— У нас есть шесть с половиной тысяч, и мы их ставим.

— Что, а семь слабо? — поинтересовался Аркан. — Поставь часы, цепь, кольцо, вон у тебя на пальце.

Миша был зол. Кровь прилила к голове.

— Хорошо, я ставлю все.

Еще минуту назад у него и в мыслях не было разбить под орех симпатичного, приветливого, добродушного паренька. Хотя показавшаяся на свет огромная пачка денег и разожгла огонь зависти в Мишином сердце, он все же не собирался воспользоваться приемом, который предлагал ему Рома, так как усматривал в нем что-то воровское. Но после наглого, издевательского тона Аркана в нем все клокотало, и теперь он думал, что деньги Аркана будут ему сатисфакцией за пережитое унижение.

Деньги завернули в матерчатую салфетку и завязали узлом. Аркан перевернул колоду и медленно начал искать тузы. Когда появился первый туз, у Миши перехватило дыхание. И вдруг, к большому его удивлению, за первым тузом показался второй вместо вожделенной десятки. Миша, отвесив челюсть, глянул на Аркана голубыми глазами. Тот заметил:

— А как иначе? Рома почесывал лысину и пожимал плечами.

Аркан засунул деньги вместе с салфеткой в рукав пиджака и со словами:

— Было приятно с вами провести вечер, — направился к выходу.

— Подожди, — вспомнил Рома и побежал за ним.

— …Теперь на расходы у тебя есть, — продолжал Рома, развалясь в кресле. На столе перед ним лежали куча денег, перстень и часы. Он пил кофе, курил и разглядывал трофеи.

— А если бы он захотел пересчитать твои семь тысяч? Сколько там было?

— Сотка, — ответил Аркан, — и сорок шесть единичек.

Рома ухмыльнулся:

— Теперь к настоящей работе. Как тебе Чеснок?

В это время раздался звонок в дверь и на пороге показался Чеснок.

— Легок на помине, — заметил Аркан.

Удобно расположась на диване, Чеснок закурил и обратился к друзьям:

— Как это у вас получилось с Мишей? Он прибежал, стал что-то рассказывать про тузы, но я ничего не понял. Может, поведаете?

Аркан, заметив одобрительный кивок Ромы, был в нерешительности, но все-таки сказал:

— Когда я разложил на скатерти три туза и подошла очередь доставать четвертый, достал нижнюю карту из колоды, которой должен был быть туз. Но это был не туз. Я применил трюк, который играющие используют в игре под названием «Двадцать одно». Лохи называют ее «очко». Колоду держат пятью пальцами так, чтобы снизу можно было выдавать по одной карте. Чтобы не дать нужную карту, ее слегка отодвигают мизинцем или безымянным пальцем. Так и поступил. Вместо туза положил какую-то следующую карту рубашкой вверх. Когда собрался нужный крест, Рома подсказал: «Дели колоду на три кучки». Я разделил. Красный туз остался внизу правой кучки. После этого взял черного открытого туза и положил сверху липового красного. У Миши к этому времени — полная уверенность, что я держу в руках два туза. Затем кладу эти две карты сверху средней кучки. Рома говорит, чтобы я отнес оставшиеся два туза за соседний столик. Иду. В это время за моей спиной Рома поднимает верхнего туза и бросает на его место какие-то две левые карты. Кладет туза на место. Делает Мише знаки, чтобы тот молчал и помог убрать меня за лавэ. Миша внимательно за мной следил. Мое поведение убедило его, что я ни о чем не подозреваю. Рома мастерски разжигал в нем уверенность в победе. Он просит меня показать два туза. Показываю две верхние карты. Они весело смеются, поскольку видят туз с какой-то десяткой. «Сам не смотри», — сквозь смех говорит Рома. Я положил две карты на место, собрал три кучки в одну и тут, как бы поняв, что смеются надо мной, обрушился на Мишу. Наши отношения натянулись. Рома тем временем пытался точно определиться с Мишей по поводу того, как они будут делить выигрыш. Он шептал Мише, что «сложившаяся ситуация — это подарок Божий, который бывает один раз в жизни».

