— С удовольствием, уважаемая леди. Трудно построить современный аэропорт, оснащенный по последнему слову техники, стоимостью в триста миллионов долларов без знания местных условий, особенно когда речь идет о сложных современных самолетах. Здесь должны быть задействованы все министерства.

— Что вы подразумеваете под сложными современными самолетами? Бомбардировщики?

— Да, а также ракеты и противовоздушные установки.

— И все они американского производства?

— Совершенно верно. Кроме того, часть денег, вложенных в строительство аэропорта, шла на оказание финансовой помощи нашей стране и использовалась для военных нужд.

— Платила ли компания «Айвари» какие-то дополнительные суммы вашим чиновникам сверх тех, что установлены контрактом? — спросил Моррел.

— Да, уважаемый сэр. Мой хозяин получал значительные суммы, которые он затем распределял между правительственными чиновниками.

Оттолкнув руку Артура Кона, пытавшегося удержать его, Курт вскочил с места.

— Это ложь! — закричал он. — Единственным представителем моей компании в Лалархейне был Фуад Абдурахман, получивший инженерное образование в Соединенных Штатах. Ему платили предусмотренную контрактом зарплату и ничего сверх того!

— Мистер Айвари… — прервал Курта Моррел.

— Могу я задать вопрос свидетелю? — спросил Курт.

— Мистер Айвари, хочу напомнить вам, что здесь не суд, — заметил Моррел.

— Я это прекрасно знаю, но я не допущу лжесвидетельства против меня или моих друзей.

— Мистер Айвари, лжесвидетельство — слишком тяжкое обвинение.

— Я так не считаю. Генерал сказал вам, что представители министерства обороны не имеют права давать показания, и поэтому вы пытаетесь взвалить всю вину на меня!

— Наша цель — проанализировать факты, — ответил Моррел. — Мистер Фиш, вы выдвинули очень серьезное обвинение. Надеюсь, вы располагаете необходимыми документами, доказывающими правоту ваших слов?

— Да, они хранятся в одной из ячеек камеры хранения в аэропорту.

Фиш открыл портфель и извлек оттуда какие-то бумаги.

— Вот ксерокопии этих документов. Они подтвердят, что я сказал правду. Могу ли я зачитать их?

— Да, пожалуйста, — ответила женщина-конгрессмен.

— Это копии расписок моего бывшего хозяина. Читаю: «Получил сто тысяч коробок орехов…»

— Коробок орехов?..

— Это условное название долларов, — разъяснил Фиш.

— Пожалуйста, продолжайте.

— «… и картину французского живописца Сислея».

У Джоселин перехватило дыхание. Она вспомнила морозное утро в Париже и их с Малькольмом игру в начинающих коллекционеров картин. Неужели он обманул ее, обвел вокруг пальца? Не может быть, чтобы Малькольм был замешан в грязных махинациях, связанных со строительством аэропорта. Ведь она всегда считала, что ее муж просто хочет доказать свою значимость, принимала все его действия за мальчишеское желание выделиться. Неужели он так подвел Курта?

— Здесь есть и другие расписки на сумму более пятисот тысяч долларов, и все они датированы апрелем тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, когда проект аэропорта был одобрен правительством страны.

— Мистер Фиш, — в голосе Моррела чувствовалась доброжелательность, — вы можете подтвердить подлинность этих документов?

— Да, у меня есть письмо, написанное мистером Малькольмом Пеком, свояком мистера Айвари, в котором он предлагает моему хозяину преподнести картину Сислея в качестве подарка одному из министров.

Джоселин побледнела. Откуда Малькольм взял такие деньги? Внезапно же ее осенила догадка — фонд заработной платы для иностранных рабочих. Наверняка Халид, которого феллахи считали чуть ли не Пророком, выплачивал им меньшую, чем полагалось, зарплату, оставляя часть денег Малькольму для его собственных нужд.

— Здесь присутствует вдова мистера Пека, — сказал Фиш, — она может удостоверить подлинность подписи своего покойного мужа.

— Оставьте миссис Пек в покое! — закричал Курт, вскакивая с места.

— Мистер Айвари, своим поведением вы выказываете нам свое неуважение. Миссис Пек?

— Я вернула себе девичью фамилию, — сказала, вставая, Джоселин. — Теперь я миссис Силвандер.

