Полынь, трава степной дороги, Твой горький стебель горче слез. Церковный запах нежный, строгий, Так далеко меня унес. Дышу тобой, и вот пьяна я, Стою у пыльного куста… О, горечь русская степная, И тишина, и широта!.. На Севере Уныло гудит пароход у залива, Мой милый уехал, я снова одна. В окно мое ясень стучится пугливо, И близится ночь, холодна и темна. Уж дали морские, сливаясь, бледнеют, И в хижине тени легли на полу, И только неубранной кучей в углу Гагары убитые мягко белеют. Тихонько я к ним подошла, и стою, И в пух белоснежный лицо свое прячу. Пусть люди не видят, как горько я плачу, Как милого горько люблю. «Ax, мир огромен в сумерках весной!..» Ax, мир огромен в сумерках весной! И жизнь в томлении к нам ласкова иначе… Не ждать ли сердцу сладостной удачи, Желанной встречи, прихоти шальной? Как лица встречные бледнит и красит газ! Не узнаю свое за зеркалом витрины… Быть может, рядом, тут, проходишь ты сейчас, Мне предназначенный, среди людей — единый! Весна Полна причудливых и ветреных утех, Весна кружится в роще пробужденной И теплою рукою обнаженной Свивает вкруг себя забытый солнцем снег. И разливается хмельная синева От ясных глаз ее, и ветер, усмиренный, Летит к ее ногам, покорный и влюбленный, И выпрямляется замерзшая трава. А там, навстречу ей, призывный шум встает, И море темное и в пене, и в сверканье Ей шлет апрельских волн соленое дыханье И звуков буйных пестрый хоровод. Апрель Опять, забыв о белых стужах, Под клики первых журавлей Апрель проснулся в светлых лужах, На лоне тающих полей. Кудрявый мальчик — смел и розов. Ему в раскрытую ладонь Сон, под корою злых морозов, Влил обжигающий огонь. И, встав от сна и пламенея, Он побежал туда, в поля, Где, вся дымясь и тихо млея, Так заждалась его земля. «В весеннем небе замок белый…» В весеннем небе замок белый Воздвигнут грудой облаков, Струится воздух онемелый Вокруг сияющих углов. О, призрак нежный и случайный! Опять я слышу давний зов, Опять красой необычайной Ты манишь с дальних берегов, Но вот подул небесный ветер, Рванул — и стены сокрушил… Гляжу, как вдаль, и чист, и светел, Твой остов тающий поплыл. «Истома дней опаловых…»
Истома дней опаловых, Июля тишина. Вся в ягодах коралловых Поникла бузина. За садом речка ленится Катить свое стекло, Лишь парится, лишь пенится И сонно, и светло. Плывет от лип разморенных Тяжелый, сладкий дух, А у окон растворенных Не счесть звенящих мух. Ах, только и мечтается — Под липой в уголке Весь день, качаясь, маяться В скрипучем гамаке! «Все мне вспоминаются…» Все мне вспоминаются Запахи петуний, Дачный вальс печалится, В небе — полнолунье. Сырость клумбы политой, Где-то скрип калитки, На груди приколотый Цветик маргаритки. Счастье, запыленное Легкой, смертной пылью, Ты ли, немудреное, Кажешься мне — былью? «Идти в полях дорогой дальней…» Идти в полях дорогой дальней, Где тишина, где пахнет рожь, Где полдень душный и хрустальный Так по-знакомому хорош. Идти и встретить ветер теплый, Кусты полыни, вольных птиц, Да странника в рубахе блеклой, Да спины наклоненных жниц. И знать, что нет конца дороге, Что будешь так идти, идти, Пока не смел погост убогий В одну дорогу все пути! «Сыплет звезды август холодеющий…» Сыплет звезды август холодеющий, Небеса студены, ночи — сини. Лунный пламень, млеющий, негреющий, Проплывает облаком в пустыне. О, моя любовь незавершенная, В сердце холодеющая нежность! Для кого душа моя зажженная Падает звездою в безнадежность? «Ложится осени загар…» Ложится осени загар На лист, еще живой и крепкий, На яблока душистый шар, Нагрузший тяжело на ветке, И на поля, и на края Осенних рощ, еще нарядных, И на кудрях твоих прохладных, Любовь моя, краса моя! |
