— Ты не рассказывала мне про свою семью, — заметил он.
Валерия смутилась. Такого вопроса она точно не ожидала.
— А что рассказывать?
— Кто твой муж? Ты сегодня о нем говорила.
— Андрей? — Лера прочистила горло, налила себе холодной воды из чайника, поставила стакан напротив отца и села за стол.
— Ну… Он хороший юрист. Солидный мужчина. — Она отпила немного, изучая дно стакана. — Это если в пару фраз. Интересный объект для женщин.
— А как муж?
У Леры мурашки побежали по спине.
— Что ж… Нам было хорошо когда-то… Очень… Он любил готовить. Постоянно выдумывал что-то интересное. Но у меня слишком часто не хватало времени и сил. Годы пролетали незаметно, дети росли как на дрожжах, и тут ему нужно отдать должное, он носился с ними, что та наседка с цыплятами. Очень долго я не слышала от него упреков. Но потом… вдруг выяснилось, что мы совсем чужие. То, что хотелось бы назвать моей семьей, раскололось на два противоположных лагеря: я — и муж с детьми… Потом у него началась своя жизнь. Вот и весь сказ.
— Настоящий мужчина — как лев, — серьезно произнес отец. — У него должна быть своя львица, одна на всю жизнь.
Лера усмехнулась:
— Ух ты, это записать надо. Только как это касается моего бывшего мужа?
— Я служил с людьми самых высоких званий, — продолжал отец. — Но не это определяет настоящего мужчину. Мужчина не может позволить себе доводить до нервных приступов жену, бросать детей…
— Ну, а если он ошибся с выбором жены? — перебила она. — Такое ведь тоже случается. Что, если самый лучший вариант — расстаться?
— Ошибиться может всякий. Но это становится явным слишком быстро. И я сейчас не об этом. Я пытаюсь сказать понятно…
Лера не сводила с его лица напряженного взгляда. Он допил последний глоток воды из своего стакана и снова заговорил:
— Если бы мне пришлось оставить твою мать, то лишь по одной причине: если бы я точно знал, что со мной она несчастна или она бы сама того потребовала.
— Были прецеденты? — спросила Валерия осторожно.
Мгновение он молчал.
— Когда кто-то говорит, что жизнь прожить — это тебе не поле перейти, мне всегда хочется поправить: поле, да только минное… Никогда не знаешь, когда наступишь на очередную проблему и чем она обернется. Держишься, а как иначе. Лавируешь. Но привыкнуть… невозможно… Есть одна деталь, стоящая всех этих усилий. Ты можешь этого не знать, но, поверь, наши трудности сближали нас день за днем, год за годом. У нас теперь нет никого роднее и ближе друг друга. Что бы ни было, я не перестану любить свою жену и нести свой долг перед ней, как перед единственной женщиной. Если жизнь — это в некоем роде война, то мы с ней — армия. — Он снова задумался, потом продолжил: — Вот тебе такой пример. Вокруг мужчин с погонами вьется много красивых женщин. Так было во все времена. Погоны символизируют мужество. Однако далеко не всегда их обладатели тому пример. Я знавал экземпляры недостойные, чтобы с ними просто здороваться, не то чтобы «честь отдавать». Но женщины определенного типа, стремясь заполучить такого мужчину, становятся чрезвычайно изворотливы. И, к сожалению, не понимают, если такой мужчина бросил одну семью, ему ничего не стоит бросить другую. Эти отношения похожи на дурман, после которого остаются жутко неприятные ощущения. Они быстро проходят, не принося ничего, кроме боли. Вот только судьбы ломаются навсегда. И та, что так волновала ему кровь недавно, в миг превращается в существо отталкивающее, даже отвратительное. А таких женщин может быть бесконечно много. Бесконечно много разочарований для, как ты говоришь, солидного мужчины. Только с умным мужчиной такого не случается. Он выбирает ту единственную, которую полюбил раз и навсегда. Она ему друг, опора, и воспитатель. Его продолжение. Только она одна воплощение женственности и красоты. Поэтому другие женщины, как женщины, его не интересуют.
— Это так трогательно, — прошептала Валерия. — Ты настоящий лев, папа.
— Мы сейчас говорим не про меня! Я хотел, чтобы ты поняла, твой муж — настоящий лев.
