— Не стоит расстраиваться из-за каждой Линды.

Закатное солнце окрашивало все вокруг в красный цвет. Его последние лучи падали на любимое место Гоноры — бельведер. Джоселин задумчиво смотрела в ту сторону.

— Гонора — моя сестра, — ответила она.

— Но уже не моя жена.

— Думаю, у тебя уже было много таких Линд.

— Вчера все произошло очень грубо, и я еще раз прошу меня извинить, но, Джосс, посмотри правде в глаза — теперь я одинокий мужчина, и мне нужна женщина.

Джоселин показалось, что он специально говорит ей об этом, чтобы она передала все Гоноре.

— Уж пусть лучше будет Линда или кто-то еще, чем Кристал, — сказала Джоселин и сразу пожалела о своих словах.

Улыбка исчезла с лица Курта, и оно сразу стало несчастным. Джоселин всегда ненароком обижала людей, о чем потом сожалела. Сейчас она видела, что Курт очень страдает.

— Курт, прости меня. Не знаю, как это вырвалось. Мне очень жаль, что у вас с Гонорой все так получилось. Давай не будем ссориться. Мы же всегда были друзьями.

— Спасибо, Джосс. — Курт задумчиво смотрел на темную воду плавательного бассейна. Его взгляд и поза выражали глубокую печаль.

Джоселин поставила бокал и взяла Курта за руку, слегка пожав ее. Курт не ответил на пожатие, но и не выдернул руки. Джоселин стала тихонько поглаживать его руку.

Курт всю жизнь был для Джоселин идеалом мужчины, но она никогда не позволяла себе думать о нем в сексуальном плане. Он был мужем ее сестры, которая заменила ей мать, и все, связанное с ним, стало для нее табу. Но сейчас, когда он переспал с Кристал, что-то сдвинулось в ее сознании, и ей стало казаться, что она может позволить себе быть немного раскованней с ним. Продолжая нежно гладить руку Курта, Джоселин представила себя его женой.

Из глубины ее тела поднялось желание, которого она не испытывала со дня смерти Малькольма.

— Курт, — прошептала она, опускаясь перед ним на колени. Закрыв глаза, она положила руки ему на плечи. — Ах, Курт…

Ее руки непроизвольно стали ласкать его. Курт напрягся, по его телу пробежала дрожь. Приняв это за ответное возбуждение, Джоселин вплотную приблизила к нему свое лицо. Курт схватил Джоселин за запястья и отбросил ее от себя.

— Курт, я так хочу тебя, — прошептала Джоселин.

— О Господи! — воскликнул Курт. — Неужели у меня недостаточно неприятностей, Джосс, ради всех святых, оставь меня в покое!

Джоселин резко вскочила на ноги, очки свалились и покатились по полу террасы. Кровь прилила к голове. «Так тебе и надо, — подумала она. — Ты, убийца собственного мужа, самая некрасивая из сестер Силвандер, пыталась соблазнить Курта!»

Курт с трудом выдавил улыбку.

— Теперь ты по крайней мере знаешь, почему ко мне пристают женщины.

Только позже Джоселин поняла, что Курт пытался обратить все в шутку, но в тот момент ей хотелось провалиться сквозь землю.

— У меня встреча… — пробормотала Джоселин и бросилась в дом.

Она не помнила, как добежала до гаража, села в свой «порш» и выехала за ворота. Здесь она остановилась. Перед ее глазами стояло полное ужаса лицо Курта. Соображая, куда поехать, Джоселин вдруг вспомнила о маленьком баре, который ей давно хотелось посетить.

Бар был заполнен молодежью, преимущественно цветной. Джоселин села за угловой столик и заказала сразу несколько порций виски. Ей хотелось поскорее забыться, не видеть ужас, застывший в глазах Курта.

— Привет, — услышала она мужской голос.

Джоселин подняла глаза на незнакомца. Перед ней стоял мужчина, одетый в темный деловой костюм и белую рубашку, невысокого роста, с круглым брюшком и морщинистым лицом. Он еще больше не вязался с этим баром, чем она.

Мужчина улыбнулся. Джоселин улыбнулась в ответ.

— Не хотите присоединиться ко мне? — спросила она.

— Только не в этом месте, — ответил он. — Может, мы найдем что-нибудь поспокойнее?

