось забавным, и, поскольку и в самом деле не было никакого смысла съедать мышь, он дал ей возможность убежать.
Случилось так, что человек, услышав угрозы льва, приготовил ему ловушку. Он вырыл яму, сверху растянул сеть и засыпал все травой. И вечером лев, который хотел найти человека, упал в яму и запутался в сети. В течение нескольких часов он пытался освободиться, но это оказалось невозможным. К полуночи лев выбился из сил, и ему оставалось только ждать рассвета, когда человек придет и убьет его. Вдруг он услышал шепот у самого своего уха:
– Господин лев, ты согласен со мной? Я мышь, которую ты, проявив благородство, оставил в живых. Что может быть в этом мире лучше, чем ответить добром на добро?
И мышь начала грызть веревки. Час за часом она трудилась, чтобы освободить льва, и как раз перед рассветом перегрызла последнюю. Лев прыжком вскочил на ноги и стряхнул с себя сеть. Вместе с мышью, которая вцепилась в его гриву, он выпрыгнул из ямы и, решив убежать как можно дальше от человека, направился в горы.
Жизнь учит, что даже самое слабое и ничтожное существо может помочь сильному.
Хатхор поняла, какова мораль истории Тота, и последовала за мандрилом, испытывая к нему все большее уважение. Однако же она явно не спешила вернуться в Египет. Добравшись до границ пустыни, она задержалась под пальмами, сикоморами и рожковыми деревьями, чтобы попробовать их плоды.
Мандрил забрался на дерево с надеждой разглядеть Египет. Он попробовал плоды, и они ему понравились, но, стремясь продолжить путешествие, он напомнил богине, что плоды деревьев в Египте еще лучше.
Как только они пересекли границу Египта, его жители стали собираться толпами, чтобы воздать почести вернувшейся богине. В городе Эль-Каб она приняла вид грифа, в следующем городе – газели, а приближаясь к Фивам, снова превратилась в дикую львицу. Прежде чем войти в город, они остановились на отдых. Хатхор заснула, а Тот решил бодрствовать.
Враги Ра вовсе не были довольны тем, что Глаз Солнца возвращается в Египет. Под защитой ночной тьмы змея хаоса поползла к спящей богине, чтобы отравить ее своим ядом и лишить Ра его защитницы.
Тот, который бодрствовал, увидел змею, уже готовую напасть, и быстро разбудил Хатхор. Дикая львица бросилась на змею и перекусила ее пополам. Потом поблагодарила мандрила за то, что он защитил ее, и вспомнила историю мыши, которая спасла льва.
На следующее утро они вошли в Фивы, и весь город обезумел от радости. Хатхор была так довольна, что превратилась в красивую и добрую женщину. Затем позволила мандрилу проводить ее дальше, и они двинулись на север.
Ра встретился со своей дочерью в священном городе Гелиополе, и когда они обнялись, вся страна возликовала. Тогда Тот принял свой обычный вид, и Хатхор наконец его узнала. Его посадили рядом с ней на пиру, и Ра поблагодарил хитрого Тота за то, что он вернул Глаз Солнца.
15
В этот раз море показалось мне не таким жестоким, потому что, в отличие от других, меня не тошнило, мне не пришлось пережить недостойные ощущения. Я помолился Атону, чтобы путешествие закончилось быстрее, и пусть считается, что скорость – это выдумка дьявола.
Я почувствовал себя гораздо лучше, когда снова поплыл по Нилу, не только из‑за спокойствия его вод, но, скорее, потому, что он приближал меня к моей судьбе.
Задерживаться в Мемфисе я не стал, так и остался на носу корабля, несмотря на нарастающую жару, молясь за умершего фараона, беспрестанно повторяя его имя, чтобы оживить его и чтобы он мог дать мне силу духа, которая мне понадобится.
Я хранил в памяти каждую излучину реки, каждый храм на ее берегу, каждую скалу и каждый холм, поля и оросительные каналы, где люди сменяли друг друга, чтобы повысить уровень воды, сгибались, напрягаясь изо всех сил, чтобы живительная влага доходила до каждого растения на каждом клочке земли, и так много часов подряд. Я смотрел невидящими глазами на их обнаженные тела, мышцы, крепкие, как папирус на берегах реки, желая быть таким же, как они, не иметь других забот, кроме орошения полей с утра до ночи. А потом они идут к своим женщинам, работающим на земле и пасущим скот, и обращаются с молитвой к кому-нибудь из местных богов, чтобы паводок был высоким, чтобы вода давала жизнь всему сущему, но не разрушала, чтобы урожай был обильным, чтобы было здоровье и чтобы дети продолжали трудиться, когда они состарятся.
Земля. Она давала им жизнь в трудах, приносивших довольство, но ни в коей мере им не принадлежала. Она была собственностью фараона и отдавалась крестьянам в аренду, а они платили за пользование ею зерном, которое шло в царские хранилища, пополняя запасы на случай невысокого паводка. Работа шла весь год, каждый день всех трех сезонов по четыре месяца, кроме дня, отведенного на религиозный праздник, и пяти праздничных дней, последних из трехсот шестидесяти пяти дней года, а также праздников 14 и 18 числа четвертого месяца Шему, когда чествовали Осириса, Гора, Сета, Исиду и Нефтиду.
После паводка остается черный ил, который зовется кемет, необыкновенно плодородный, и землю обрабатывают одной только мотыгой или плугом, который тащит либо одна, либо две коровы, направляют же их двое людей, а чтобы убирать урожай, используют серп.
Здесь выращивают разнообразные овощи: лук-репку, чеснок, огурцы, лук-порей, редьку, салат, бобы, баклажаны, нут и многое другое. Зелень едят сырой, а сваренные нут или чечевицу толкут, добавляя чеснок и растительное масло, или готовят другие простые блюда, которые едят с хлебом… Совсем иная еда, не имеющая ничего общего с изысканными блюдами дворцовой кухни, к которым я привык и которые повара готовили часами.
Я смотрел на этих людей, не различая их и не отвечая на их учтивые приветствия, вспоминая очередные излучины, и мне хотелось, чтобы за поворотом реки показалась наконец долгожданная стела, воздвигнутая на границе Ахетатона, средоточия божественной энергии, города, который был защищен от влияния древних богов, стремящихся вновь главенствовать здесь, и от заклинаний темных сил и духов.
Стыдно признаться, но я спал, когда мы миновали стелу, и не смог восхититься ею и вознести ей молитву. Меня разбудили, когда мы были уже в порту.
Я быстро сошел на берег и всего за несколько минут добрался до дворца, где тут же попросил аудиенции у фараона.