— В каком смысле? — От неожиданности она закашлялась. — Нет-нет! Это не тот случай! Он женился второй раз уже через два года после развода, как только барышня его залетела. Говорю тебе, Андрей едва дождался, чтобы поскорее завести себе «овцу»!
— Ты не правильно толкуешь, — строго прервал отец. — Сама говорила, что он хороший юрист и внешность у него что надо. Верно? Еще ты рассказывала, как много лет подряд он дожидался тебя дома, терпеливо готовил ужин, ухаживал за детьми, пока ты занималась своими делами. Так?
— Ну и что?
— Неужели ты правда не понимаешь? Он женился во второй раз только потому, что заслуживал семейного счастья. Внимания от своей женщины!
— Ну дак и хрен с ним, — выпалила Лера, от волнения теряя последний контроль над выражениями.
— Окруженный вниманием женщин, он ждал целых два года, пока женился? Нет, ты никогда этого не поймешь. — Отец устало вздохнул. — Если бы его любовница не носила ребенка, он бы не женился на ней. Подумай, чего он ждал все это время?
Лера недоуменно смотрела на него. Отец выдержал паузу, надеясь, что она сама ответит на этот вопрос. Но видя ее сомнения, заключил:
— Он ждал, что ты одумаешься!
— Я?
— Ведь ты предложила развод? Так?
Лера в конец растерялась.
— Я?.. С чего ты взял все это?..
И вдруг что-то загорелось в ее сознании — как мгновенное озарение. Как отрывок из забытого фильма.
В тот вечер она была раздражена до крайности, пришла домой выжата, как лимон, а тут еще Андрей со своими разговорами.
«Не сейчас! Я чуть на ногах держусь!»
«Но когда? У тебя всегда «не сейчас». Откладывать больше нельзя, Лера. Нужно что-то решать.»
«О, Господи! Что решать? Что ты хочешь от меня?»
«Ты знаешь, сколько лет нашим детям? Ты заметила, как они выросли? Ты была с ними только пока вынашивала. Им очень важно твое внимание. Ты знаешь, что им надо? Или мне, в конце концов?»
И так продолжалось бы долго, перепалка за перепалкой — до самого утра. Но Лера и без того находилась на приделе человеческих сил, и уж тем более — на пределе терпения. В ней просто кипело все, казалось, еще одно слово — и она наброситься на него!
«Да, я знаю, что тебе надо, — отрезала она. — Развод!»
В первую секунду он остолбенел. Но потом лицо его приобрело спокойствие, а голос стал совершенно ледяным.
«Ты думаешь, это именно то, что мне нужно? И детям? И тебе?»
«Да! Я уверена!!!»
«Это ты так хочешь, Лера. Это тебе нужно.»
«Черт! Да! Да! Мне это нужно! Когда же ты оставишь меня в покое? Оставьте меня все в покое! Что не ясно?»
«Хорошо, — последовал ответ. — Если ты так хочешь, значит, так и будет…»
Лера медленно встала, подошла к окну, отупело всмотрелась в здание на другой стороне улицы, затем повернулась и так, словно ноги ее вдруг подкосились, опустилась на пол. Прислонилась к стене и, подтянув к груди колени, крепко обхватила их руками. Большими неморгающими глазами смотрела она в пространство перед собой. Лицо ее в миг слилось со стеной, став гипсово-белым. Губы задрожали, она пыталась что-то сказать, оформить в мысль все то, что осознала только что, но речь еще не готова была подчиниться ей. Все что у нее получилось, это:
— Я же… сама?..
А через минуту ее прорвало:
— Я не думаю, что мои чувства умерли… Но… он казался мне занудой, эгоистом! Постоянно что-то требовал… А я вела себя, как последняя неврастеничка! Позволила ему уйти, точнее — не оставила выбора… Я знаю, когда моя жизнь поломалась! Я могу теперь сказать точно. Когда я закрыла глаза на угрызения совести. Когда сумела внушить себе, что чувства не самое главное… Что прежде всего мечта… Нет, не мечта — я предала и мечту тоже. То был пустой азарт, как у зависимого картежника… Я потеряла связь с реальностью! Я в буквальном смысле сошла с ума… А ему сейчас семнадцать. Он заканчивает школу, представляешь?