Все фотоаппараты и телекамеры нацелились на Джоселин, которая не знала, что отвечать, и выглядела беспомощной и растерянной.

— Миссис Силвандер, можете ли вы удостоверить подлинность данного письма? — спросила женщина-конгрессмен.

Джоселин взяла пожелтевший от времени листок и прочитала: «Выясни, подойдет ли Х-5 картина Сислея? Если нет, я продолжу поиски». Джоселин почувствовала, что рука Малькольма как бы протянулась из далекого прошлого.

— Можете ли вы подтвердить, что это почерк вашего мужа? — услышала она вопрос.

— Я инженер, а не эксперт по почеркам.

— Мы понимаем это, миссис Пек…

— Миссис Силвандер, — поправила Джоселин.

— Простите, миссис Силвандер. Так это почерк вашего покойного мужа?

— Прошло столько лет. Я затрудняюсь ответить.

— Спасибо, миссис Силвандер.

Джоселин вернулась на свое место. Она не могла слышать, как Гарольд Фиш говорил председательствующему, что он хорошо знаком с миссис Силвандер по Лалархейну и не раз бывал в ее доме.

Во вторник по всем каналам телевидения шел прямой репортаж из зала заседаний, где подкомиссия Моррела проводила слушания по делу о взяточничестве. Ай-би-си в своем воскресном обзоре дала полную характеристику деятельности американских компаний, таких, как «Нортроп», «Локхид», «Паловерде ойл» и «Айвари», за рубежом. Маленькая арабская страна, расположенная на берегу Персидского залива, стала известна всему миру. Газета «Тайм» рассказала своим читателям историю династии Абдурахманов. «Два ныне здравствующих принца, — писала газета, — ведут между собой непримиримую войну. Принц Фуад представляет в стране интересы компании «Айвари». Он получил диплом инженера в США, настроен проамерикански и, желая процветания своей стране и своему народу, поддерживает деятельность американских компаний. Его племянник принц Халид — ярый сторонник исламского фундаментализма и выступает против вмешательства других стран во внутренние дела своей страны».

В среду слушания продолжились. Были задействованы все средства безопасности. Полиция буквально оцепила здание. Всех участников слушаний прощупывали специальными детекторами на предмет обнаружения оружия. Перед входом в зал заседаний стояла вооруженная охрана.

Свидетельские показания опять давал мистер Фиш. Размахивая ксерокопиями документов, он сообщил присутствующим, что Малькольм Пек имел специальный сейф в банке Лалархейна, где хранилась так называемая «черная касса».

— Вы хотите сказать, что там находились деньги, предназначенные для подкупа местных чиновников? — спросил один из конгрессменов.

— Именно так, достопочтенный сэр.

— В таком случае мистер Айвари должен был знать о существовании этого сейфа?

— Не могу с уверенностью сказать, достопочтенный сэр, но полагаю, что он знал об этом.

— Не могли бы вы назвать нам сумму, которая обычно составляла эту «черную кассу»?

— От пятидесяти до ста тысяч долларов. Я слышал, как мистер Малькольм Пек говорил моему хозяину, что суммы свыше ста тысяч подлежат декларированию.

— Мистер Айвари, — обратился Моррел к Курту, — займите, пожалуйста, свидетельское место.

Артур Кон что-то быстро зашептал на ухо Курту, но тот решительно покачал головой и прошел к столу.

— Расскажите поподробнее об этой «черной кассе», — попросила женщина-конгрессмен.

— Я ничего не знал о ней, — твердо ответил Курт.

— Но вы говорили нам о существовании мелких сумм для дачи взяток, — настаивала женщина.

— Боюсь, что эти суммы были сильно увеличены, — ответил Курт.

— Вы вынуждаете нас заняться дальнейшими расследованиями.

У Джоселин задергалось левое веко. Пытаясь справиться с нервным тиком, она стала дергать щекой, и ее искаженное гримасой лицо увидели миллионы телезрителей. Происшедшая метаморфоза потрясла Джоселин. Из сестры миссис Айвари Джоселин Силвандер она по воле случая превратилась в свидетельницу — миссис Джоселин Пек, вдову человека, который был непосредственно замешан в истории со взятками. Все телекамеры показали ее перекошенное от страха лицо с дергающимся левым веком. Ее невнятные ответы на вопросы дополняли картину. Многие газеты вынесли на первые полосы историю убийства Малькольма Пека.