— По-прежнему спишь с открытыми окнами? — спросил он.

— Да. — Гонора зевнула.

— Устала?

— Очень.

Они легли на холодные простыни и, крепко обняв друг друга, уснули.

— Курт, — позвала Гонора.

Курт заворочался и что-то промычал.

— Курт, — Гонора потрясла его за плечо.

— Что? — Курт повернулся к ней лицом.

— Ты стонешь во сне. Тебе приснилось что-то ужасное? — Гонора погладила его по голове.

— Мне каждую ночь снятся кошмары.

— Это связано со слушанием?

— Нет, с женщиной. — Курт прижался щекой к плечу Гоноры.

— Так что же тебе снилось?

— Отель «Мамония» и прекрасная английская женщина, которая обвиняет бывшего австрийского беспризорника во всех смертных грехах, выставляя его настоящим фашистским гауляйтером.

— Курт, ничего подобного я не делала.

— Ты спросила, что мне снилось, и я ответил.

— Но это несправедливо.

— Мы не заказываем наши сны.

Гонора поцеловала его глаза. Курт еще крепче прижался к ней.

— Я уже забыл, какая чудесная у тебя кожа. Она нежнее шелка.

«Нежнее шелка, — подумала Гонора, — интересно, какая же кожа у Марвы Лей и других молодых девушек, с которыми он спал?»

Руки Курта ласкали ее грудь. Их прикосновение возбудило ее.

Они занялись любовью.

Утром они проснулись под шум дождя. Гонора и Курт стояли у окна и смотрели на пруд, по которому плавали утки с выводками утят.

Позже они отправились в магазин. Гонора набрала полную корзину продуктов: хлеб, яйца, бекон, овечий сыр, салат, горошек и другую зелень. Курт также внес свою лепту, купив банку черной икры, французский паштет, несколько банок корнишонов, печенье, бисквиты, мороженое, несколько бутылок марочного вина и новый роман Ирвина Шоу для Гоноры.

— Курт, ты накупил продуктов на месяц, — заметила Гонора.

— Ты, наверное, уже забыла, какой у меня аппетит?

Они вернулись домой, и Курт затопил камин. Обхватив руками колени, Гонора задумчиво смотрела на огонь. Курт лежал у ее ног.

Целый день под шум дождя они любили друг друга.

На следующий день, в воскресенье, установилась теплая майская погода. Небо было ясным и чистым. Гонора и Курт решили отправиться на прогулку.

Лесная тропинка привела их к коневодческой ферме. Породистая кобылка с черной гривой отделилась от табуна и подошла к тому месту, где стояли Гонора и Курт. Гонора сорвала пучок травы и просунула его между жердинами ограждения.

— Как жаль, что у нас нет сахара, чтобы угостить эту черную красавицу, — сказала она.

— Мы купим ее, — сказал Курт. — Она будет хорошим подарком для Лиззи.

Сердце Гоноры радостно забилось.

— Лиззи еще надо окончить школу, — ответила она.

— Она может окончить ее и здесь. Я думаю, слушания продлятся еще пару дней, и мы сможем слетать в Лондон и забрать ее.

— Мне сделали два выгодных предложения по оформлению ландшафта. — Об этом Ви сообщила ей по телефону.

— Гонора, я не понимаю, в чем проблема? Ты можешь отказаться от заказов и порекомендовать им кого-нибудь другого.

— Курт, эта работа доставляет мне огромное удовольствие. Я чувствую себя нужной.

— Ты нужна мне, а это главное.

— Но работа стала частью моей жизни, и я не могу отказаться от нее. Если бы не она, я бы умерла от тоски по тебе.

— Может, тебя кто-то держит в Лондоне? Мужчина или женщина?

— Курт, не будь циником.

— Извини, я не хотел обидеть тебя. Из вечно мечтающей женщины ты превратилась в деловую особу. Раньше мне казалось, что я живу со спящей красавицей.

— Я всегда чувствовала себя никому не нужной вещью.

Курт взял ее за руку.

— Пусть я виноват перед тобой, но, видит Бог, ты нужна мне и всегда была нужна. До тебя я был холодным негодяем, все тем же беспризорным хулиганом. Благодаря тебе мое сердце оттаяло, я стал чище, лучше. Разве ты до сих пор не поняла, как я соскучился по тебе?

