Садясь на место, Надя чудом сдерживала слезы, делая вид, что ей все равно. Прилагая истинную храбрость. Но боль ее и обиду Лера фактически ощущала кожей.

— Черноус! Ты хочешь что-то сказать?

Училка снова смотрела на нее. Клоун с крошками на перекошенном рте. Чтоб ты подавилась!

— Приятного аппетита, — с улыбкой ответила Валерия.

Класс загоготал. Математичка сухо прокашлялась.

— Ясно, Черноус. В следующий раз к доске пойдешь ты!

На большой перемене она попыталась найти Фому, но он неожиданно выпал из обозрения. Лера повсюду оглядывалась, но нигде не маячила его темная нестриженая голова. Это казалось странным и непривычным.

Решив, что мальчишка, быть может, курит за школой, она пошла туда, но наткнулась только на парочку лоботрясов лет тринадцати, которых перепугала чуть не насмерть.

— Что надо? — рявкнул один из них, приходя в себя, на лице его отразилась вся синяя гамма.

— Фому не видели?

— Не видели.

Она уже отошла на несколько шагов, потом повернулась:

— Честное слово, другого места что ли придумать нельзя? О нем каждый первоклассник знает. Какое это тайное место, если стоите здесь, как в штаны наложили? Или храбрецов изображаете? Хотите курить? Делайте это вне школы!

Но затем махнула рукой и пошла дальше.

— Фома в столовой, скорее всего, — крикнули мальчишки уже вдогонку. Она подумала, что наверное так и есть.

В столовой было как всегда тесно и шумно. Насыщенный запах жаровни отяжелял воздух.

Молодежи так не хватает казенных харчей, или хочется умерить другой голод? Здесь не так жевали, как галдели без продыху, выпуская накопившееся за время уроков напряжение. Дежурные по столовой не могли управиться с беспорядком, поэтому всегда был шанс наткнуться на завуча или физрука. Только и это бесполезно.

Еда планировала по воздуху практически беспрестанно, эти атаки заканчивались липкими волосами и испорченной одеждой. На месте битвы оставался лоснящийся пол с растоптанными котлетами, на столах — лужи супов с размокшими в них горбушками.

Фому она увидела не сразу. В отдаленном от входа углу он сидел в окружении своих одноклассников, среди которых были Глеб и Барановская. Какой-то парень, вжившись в роль клоуна, стоял на скамье и что-то рассказывал, бурно жестикулируя. Все смотрели на него, улыбаясь. Лера прошла на подачу, собираясь выпить какао, но там было не протолкнуться. Когда повернулась, к ней уже пробирался Фома. Все что ему понадобилось, это шмякнуть кого-то по затылку и очередь мгновенно расступилась, он подал ей чашечку с ароматным напитком и горячую булочку. Лера не сдержала улыбку.

— Да ты тут заправляешь.

— Пошли к нам.

Она взглянула на его компанию, поймала взгляд Барановской.

— Нет, не думаю. Я хотела с тобой поговорить, но здесь не получится…

Их постоянно толкали и, в конце концов, ее локоть подбили и какао выплеснулось на пол. Она чудом не обилась сама и не облила Фому. Он треснул по голове какого-то парня.

— Брось, — Лера переловила его за локоть и отдала чашку. — Встретимся после уроков…

Возле кабинета физики она нашла Надю с открытым учебником, одиноко подпирающую дверь. Заметив ее появление, девочка закрыла лицо книгой, изображая неподдельную увлеченность материалом.

Валерия просунула ей сверху булочку. Книга резко опустилась. Надя смотрела на булочку с вытянутым лицом.

— Бери, это тебе, — сказала Валерия.

— Мне? — спросила девушка с сомнением. — За что?

— Как в мультике, знаешь? Просто так!

Надя схватила булочку и впилась в нее зубами.

— Как вкусно! — повторяла она, быстро расправляясь с угощением. — Я такой вкусной еще не ела. Жаль, что мало…

Лера вздохнула. Да. Она об этом не подумала… Какие все таки бездушные твари эти родители, неужели не нашлось бы десять сраных копеек на обед для единственного ребенка?

— Слушай. — Она прислонилась к стене рядом с Надей. — Не обращай внимание на этих малолетних козлов, ладно?