Когда Миша достал деньги и глянул на них в последний раз, странная дрожь пробежала по его спине, но он не придал этому значения, не мог даже подумать, что его деньгам может угрожать какая-либо опасность. И, если даже в голове промелькнула подобная мысль, он никогда бы не осмелился произнести ее вслух, так как поведение его «товарища» Ромы не оставляло места сомнениям. Выигрыш был очевиден, и его ничто не волновало, лишь дальнейший раздел денег. Миша понимал, что у Ромы нет налички, и, решив, что здесь он — хозяин положения, счел своевременным объяснить Роме, что более полутора тысяч рублей с выигрыша он ему дать не может.

…Друзья весело смеялись. Уже давно ушел Чеснок, а они все болтали и болтали, вспоминая минувшие деньки.

Аркан лежал на диване, накрыв ноги пледом. Ему нравилась эта квартира, и он разглядывал ее с интересом.

— Со вкусом обставлена хата, — заключил он.

В центре города находился магазин. В нем же — кафе, а с другой стороны — бар. В подвальном помещении — бильярд и несколько комнат для гостей. Держал этот комплекс тучный грузин с большим животом. Дела у него шли успешно, потому как, помимо этого, он имел целых три подпольных цеха и один небольшой заводик. Больше всего на свете он боялся милицию и блатных. Первым он ежемесячно платил мзду, но все равно боялся, так как знал, что те и не подозревают о той сумме, которая прилипает к его рукам. Со вторыми он пытался быть «в хороших» и всячески ублажал их. Он разрешал им собираться у себя и всегда оплачивал любой заказ.

Настал долгожданный день. Чеснок увел своих друзей из бильярдной, где они собрались. И тогда туда спустился Аркан. Он был одет в старенькое пальто, стоптанные ботинки, на лице — семидневная щетина. Весь этот ансамбль завершала фуражка, сдвинутая на глаза.

— Вы директор? — Он подошел к тучному грузину, сидящему за столом.

— Я. Что вы хотэлы? — с любопытством поднял глаза директор.

— Я четыре дня назад вышел из тюрьмы. Только сейчас добрался до города. Я слышал о вас как о человеке, который с понятием относится к нашему брату. Как о человеке, который может помочь встать на ноги. И вот я здесь. Прошу денег на первое время, пока оклемаюсь. В дальнейшем смогу вам пригодиться.

— А от кого ты слишал обо мне? — Директор разглядывал гостя с пренебрежением. Он привык видеть бандитов, они всегда уверены в себе. А этот — переминается с ноги на ногу… «Он никто», — заключил директор.

— Я не стану называть имен. Если это так, тогда вы поможете мне. А если я ошибся, — он с угрозой посмотрел в глаза директору. У того побежал холодок по спине, — тогда, значит, я пришел не по тому адресу.

Тучный человек заколебался. «Что это за взгляд? Он прямо выстрелил в меня…»

— Сэйчас я занят. Вот тебе дэньги на первое время. — Он достал сто рублей и протянул их Аркану. — Потом зайды как-нэбудь, поговорим, подумаем, — отмахнулся директор в надежде, что при следующей встрече будет присутствовать кто-либо из его знакомых авторитетов.

Аркан медленно взял сторублевку из рук директора, сквозь зубы процедил что-то, означающее благодарность, еще раз грозно глянул в глаза грузину и удалился, хлопнув дверью.

Прошло два дня. В бильярдной собралось семь человек, включая Чеснока и грузина директора.

Резко распахнулась дверь. На пороге стоял Аркан. Он был пьян. Пальто расстегнуто, и шарф, казалось, вот-вот упадет на пол. Фуражка съехала набок.

— Ты оскорбил меня своей подачкой, пузатая свинья! — обратился он к изумленному директору. Воцарилась тишина. Все, недоумевая, смотрели на Аркана. Тот с грозным видом пьяным шагом, широко расставив руки, сжатые в кулаки, решительно шагнул в сторону грузина.

Когда он поравнялся с парнем, стоявшим у стены, тот что есть силы ударил Аркана в живот. Аркан согнулся. Когда разогнулся, в руке у него был нож.

— Ну, сука, — сказал Аркан, глядя на перепуганного директора, — держись! — И снова двинулся вперед.

В этот момент прозвучал выстрел. Аркан остановился, присел, схватился рукой за живот. Грянул второй, третий. Аркан выронил нож, сделал еще один шаг, поднял голову и глянул в изумленные глаза директора.