— Лучше?

— Да, — ответила она шепотом. Во дворе было темно и пахло мочой. Этот устоявшийся запах смешивался с запахом дорогого одеколона, сигарет и легким запахом мужского пота. Его дыхание слегка отдавало виски. Гонора мысленно поблагодарила женщину, давшую ей жевательную резинку, чтобы отбить противный привкус во рту.

— Уверена? — Он тоже перешел на шепот.

Кивнув, Гонора потянулась к нему губами. Позже она будет удивляться своей смелости, но сейчас это казалось вполне естественным.

Курт еще крепче прижал ее к себе, именно так, как она представляла в своих мечтах. Его губы были мягкими, и она дотронулась до них языком. Когда воздыхатели пытались целовать ее так называемым французским поцелуем, она брезгливо отстранялась. Сейчас же она сама провоцировала Курта на такой поцелуй, и он немедленно последовал — его язык, казалось, проник ей в тело. Ее соски всегда были очень чувствительными, сейчас же они затвердели, приподнимая ткань платья. Его дрожащие руки ласкали ее, и она прижималась к нему все сильнее и сильнее, пока не почувствовала, как наливается силой его плоть. Гонора воспарила над землей, над этим темным, пропитанным влагой городом.

Поцелуй закончился, и Курт прижался щекой к ее щеке.

— Я сошел с ума, — прошептал он, прерывисто дыша.

— Это я поцеловала тебя…

— Ты чертовски доверчивая и нежная. Ты же ничего не знаешь обо мне — кто я, откуда, какие у меня планы.

— Я люблю тебя.

Курт заглянул ей в глаза. Слабый свет, идущий из парадного, позволил Гоноре увидеть вспыхнувшее в его взгляде изумление, его мягкие губы, измазанные ее помадой. Какие они теплые, чувственные, влекущие!

— Тебе не следовало этого говорить, Гонора.

Девушка почувствовала себя неловко. Ей было отчаянно стыдно.

— Я не собираюсь навязываться тебе, — задыхаясь, прошептала она.

— Послушай, Гонора, разве ты не понимаешь, что я полный амбиций подонок, стремящийся к власти и большим деньгам?

— В тебе есть и много хорошего.

— Возможно. Я чертовски хороший инженер. Вот где сосредоточены все мои амбиции. Я мечтаю построить на земле нечто чудесное. — Курт говорил серьезно. — У меня много планов.

— А в твои планы входит Имоджин?

— Ты хочешь знать, использую ли я ее? Итак, мы пришли к выводу, что я настоящий сукин сын.

— Нет, но…

— Гонора, она мне нравится. С ней легко и просто.

— И мистер Бурдеттс может помочь тебе.

— Конечно. Я смогу воплотить свою мечту в жизнь, если женюсь на ней.

— Женишься? — Это слово колокольным звоном отдалось в ее голове, и Гонора попыталась вырваться из объятий Курта. Его пальцы крепче сжали тонкую талию девушки. — Я уже рассказывал тебе, что у Талботта я не сделал ни одного самостоятельного проекта и не сделаю, пока мне не стукнет сорок. Гонора, может, тебе больно это слышать, но я не сэр Галахад.

— Тогда зачем ты назначил мне свидание?

— Когда я увидел тебя в кафе, мое сердце наполнилось жалостью. Ты выглядела такой потерянной рядом с той крикливой сукой. В тебе есть что-то от сказки, и мне захотелось стать сэром Галахадом и прискакать к тебе на выручку на белом коне.

— Ты действительно почувствовал это?

— Конечно. Любой может утонуть в пучине твоих глаз. — Курт нежно поцеловал ее глаза, затем губы.

Когда в десять зазвонил телефон — Гонора в это время готовила завтрак, — у нее мелькнула слабая надежда, что это Курт. Вчера, проводив ее до дверей квартиры, он не назначил ей нового свидания. Гонора схватила полотенце, чтобы вытереть руки.

В дверях ванной появилась Кристал. Ее светлые волосы струились по голым плечам. Замотанная в полотенце, она была похожа на маленькую прекрасную островитянку.

— Я возьму трубку, — закричала она, подбегая к телефону. Голосом, имитирующим сопрано, она пропела в трубку:

— Алло?

— Кристал? Говорит Гидеон, — услышала она знакомый скрипучий голос. — Я хочу пригласить тебя и всю твою семью на обед сегодня вечером.

