— Обещают двенадцать баллов, — озабоченно крикнул Джефферс. — Это много, Андрей. Это очень много! И это очень плохо! Боюсь, наша «Рыбка» не сможет подойти к атоллу. Слишком велика вероятность получить повреждения.

— Вызовем спасателей? — хладнокровно предложил Брызгин.

Ситуация не казалась ему слишком опасной. По крайней мере в космосе он сталкивался с более серьезными угрозами. Да и чего было бояться на обжитой старушке Земле, если в любой момент на помощь могли прийти спасатели из Акваграда, откуда до атолла было не более семи минут лету. Спутники всепланетного Информа наверняка уже засекли сигналы браслетов и сообщили в Службу спасения о ситуации, в которой оказались двое незадачливых отдыхающих. Теперь только деликатность и уважение к личности не позволяли спасателям прийти этим отдыхающим на помощь без предварительного вызова с их стороны.

Похоже, нечто подобное ощущал и Том Джефферс. На вопрос Брызгина он отрицательно покачал головой.

— Ни в коем случае, Андрюша. Яне хочу стать посмешищем в своем коллективе. Скажут, что Джефферс уписался при первом сильном порыве ветра и принялся звать на помощь. Справимся сами!

Снова дунул порывистый ветер, прижимающий людей к песку.

Послышался треск и дробный стук бьющихся о песок орехов.

Где-то далеко на востоке полыхнула зарница, луна вновь скрылась в низких лохматых тучах. Над атоллом вновь пронесся пронизывающий шквал, словно огромный великан дул в попытке смести с острова все, что на нем было.

Катамаран маневрировал у берега.

Автоматы судна не были способны на риск, они удерживали яхту у опасного берега и маневрировали, выжидая безопасного момента для причаливания. Но его просто не было.

— Придется вплавь, — хрипло сказал Джефферс. Глаза его неестественно и оживленно блестели в царившей на острове полутьме.

— Том, у тебя все нормально с головой? — крикнул Брызгин. — Да нас унесет раньше, чем мы достигнем катамарана!

— Что ты предлагаешь? — перекрывая ветер, крикнул Джефферс.

— Надо вызывать спасателей! Я понимаю, безумство храбрых, и все такое! К черту, Том! Это уже не трусость, это всего лишь разумная осторожность! Вызывай Службу спасения!

Джефферс лег на песок.

Лунный свет высвечивал его бледное бородатое лицо.

— В данном случае мы подвергнем неоправданному риску других, — сказал он. — Сюда еще надо добраться, Андрей! Идиот! Ну какого черта я потащил тебя на эту прогулку!

Ветер все усиливался, он сгребал в клубящиеся горсти песок и швырял им в пальмы и людей. Катамаран, который не мог уйти от острова, на котором еще оставались хозяева, продолжал маневрировать близ острова, ревя двигателями на предельных оборотах. Неожиданно высокая черная волна с белыми водоворотами пены по кромке подхватила судно и понесла его прямо на пальмы. Раздался треск. Брызгин закрыл глаза.

«Доигрались, — подумал он. — Нет, Том прав, мы — идиоты!»

Постепенно светлело.

Где-то на востоке, невидимое за тучами, всходило солнце. Рассвета не было видно, но тьма, окружающая их, начала заметно блекнуть.

Одна часть разорванного надвое катамарана повисла на пальмах. Вторая — чернея трюмом, который обнажила огромная рваная дыра, валялась на песке. Бортовые огни катамарана еще помигивали — уцелевшая станция продолжала давать искалеченному судну энергию.

Брызгин не раз попадал в неприятные и даже опасные ситуации. Но это происходило в пространстве! Он и предположить не мог, что подобная опасность может настигнуть его на Земле. На мгновение страх охватил его. Это только дураки ничего не боятся, нормальный человек всегда страшится смерти, особенно если угроза ее становится вполне реальной, а приходит к человеку именно в тот момент, когда он меньше всего ждет ее.

Яростно ругаясь, Джефферс подбежал к останкам катамарана.

Брызгин хотел закричать, чтобы Том был осторожнее, но не успел — пальмы, на которых повисли останки судна, с треском легли на песок, и металлическая громада накрыла археолога.

Брызгин на мгновение закрыл глаза, потом рванулся к останкам катамарана, которые накрыли друга.

