«Осуществим… но с неизбежными оговорками».

Их цеппелину придется висеть над лагуной на якорном канате, ожидая всплытия лодки. Идею держать поблизости еще один цеппелин, на случай аварии, пришлось отбросить. Ветры на Пандоре были непредсказуемы, а два дирижабля, висящих на привязи над одной лагуной, едва ли смогут разойтись. Сам их размер делал затруднительным любые маневры. Чтобы завести цеппелин в эллинг, с него обычно сбрасывали стальной трос, цепляли и затягивали дирижабль лебедкой. В конце концов ограничились тем, что поставили упрочненные многокамерные газовые мешки.

Томас вспомнил тот спор, изучая контуры новой подводной лодки.

Стоило ли дело риска? Ему казалось, что он бросает вызов Кораблю — но ставки были слишком высоки.

«Ты позволишь мне погибнуть там, Корабль?»

Нет ответа. Но Корабль сказал, что теперь судьба Раджи в его собственных руках. Таковы правила.

Если келп разумен и с ним удастся вступить в контакт, награда будет огромна. Мыслящее растение! Способно ли оно богоТворить? Может, в этом ответ на требования Корабля?

Но это Корабль назвал келп разумным. А вдруг это лишь очередной раунд игры? Стоит ли усомниться и в этом?

Томасу пришло в голову, что, если Корабль не солгал ему, келп должен быть фактически бессмертен. Никто еще не видел мертвых участков леса, за исключением уничтоженных вмешательством человека.

Может, келп вечен?

— Все еще отказываетесь от резервного цеппелина? — спросил Лаву.

— А долго ли вы сможете удержать его в виду лагуны? — парировал Томас.

— От погоды зависит, понятное дело.

В голосе Лаву звучала обида. Он принимал гибель стольких своих творений, всем его мастерством приспособленных к выживанию под водой, близко к сердцу. Конечно, причина таилась в том, что океан Пандоры таил еще неизвестные опасности. Но Лаву казалось, что весь проект стал для него вызовом. Он не хотел сдаваться. И дело не ограничивалось машинерией. Лаву хотел сам отправиться в море.

— Как еще я смогу понять, что нам нужно, если меня там не будет?

— Нет, — ответил Томас.

«Ладно же, Корабль. Бросим кости».

«Мой бес, почему ты так неравнодушен к театральным позам?»

В этот раз Томас ожидал ответа и не разочаровался.

«Потому что они не станут слушать меня, покуда я не стану для них больше, чем человеком».

«Человек не может стать больше себя».

Лаву похлопал по обшивке субмарины. Ваэла подошла поближе, вслушиваясь в беседу Томаса и распорядителя.

«Что движет Томасом?» — подумала она. Ей ведь почти ничего о нем не известно. Из гибербака — в руководители проекта. Приказ Корабля, как он утверждает. «Зачем?»

— Она тяжелей, чем все прежние, — ответил Лаву на вопрос, который, как ему казалось, хотела задать девушка. — Пусть только попробует какая-нибудь пандоранская тварь ее пробить!

— Проблему с накачиванием газовых баллонов решили? — спросил Томас.

— Придется докачивать снаружи, — признался Лаву. — Я уже выставил на периметр дополнительную охрану — придется надолго открывать крышу.

— А сама лодка? — поинтересовалась Ваэла.

— Мы приладили к ней направляющие тросы, прямо через люк. Сойдет.

Томас инстинктивно глянул вверх, на диафрагму крыши.

— Будет готово к шести ноль-ноль самое позднее, — пообещал Лаву. — У вас перед отлетом будет вся ночьсторона на отдых. Кто с вами?

— Не ты, Хап, — улыбнулся Томас.

— Но я…

— С нами отправится некто по имени Паниль.

— Это я уже слышал. Он точно поэт?

— Специалист по связи, — ответил Томас.

— Ну ладно, начнем пробное погружение, — буркнул Лаву, давая отмашку помощнику.

— Мы с вами, — заявил Томас. — Какая глубина?

— Пятьсот метров.