Голубые глаза Кристал загорелись радостным огнем. Первое официальное приглашение на обед. Это не имело ничего общего с обычными субботними приемами, на которых Кристал надеялась встретить какого-нибудь молодого человека. Но все было напрасно — кроме Курта, на них присутствовали одни старые грибы. Кристал слишком любила сестру, чтобы позволить себе кокетничать с человеком, так понравившимся Гоноре, да к тому же ей претил его язвительный тон.

Однако если бы не сестра, она непременно занялась бы им, чтобы насолить Имоджин. Телефонный звонок Гидеона означал, что союз Силвандеров и Талботта крепнет, и это было ступенькой к новой, счастливой жизни.

В голове Кристал вихрем пронеслась мысль, под каким предлогом отказаться от свидания с Бобби Дюпре, который собирается повести ее на новый фильм «Колокола святой Марии» с Бингом Кросби в главной роли. А, плевать на Бобби!

— Как замечательно, Гидеон. Вы так добры.

— Я хочу, чтобы и ваш отец пришел вместе с вами, Кристал.

— Конечно, Гидеон, он непременно придет.

— Моя машина заберет вас в семь. — Гидеон повесил трубку.

Продолжая держать трубку в руке, Кристал обратилась к сестрам:

— Никогда не догадаетесь, кто сейчас звонил.

— Как бы не так! — Джоселин подняла голову от учебника геометрии. — У дяди Гидеона слишком громкий голос.

— Так это был Гидеон? — чашка чуть не выскользнула из рук Гоноры.

— Он нас всех приглашает на обед.

— На обед? Но почему?

— Перестань связывать все со своим вчерашним свиданием! — оборвала ее Кристал.

— Чему обязаны такой чести? — встряла Джоселин.

Кристал не удостоила ее ответом.

— Наконец-то он повел себя как настоящий родственник. Держу пари, что теперь он раскошелится. Просто раньше он был в глубоком трауре…

— Что-то я этого не заметила, — опять ввернула Джоселин.

— …Я уверена, что он будет устраивать приемы, чтобы мы могли познакомиться с порядочными молодыми людьми. Гонора, ты немного опоздала, но для меня он мог бы устроить выход в свет. Имоджин рассказывала мне, что миссис Бурдеттс устроила для нее большой прием. Там было около трехсот гостей, в том числе Харты и Ноуленды. После этого ее стали приглашать на все вечера, «такие божественные, с дикими оргиями, где все на французский манер — каждый делает, что хочет», — подражая голосу Имоджин, процитировала Кристал.

Лицо Джоселин вытянулось и помрачнело. Если Гидеон решит организовать выходы в свет Гоноры и Кристал, то почему бы ему не сделать этого и для нее. Но в чем она пойдет? Ни одного подходящего наряда! Единственное крепдешиновое платье уже мало ей, да к тому же оно все в пятнах. Вот если бы Кристал одолжила ей одно из своих! Конечно, красоты оно ей не прибавит, но зато уверенности — пожалуй.

— Что-то я не слышала, чтобы он приглашал папу, — язвительно заметила Джоселин.

— В таком случае иди и промой уши, — отпарировала Кристал.

— Кристал! Джосс! — взмолилась Гонора.

— Папа не пойдет, — заключила Джоселин.

— Еще как пойдет. Гидеон сказал, чтобы он непременно был.

— Оказывается, ты большая кретинка, чем я думала. Или совсем слепая. Неужели ты не заметила, что он находит любой предлог, чтобы не ходить туда по субботам? Держу пари, что он не пойдет.

Кристал потуже затянула полотенце.

— Он пойдет, — решительно заявила она и ушла в ванную, с силой хлопнув дверью. Кристал любила свою семью и хотела счастья каждому из них.

— О, Джосс, — вздохнула Гонора, — почему тебе обязательно надо испортить всем настроение?

— Ты моешь эту чашку уже час, — сверкнула очками Джоселин в сторону сестры. Она ревновала Гонору к Кристал и всякий раз, когда Гонора защищала ее, обижалась.

— Так ты считаешь, что это Курт Айвари заставил Гидеона пригласить нас? — спросила Джоселин, проглотив обиду.

Гонора покраснела.

Джоселин чуть было не выиграла пари: Ленглей наотрез отказался идти с ними к Гидеону.