— Я и не обращаю, — ответила девчонка, прыснув для убедительности.

— Знаешь, какая разница между ними и тобой?

— Какая?

— Они всего лишь посторонние. Через два года все разбегутся, но ты у себя останешься.

— Они меня ненавидят. — Лицо девочки стало замкнутым.

— Глупости. Это эффект стадности. В куче они чувствуют себя сильными, а по одиночку — трусы. Насмехаться над кем-то может только трус. А ненавидят… Ненавидят, как правило, за что-то более личное.

— Но меня все равно никто не любит…

— Ты же не печенька, — усмехнулась Валерия. — И потом… Разве это любовь, если ты кому-то нужен из-за галимого статуса? Вот ты отличница, у тебя просят иногда списать. Замечала какие они вежливые ровно пол минуты? А потом все забывается. До следующей контрольной… Вот тебе и статус. Более того, учителя принижают тебе оценки, чтобы те, кто у них эти оценки покупают, не чувствовали себя ущербно на твоем фоне. Понимаешь? На твоем фоне тоже кто-то может быть ущербным. Если тебе станет от этого легче… Если нет тех, кто тебя ненавидит, значит, ты ничего не стоишь. Поэтому не обращай внимания. Важно, что ты сама о себе думаешь. Ты сможешь поступить куда захочешь. Стать, кем пожелаешь, хоть профессором! Не бойся пойти в аптеку, спросить у фармацевта, что лучше подойдет для твоего лица. У меня таких проблем никогда не было, но я знаю, что есть копеешные средства, которые помогают в борьбе с прыщами. Не жди, что кто-то займется твоей проблемой или она уйдет сама. Не мирись с тем, что реально исправить. Не становись трусом, как те, другие. Ты хороший человек, не занижай свою значимость из-за родителей. Бедность — это временно. А низкая самооценка — навсегда.

— Я никогда не стану лучше других, — девушка горестно покачала головой.

— Нужно быть лучше себя, не обязательно — лучше других, — поправила ее Лера. — Знала бы я это раньше…

— Мне иногда хочется, чтобы школа взлетела в воздух… — пробормотала Надя отрешенно.

— Перестань, ты сильнее этого.

— С волками жить…

— Ну уж нет! — перебила Валерия с чувством. — Это самое большое заблуждение. Надя, послушай! Никто не вправе заставить тебя стать волком или овцой. Среда обитания, конечно, сильно влияет на нас, но куда важнее, кто ты в этой среде.

— А, знаешь, что они про тебя говорят? Что ты слишком борзая стала в последнее время, споришь с учителями. Что это из-за дружбы со старшаками… И бесит, что ты каждый день в чем-то новом, модницей стала!

Валерия рассмеялась:

— Правда? Ну, значит, я двигаюсь в правильном направлении…

— Знаешь, — призналась Надя смущенно, — а ведь у меня кроме тебя нет подруг… Есть одна дома, пятиклашка, но ей не разрешают со мной водиться, думают, я воровка. А я никогда ничего не крала! Мне бы рука отсохла!

— Знаю, — кивнула Валерия. — Ты хороший человек. Просто еще не научилась за себя постоять.

— А что для этого нужно?

— Верить, что ты сильнее. Помнить, что нападают и унижают только слабаки. Не быть слишком доверчивой. Уметь послать при необходимости. И если понадобится — звать на помощь, кричать, кусаться, царапаться, но не дать себя обидеть.

— Это ты о чем? — Надя наморщила лоб.

— Это я о том… Нет смысла отговаривать тебя идти на выпускной, так ведь? Ты все равно пойдешь.

— Это ж через два года…

— Да, через два года. Я бы очень хотела, чтобы ты научилась за это время ставить козлов на место. Быть чуточку хитрее. Потому что на школьных выпускных случается… может приключиться… — Лера пыталась подобрать правильные слова.

— Парень напоит девушку и ведет в кусты? — хмыкнула Надя. — Нетушки, я не такая. Я пить вообще не буду. И с пьяными водиться тоже не буду. А про остальное, — она закатила глаза, — пусть не надеются.

Лера засмеялась.

— Вот в этом духе и продолжай! Умная девочка.

— Ты так за меня переживаешь, — заметила Надя. — За меня никто никогда не переживал, кроме бабушки.