В дверь постучали.

— Кто там? — прошептала Гонора.

— Входите! — закричала Джоселин.

В палату вошел Гид.

— Простите, что побеспокоил вас, — сказал он.

— Ничего страшного, Гид, — тихо ответила Гонора. — Проходи.

Глаза Гида были красными, лицо опухло от слез.

— Гид, — позвала Гонора, — мне очень жаль Александра.

Лицо Гида задергалось.

— Мы с ним были очень близки с самого детства. Проводили вместе большую часть времени… — Голос Гида сорвался.

Гонора протянула к Гиду руки, как бы пытаясь обнять его, но они безвольно упали.

— Я понимаю тебя, — сказала она. — Мы с Кристал тоже были очень близки в детстве. Как она?

— Врачи дали ей успокоительное, но она очень плоха.

— Бедная Кристал…

— Спасибо, что зашли навестить нас, — сухо сказала Джоселин.

— Я бесконечно признателен мистеру Айвари за то, что он пытался защитить Александра. Как он?

— Все еще в операционной, — ответила Гонора.

— До сих пор? Мы с Энни очень волнуемся за него. — Лицо Гида озарилось счастливой улыбкой. — Энни сейчас рожает.

— Как, уже?

— На несколько недель раньше срока, но врачи говорят, что это не страшно. Я даже рад, что это произошло в Вашингтоне, а не в Новой Гвинее.

— Я уверена, что роды пройдут нормально, — заметила Гонора, — но тебе лучше быть рядом с ней.

— Она сама отправила меня к вам, чтобы узнать, как себя чувствует мистер Айвари.

Гонора тяжело вздохнула.

— Пока нам ничего не известно.

— Мы с мамой никогда не забудем, что он хотел спасти Александра.

— Он первым увидел пистолет.

— Все говорят, что он вел себя как герой. Я одного не могу понять, почему этот человек хотел убить Александра? Мы с Энни считаем, что он просто был сумасшедшим. Сейчас развелось много психопатов, и никогда не знаешь, чего от них ждать.

— Гид, — Гонора резко вскинула голову, — мы очень признательны вам за беспокойство о Курте, но мне кажется, тебе лучше быть сейчас рядом с женой.

— Да, вы правы, — ответил Гид. — Я зайду позже.

Как только шаги Гида стихли в коридоре, Джоселин засыпала Гонору вопросами. Что заставило Курта рисковать жизнью, защищая человека, который причинил ему столько горя? Как он мог спасать этого проходимца?

Гонора, сжав руки в кулаки, молчала. Лицо ее было очень бледным.

Полчаса спустя в палату вошли главный хирург больницы и его ассистент. У обоих был усталый вид, халаты забрызганы кровью. Они сообщили, что операция прошла успешно: пулю удалось извлечь, сердце работает.

— В каком он сейчас состоянии? — спросила Джоселин.

— В очень тяжелом. Пока рано делать какие-либо прогнозы, — ответил хирург.

— Значит, вы не исключаете летального исхода? — продолжала допрашивать Джоселин.

— Пока мы не можем сказать ничего определенного.

— Когда я могу увидеть его? — спросила Гонора.

— Миссис Айвари, вас просят подняться в отделение интенсивной терапии.

Джоселин и Гонора поднялись на четвертый этаж в отделение интенсивной терапии. Молоденькая сестра, раскладывавшая таблетки по пакетикам, молча кивнула им. В приемной было пусто. В дальнем углу стояла телефонная будка, и в ней на крючке висел кем-то забытый красный пиджак. Гонора подошла к темному окну и застыла в молчании. Джоселин в нервном возбуждении мерила шагами комнату.

Наконец она не выдержала и подошла к Гоноре с очередным вопросом.

— Все-таки мне хотелось бы знать, что заставило Курта так поступить?

Гонора только пожала плечами.

— Нет, ты мне ответь, какого черта он бросился защищать Александра? Я понимаю, что он его отец, но ведь их никогда ничто не связывало. Я не успокоюсь, пока не пойму, что им руководило.

— Это судьба, — не оборачиваясь, ответила Гонора.

— Судьба? Ты что, начала верить в судьбу? Или, может, ты стала последовательницей друидов?

— Я высказала тебе свое мнение.

— Тогда объясни мне, что ты понимаешь под словом «судьба»?