— Курт, сейчас речь не о тебе. Неужели ты не понимаешь, почему я хочу работать?

— Нет.

— Постарайся понять. Мы, сестры Силвандер, всегда мечтали сделать хорошую карьеру. Я, конечно, не такая сообразительная, как Кристал и Джосс, но у меня оказался талант дизайнера по ландшафту. Людям нравится моя работа, а мне она приносит глубокое удовлетворение.

— А я, глупец, всегда считал, что работа должна приносить деньги.

— Конечно, и деньги тоже, но в первую очередь удовлетворение. Дорогой, я не хочу обидеть тебя, просто стараюсь объяснить, что я чувствую, чем живу.

— Может, ты все еще не можешь простить мне Александра?

Слова прощения уже готовы были сорваться с языка Гоноры, но она чувствовала, что должна сказать правду. — Я больше не виню тебя, Курт, но знать, что у вас с Кристал общий сын, — для меня пытка. Я до сих пор не могу прийти в себя.

— Значит, ты вернешься в Англию?

— Курт, почему ты не хочешь понять меня? Мое возвращение не связано ни с каким мужчиной — я слишком люблю тебя, но работа есть работа, и я ничего не могу с собой поделать. У меня, как и у тебя, есть обязательства.

Глаза Курта сузились, и Гоноре показалось, что он сейчас скажет: «Или я, или работа. При чем здесь твои ландшафты, твоя независимость?»

Однако Курт сказал только:

— Если бы ты знала, как нужна мне. — Он тяжело вздохнул.

Гонора взяла руки Курта в свои и расцеловала каждый его палец.

— Откровенно говоря, я пока не знаю, как связать две вещи — тебя и мою работу. Мне и не снилось, что мы опять будем вместе.

— Узнаю свою жену. Тебе всегда чудится самое плохое.

Взявшись за руки, они зашагали по тропинке.

— Спасибо, Курт, — сказала Гонора.

— За что?

— За то, что не стал высмеивать меня.

— Прошедшие годы кое-чему меня научили. Теперь я знаю, как вести себя с тобой. — Курт рассмеялся. — Зачем мы теряем время?

— Куда поедем — к тебе или ко мне?

— Знаешь, Гонора, ты стала еще более чувственной женщиной.

Вечером они сидели на террасе и наблюдали заход солнца. На темнеющем небе появился серп луны.

— Когда мы были детьми, — сказала Гонора, — то всегда, глядя на рождающуюся луну, загадывали желание.

— Что ты загадала сейчас?

— Остаться здесь с тобой навсегда.

Курт встал и вошел в дом. Гонора слышала, как он говорил портье, что они останутся еще на одну ночь.

— Мы можем выехать завтра в семь утра, — сказал он, выходя из дома. — У нас будет достаточно времени, чтобы заехать в гостиницу, переодеться и успеть на слушание.

Обнявшись, они сидели, молча гладя на небо.

— Курт, ты встречался с Александром? — спросила Гонора.

— У меня только один ребенок — Лиззи.

— Это софистика.

— Я не хочу знать о нем, — голос Курта стал хриплым. — Он самый настоящий психопат. До меня дошли слухи, что он переспал со всеми женщинами штата. По сравнению с его похождениями мои грехи ничтожны. Говорят, он отправил своего брата, очень талантливого инженера, в Новую Гвинею на целых десять лет. Он большой мастак на всякие грязные делишки и делает это просто ради забавы. Я уверен, что он специально приехал в Марракеш, чтобы разлучить нас.

— Но, Курт, когда Александр рассказывал мне о вас, я видела, что он страдает.

Курт тяжело вздохнул. Перед его глазами вновь встала картина — он и Кристал, пьяные, на мокрой траве. Неужели ему суждено помнить об этом до последнего своего часа?

Вечером в пятницу Джоселин села в такси и отправилась на Висконсин-авеню в Джорджтауне, где, как она знала, находился ночной клуб, в котором исполняли джазовую музыку. В клубе было много народу, но никто ни к кому не приставал, так как здесь собрались истинные ценители джаза.

Около трех утра она вернулась в гостиницу, разгоряченная музыкой и графином сухого белого вина. Открыв дверь, Джоселин вошла в комнату, которую делила с Гонорой. На прикроватных тумбочках горели ночники, но сестры в комнате не было.