Его огромный дом, выстроенный из камня и пластали, устоял во время последних землетрясений, превративших пол-Калалоча в руины. Поместье было окружено массивной двухметровой каменной стеной, край которой был густо усажен битым стеклом и острыми кусочками металла. Находясь в этом чудесном саду, было трудно поверить, что очередь этого сектора находится всего в квартале отсюда. На крики, стоны и рев моторов, доносящиеся время от времени из-за каменной ограды, здесь никто не обращал внимания.

Мрачный охранник сорвал одну из орхидей и заложил себе за ухо, все в свежих шрамах после недавней трансплантации. Стеллу чуть не стошнило. Это и пропотевшая под мышками форменная рубашка — были не самым приятным зрелищем, особенно в такой душный вечер.

— Ну, и что вы там нашли, — спросила она, когда охранник закончил обыск. — Агрессивно настроенных червей?

Охранник нахмурился, нервно переводя взгляд со Стеллы на начинающие скапливаться у горизонта грозовые тучи и обратно.

— У меня нет чувства юмора! — рявкнул он. — Не заводи меня!

— Вы что, боитесь, что толпа однажды ворвется сюда и…

— Я ничего не боюсь! — гордо заявил он, выпячивая цыплячью грудь. — Моя обязанность — защищать господина Декстера, и я с ней отлично справляюсь.

Не ответив, Стелла склонилась к ящику и достала несколько горшочков, которые хотела высадить вдоль аллеи. Ей всегда нравился этот процесс — она любила вдыхать запах свежего торфа и держать в руках своих питомцев, ощущая пальцами гибкость стеблей и упругость корней. Закончив посадку, она почистила свои коротко остриженные ногти над одним из горшочков, чтобы ни крошки торфа не пропало даром.

— Должно быть, вы любите цветы, и вам непросто было решиться сорвать цветок и заложить за ухо.

— Я пьян, — буркнул охранник. — Но если бы цветок хорошо пахнул, было бы лучше.

— Это нетрудно исправить. Понюхайте-ка вот этот, — предложила Стелла и протянула охраннику лиловую орхидею. Он взял цветок, поднес к носу и снисходительно улыбнулся. Его лицо слегка просветлело, и Стеллу это порадовало.

— Да, — кивнул он. — Этот будет получше.

— Этот вид начинает пахнуть только тогда, когда растению исполняется год. А растить его надо не меньше пяти лет. Я могу научить вас.

— Цветочки! — фыркнул охранник, однако уходить не торопился. — Что от них проку! Ты бы лучше выращивала то, что можно есть.

— Что? — Стелла отшатнулась от него в притворном ужасе. — Всех, кто без лицензии выращивает фрукты и овощи, расстреливают на месте. А вот на выращивание цветов лицензии не нужно. К тому же душа тоже нуждается в пище. Цветы дают человеку духовную пищу, которую, впрочем, не измеришь фунтами и килограммами.

Парень по-прежнему хорохорился, но держался уже без прежней наглости. Стелла собралась было рассказать ему о своих пчелах, но вовремя прикусила язык: на сбор меда у нее тоже не было лицензии.

Полив высаженные цветы, Стелла вымела с дорожки комки торфа и листья. Закончив работу, она поняла, что слегка нервничает. Похоже, сегодня она застряла в городе. Сюда ее подбросила соседка Билли, так как в моторе «Кашет» что-то перегорело и лодка не заводилась. Но ночевать в городе Стелле совсем не хотелось. Она вообще не любила город — его узкие улицы и закрывавшие небо дома наводили на нее тоску. Конечно, был еще общественный транспорт, но из-за беспорядков в городе он не действовал. А идти пешком десять кликов, да еще и без надежной защиты Доуба было просто опасно.

— Стелла, милочка, вы закончили? — выглянула из люка парадного хозяйка дома миссис Уиттл.

Это была сухощавая седоволосая женщина с бледной кожей потомственной морянки. На ее лице всегда цвела радушная улыбка. Именно эта хрупкая, всегда спокойная и деликатная в общении женщина во время печально знаменитого землетрясения в 73 году собственноручно спасла целое судно, нагруженное произведениями искусства. После первого толчка она записалась в команду добровольцев, эвакуирующих подводный музей, и приняла на себя командование старой грузовой субмариной. Не заботясь о себе, она до последнего грузила на суденышко экспонаты и не прервала работы даже тогда, когда треснул фасад здания и из щелей ударили струи воды с такой силой, что, попади под такую струю человек, его рассекло бы пополам, как мечом.