— Судьба связала их.

— Как отца и сына. Это я понимаю.

— Это не просто биология. Здесь все гораздо сложнее. Курт всегда пытался противостоять судьбе, а Александр — нет. Он знал, что рожден для того, чтобы стать Немезидой для Курта.

— Судьба, Немезида, — фыркнула Джоселин, — бред какой-то.

— Помнишь, я рассказывала тебе, что Александр приехал в Марракеш с единственной целью — разлучить нас. У меня тогда создалось впечатление, что он действовал вопреки своей воле. Ты же сама мне говорила, что он всегда пытался отобрать любой контракт у компании «Айвари». А затем эти слушания…

— Здесь может быть простое совпадение.

— Ничего подобного. Курт был уверен, что за всем этим стоит Александр.

— Да, я знаю, но в последнее время Курт очень нервничал и был совершенно измотан. Возможно, ему все это показалось. Какой дурак будет организовывать подобные слушания, понимая, что в любой момент все может обернуться против него самого. Компания «Талботт» вовсе не такая безгрешная, как это пытался представить Александр. Так что мне непонятна твоя теория судьбы-Немезиды.

— Я часто думала, почему Кристал сказала Александру, кто его отец, и пришла к выводу, что это было сделано неспроста. Она открыла тайну, и колесо судьбы завертелось…

Гонора замолчала. В комнату вошел невысокого роста, похожий на подростка человек, снял с крючка в телефонной будке красный пиджак и, бросив беглый взгляд на сестер, исчез.

Джоселин попыталась продолжить разговор, но Гонора молча указала ей на табло: «Не шуметь. Никаких посетителей с 12 ночи до 7 утра».

Джоселин провела ночь, растянувшись на жесткой кушетке в приемной, размышляя над теорией Гоноры, которая так и не сомкнула глаз, сидя в неудобном больничном кресле.

В начале восьмого, когда за окном забрезжил серый рассвет, в приемную вошла сестра и пригласила Гонору пройти к мужу.

Курт лежал на кровати в сплетении проводов и пластиковых трубочек, многочисленные бутылочки были укреплены над его головой. Грудь Курта была туго забинтована, в рот и ноздри вставлены тонкие трубочки. Легкий румянец был похож скорее на слой румян, нанесенный на лицо мертвеца.

— Он еще не пришел в себя после наркоза, — сказала сестра и потрясла Курта за плечо.

— Не беспокойте его, — попросила Гонора, но сестра продолжала трясти Курта за плечо, слегка похлопывая его по щекам.

— Курт, очнитесь. Здесь ваша жена.

Гонора нагнулась и поцеловала мужа в лоб.

— Дорогой, — прошептала она.

Курт захлопал ресницами, его взгляд постепенно становился осмысленным. Гонора взяла его руку, мягкую и вялую.

— Не более четырех минут, миссис Айвари, — сказала сестра, кивнув в сторону висящих на стене часов. — Постарайтесь не утомлять его разговорами. — Сестра вышла из палаты.

Губы Курта зашевелились.

— Операция… — расслышала Гонора.

— Операция прошла успешно, — ответила она. — Врачам удалось извлечь пулю из твоего сердца.

— Пить, — прошептал Курт.

— Сейчас я позову сестру, — ответила Гонора.

— Нет, не уходи…

Сдерживая слезы, Гонора стояла у постели Курта и нежно гладила его руку.

Выйдя из палаты Курта, Гонора увидела Гида и Джоселин. Они стояли у окна и тихо разговаривали. Общаться не хотелось, и Гонора, стараясь остаться незамеченной, быстро прошла по коридору и уже взялась за ручку двери, когда Джоселин окликнула ее. Пришлось вернуться.

— Как Курт? — спросила Джоселин.

— Он узнал меня. — Гонора не могла сдержать слез. — Простите, — она достала носовой платок и вытерла глаза.

— Гид, как себя чувствует Энни? Она уже родила?

— Вот уже двадцать девять минут, как мы стали родителями. У нас сын. Такой же крепкий, как и я. Энни чувствует себя хорошо.

Гонора вытерла слезы.

— Тетя Гонора, — Гид тронул ее за плечо. — Здесь сказано, — Гид кивнул на светящееся табло, — что вы можете посещать мистера Айвари только пять минут в час.