— Что ж, идея неплохая, — ответила Джоселин, вынимая из сумочки кредитную карточку «Америкэн экспресс».

Незнакомец настоял на том, чтобы оплатить ее счет. Обняв шатающуюся Джоселин, он подвел ее к своему «форду», объяснив, что арендовал машину на время.

— Я здесь по делам и остановился в гостинице «Рамада». Может, поедем ко мне?

— Прекрасная идея, — снова повторила Джоселин. «Боже, как я пьяна, — думала она. — Что я делаю? Нет, пусть уж лучше этот толстяк, который хочет меня, чем думать о красавце, который меня не хочет».

— Как тебя зовут? — спросила Джоселин, входя в номер.

— Тед. А тебя?

— Джоселин.

Покачиваясь, Джоселин сняла юбку и посмотрела на Теда. Он быстро разделся.

Его тело было толстым и дряблым, покрытым густыми волосами. Полное отсутствие мускулов даже понравилось Джоселин. Такой человек не отвергнет ее. Они подошли к кровати, и Джоселин, охваченная вызванным вином желанием, плюхнулась на нее. Она представила себе, что играет в одну из игр, придуманных Малькольмом, — любовь с незнакомцем, чье имя Тед, а может, и совсем другое. Они долго занимались любовью. Их тела покрылись потом.

Джоселин сразу заснула и проснулась с сильной головной болью, неприятным вкусом во рту, с воспоминаниями об убитом муже и Курте, который отверг ее.

Джоселин прошла в ванную и стала быстро одеваться. На пороге появился Тед и обнял ее, положив руки ей на грудь.

— Сухие дрова жарче горят, — сказал он. — Как только я увидел тебя в баре, такую тощую, я сразу сказал себе: вот, что тебе надо, Тед. Она даст сто очков вперед всем этим молоденьким шлюхам.

Джоселин выдавила из себя улыбку.

Она вернулась в Бель-Эа, постаравшись не столкнуться с Куртом.

Джоселин вошла в комнату, села за письменный стол, достала из ящика бумагу и принялась обдумывать письмо к Курту. Ей пришлось разорвать четыре листа, прежде чем она нашла правильный тон — не обвиняющий, не самоуничижительный, а просто деловой. Отпечатав письмо на машинке, Джоселин вложила его в конверт и подошла к окну.

При свете утра вода в бассейне была прозрачной, и она ясно увидела плывущего Курта. Он продвигался вперед широкими гребками, как бы стремясь убежать от кого-то или от чего-то, Джоселин, побледнев, следила за ним.

«Он не оставил меня в беде, когда я убила Малькольма», — подумала она.

Вздохнув, она порвала письмо на мелкие кусочки и выбросила его в корзину.

Джоселин вошла в столовую и молча села за стол. Курт, как всегда по утрам, был немногословен и просто спросил:

— Хорошо провела вчера время?

— Великолепно.

Они оба старались не вспоминать о вчерашнем, но каждый раз, когда мысли Джоселин возвращались к этому позорному для нее инциденту, щеки ее заливала краска стыда.

По дороге на работу Джоселин заехала в бюро по недвижимости и сняла для себя недорогую маленькую квартирку.

Когда она вечером вернулась домой, слуги сообщили ей, что Курт уехал из страны и не сказал, когда вернется.

Кристал осторожно шла по деревянному настилу, проложенному через вязкую темно-коричневую грязь, которая еще вчера, в день ее прилета к Гиду, была твердой почвой. Ночью прошел сильный тропический ливень, и сегодня утром, 22 марта 1974 года, повсюду была эта унылая темная жижа.

Кристал знала, что в это время года в Новой Гвинее стоит нестерпимая влажная жара, но действительность превзошла все ее ожидания. Солнце походило на раскаленную сковороду, от грязи шел пар, а в воздухе роились толпища москитов. Их жужжание смешивалось с гулом и скрежетом работающей техники. Компания «Талботт» строила здесь шахты по добыче меди и золота.

Долина Таси, где велись работы, располагалась в самом сердце Гвинеи, гористой местности, покрытой непроходимыми джунглями. Пройдет несколько лет, и этот богатый ископаемыми уголок земли превратится в индустриальный центр. Проект «Таси» был одним из крупнейших для компании «Талботт» и должен был обойтись ей в миллиард долларов. Кристал прилетела сюда, чтобы на месте ознакомиться с ходом строительства.