— Да, миссис Уиттл. Вам нравится?

Пожилая женщина окинула взглядом аллею и, судя по выражению лица, осталась крайне довольна.

— Очаровательно. Вас не напрасно мне так нахваливали, милочка. Но у меня возникли некоторые затруднения, и вы можете помочь мне с ними справиться.

— Чем я могу вам помочь?

— Сегодня часть нашей прислуги не вышла на работу… вы сами знаете, что творится в городе. Вы не могли бы задержаться еще на какое-то время? Нам нужен человек, который встречал бы гостей и провожал к столу. У меня есть список приглашенных, а на столе лежат карточки с фамилиями, которые нужно будет прикалывать гостям на грудь. А после этого вы можете остаться до конца приема уже в качестве моей гостьи. Вы ведь не откажете мне?

Стелла всегда испытывала к богатым исключительно негативные чувства. Всего в ста метрах отсюда бедняки простаивали сутками в очереди, чтобы получить крохотный паек, оплачиваемый тяжелым изнурительным трудом. Слуги из богатых домов не стояли в очередях, и на их продовольственных карточках стояла печать: «Доппаек». А что касается охранников, то им с черного хода складов наваливали полные сумки продуктов без всяких карточек. Стелла взялась за подобную работу только для того, чтобы иметь прикрытие для своих домашних занятий. Оплата ее практически не интересовала — ее огородик давал ей гораздо больше еды, чем она могла купить на все заработанные карточки. А чтобы получить карточку со штампом «Доппаек», нужно было преодолеть столько бюрократических рогаток, что у нее никогда не хватило бы на это ни сил, ни терпения.

Но сегодня «Кашет» не заводилась, и поэтому попасть домой ей не удастся.

— Да, — кивнула она. — Я могу остаться. Вот только я неподобающе одета… И потом, мне нужно, чтобы меня после этого отвезли домой.

Миссис Уиттл улыбнулась еще шире и взяла Стеллу за локоть.

— Ну что вы, милочка, вам не о чем беспокоиться. Конечно же, мы доставим вас домой, обещаю вам. А теперь пойдемте скорей в гардеробную моей дочки. Думаю, мы отыщем там что-нибудь, что вам придется по душе и по фигуре. О, там есть элегантное черное платье, которое будет на вас выглядеть просто изумительно. Впрочем, уверена, что вы великолепно выглядите в любом наряде.

От этого комплимента Стелла смущенно покраснела.

— Благодарю вас! А… ваша дочь не обидится?

Лицо миссис Уиттл на мгновение потемнело, но она тут же взяла себя в руки и гордо подняла голову.

— Нет, милочка, думаю, не обидится. Ее убили во время беспорядков в колледже в прошлом году. Это было ужасно.

— О, простите. Я… очень вам сочувствую.

— Что ж, она хотела жить своим умом, — вздохнула миссис Уиттл. — И всеми силами пыталась отстоять право на это. — И, чуть помолчав, прошептала: — Я так гордилась ею. Когда-нибудь я расскажу вам о ней подробнее, но сейчас не время и не место.

Платье было черным и блестящим. Оно непривычно обтягивало бедра и поднимало потяжелевшую в последнее время грудь, а декольте было таким глубоким, что Стелла почувствовала себя неловко — никогда еще не она появлялась на людях в таком виде.

— Ох, видел бы меня сейчас Доуб, — прошептала она, красуясь перед огромным трельяжем. — Ему бы здорово понравилось.

— Можете оставить его себе, милочка, — вздохнула миссис Уиттл, глядя на Стеллу повлажневшими глазами. — Да и вообще, поройтесь в этих шкафах и возьмите все, что понравится. Незачем им тут висеть без толку — в конце концов, это не картины.

Стелла попыталась отказаться, но миссис Уиттл, не слушая никаких возражений, собрала большую коробку дочкиных вещей. Затем она отвела Стеллу на ее пост к маленькому столику в прихожей.

Вскоре заявился почетный гость Алек Декстер. Он засучил до локтей рукава пиджака и рубашки и на чем свет стоит костерил жару и духоту. Стелла приколола ему на грудь карточку и машинально разгладила ткань. Но, вместо того чтобы присоединиться к гостям, важная персона осталась со Стеллой, беззастенчиво оглядывая ее с ног до головы. Стелла поймала оценивающий взгляд Декстера и с вызывающим видом уставилась ему прямо в глаза. Это безмолвное сражение продолжалось несколько секунд, пока гость не капитулировал.