Джефферс был жив.

Андрей с натугой приподнял мятый металл, освободил Джефферса из-под обломков. Тот тяжело и со стонами дышал. Но он был жив, и можно было надеяться, что живущие в его крови микрокибы сделают все возможное и спасут археолога.

Отбросив прежние условности, Брызгин вызвал Службу спасения.

Спасатель, выслушав Брызгина, неодобрительно покрутил головой, но читать нравоучения не стал — понимал, что в этой ситуации время, как никогда, дорого.

Через пятнадцать минут над атоллом завис купол станции, еще через пять спасатели поили Брызгина горячим чаем.

Тому Джефферсу Служба спасения уже ничем не могла помочь. Повреждения внутренних органов оказались столь велики, что даже всемогущие ассамбляторы не могли спасти человека.

Джефферса еще успели доставить в клинику Калькутты.

Там он и умер — прямо на операционном столе.

Смерть человека на Земле в результате катастрофы была редким явлением, не удивительно, что она стала предметом рассмотрения в Службе спасения. Представители ее к Брызгину отнеслись с вниманием, понимали, что пережил человек совсем недавно.

Сам Брызгин в смерти Тома Джефферса винил только себя.

Еще столь недавно так привлекательные пейзажи Земли поблекли в глазах Андрея. Тоска была столь велика, что Брызгин не задержался бы на Земле ни на один час, если бы его поспешный отъезд не походил на бегство.

Он не отвечал на звонки.

Видеть кого-либо в эти тяжелые дни Андрею абсолютно не хотелось. Поэтому появившееся на экране лицо Армстронга он разглядывал с откровенной неприязнью, хотя старик меньше всего был виноват в случившемся. Но он жил, а Тома Джефферса в живых не было.

— Надо встретиться, — сухо сказал Нейл Армстронг. — Кажется, я нашел решение нашей проблемы.

Некоторое время Брызгин с возмущением разглядывал старика, пытаясь найти в его лице черточки самодовольства, но морщинистое лицо оставалось спокойным и невозмутимым.

— Сегодня я не могу, — пересилил себя Андрей. — У меня горе, Армстронг! У меня погиб друг.

Старик пожал плечами.

— Даже смерть близких не отменяет работы, — сказал он. — Тем более что в нашем случае следует поторопиться. Неделю назад взорвалась М-3241, и я, кажется, знаю, какая звезда будет следующей.

«Сухари, — с раздражением подумал Брызгин. — Даже не посочувствовал, не спросил, что произошло. И все их поколение такое, за работой они ничего не видели. Только работали, работали, работали, и плевать им было на то, что творилось рядом».

Раздражение его было несправедливым.

Нейлу Армстронгу надо было отдать должное — за короткое время он смог нащупать что-то очень важное, если с такой уверенностью заявил, что решил проблему. Но быть великодушным Брызгин не мог, он слишком презирал себя сейчас, а потому не мог быть справедливым и понимать других.

Кр-хи принял от Дымова подарки и тут же принялся украшать паутину.

Надо сказать, что разноцветные стеклянные шарики в мохнатой багровой паутине смотрелись фантастически красиво. Оказалось, что мощные лапы Кр-хи могли быть и бережными. Стеклянные шарики, покачиваясь в родовой паутине аборигена, издавали мелодичный певучий звон.

Сев рядом с астронавтом, Кр-хи с удовольствием оглядел паутину всеми двенадцатью глазами и почесал брюхо.

— У Кр-хи лучшее гнездо, — хвастливо сказал пауканин. — Кр-хи умен. У Кр-хи умный друг.

— С чего ты взял, что умен? — подначил Алексей.

— Кр-хи знает с кем дружить. Друг знает, какие нужны подарки, — объяснил пауканин. — Кр-хи знает, как украшать гнездо. Погребальная паутина должна быть праздничной.

— Кр-хи хочет сказать — родовая паутина? — уточнил Дымов.

И получил неожиданный ответ.

— Рода нет. Теперь каждый пауканин готовится к смерти. Все паутины на Яркане погребальные. Родовых уже нет. Никто не сможет продолжить жизнь на Яркане. — Кр-хи подумал и злорадно добавил: — Даже мокрые не смогут быть беззаботными. Трудно жить в горячей воде.