Томас покосился на Ваэлу. Та едва заметно кивнула и снова обернулась к субмарине. В самом широком месте каплеобразный корпус возвышался над ней на два человеческих роста. Броня носителя окружала нижнюю половину шаровидной гондолы. Индукционный винт на корме прикрывала сложная система решеток и сеток, уменьшавшая эффективность, но не позволявшая стеблям келпа намотаться на лопасти.

Рабочие приставили к обшивке стремянку, обмотанную пеноматом, чтобы не поцарапать сигнальные фонари, и придерживали ее с обеих сторон, пока Лаву забирался внутрь.

— Мы поставили ручную защелку, — говорил он на ходу, — чтобы никакой случайный сигнал не открыл вам шлюз. Каждый раз, как станете выходить, придется отпирать вручную.

«И неудивительно», — подумал Томас. Это была идея Ваэлы. Подозревали, что келп может управлять электрическим током и часть погибших субмарин затонула потому, что самозапустившиеся сервомоторы распахнули настежь их входные люки.

Вслед за Лаву полезла Ваэла, и Томас на миг остался один. На вершине лестницы он задержался, оглядывая свой корабль. Чем-то подводная лодка напоминала маленький безднолет: лопасти стабилизатора — как панели солнечных батарей, внешние сенсоры сферического обзора — как наружные глаза космического корабля. И все ведомые слабые места укреплены трижды и четырежды. «Резервная система на дублирующей».

Развернувшись, он нашарил ногой ступеньку лестницы и заполз в залитую кровавым светом гондолу. Лаву и Ваэла уже сидели на своих местах. Девушка согнулась над пультом, и в багровой мгле Томасу видел был только контур ее левой щеки — такой нежный и прекрасный, подумалось ему… Он проглотил циничный смешок. «Что же, мои семенники еще работают».

— И что здесь происходит? — поинтересовалась Легата.

Покуда Сай Мердок раздумывал над ответом, она вглядывалась в него. Слишком он долго думает. Ей не нравился этот человек, чьи блеклые глаза бросали вызову всему, на что падал их взгляд. Свет в лаборатории был слишком ярким, особенно для такого позднего часа. И молодые спецклоны, сбившиеся в кучку у дальней стены, определенно его боятся.

— Ну?

— Это так просто не объяснить, — отозвался Мердок.

Легата поджала губы. Второй раз за трое суток она оказалась в лаборатории. И сейчас она не верила, что этому есть причина. Оукс изображал гнев, узнав, что она не смогла проникнуть во все уголки Первой, но Легата ощутила в его игре фальшь. Он лгал.

Зачем Оукс снова отправил ее сюда? Связь с Льюисом восстановлена. Что такого знают эти двое, о чем не осведомили ее? Неизвестность вызывала у Легаты бешенство.

Мердок осторожничал. Оукс приказал отправить Легату в Комнату ужасов — «на исследование», — но предупредил: «Она ужасающе сильна».

«Насколько? Сильнее меня?»

В последнее Мердоку не верилось. Такая пухленькая тушка…

— Я задала простой вопрос, — напомнила Легата, не скрывая гнева.

— Интересный вопрос, — поправил Мердок, — но отнюдь не простой. Почему вы его задали?

— Потому что я видела отчеты, которые получает Морган. Вы здесь творите очень странные дела.

— Ну… я бы сказал, что мы здесь расширяем пределы возможного, — но разве это не цель любых исследований?

Легата одарила его ледяным взглядом.

— Мы не признаем никаких ограничений, — продолжал Мердок, — пока доктор Оукс полностью осведомлен о наших опытах.

— Он и сейчас наблюдает за нами через голопроектор, — заметила Легата.

— Знаю.

Он сказал это таким тоном, что у Легаты мурашки побежали по коже. Несмотря на свою силу, Мердок двигался как балерина. Когда он поднял подбородок, Легата заметила под челюстью у него длинный шрам, обычно терявшийся в складках кожи. Совершенно невозможно сказать, сколько лет этому человеку — даже биологических, учитывая, что он может быть и клоном.