— Прекрасно.

— Ты уверена, что она ничего не скрывает от меня? — с тревогой спросил Курт.

— Лично я считаю, что в ее возрасте рожать очень опасно. Наша мать была гораздо моложе, когда умерла, рожая Джоселин.

— Послушай, Кристал, если ты пришла сюда продолжать войну, то оставляю победу за тобой. Я давно сложил оружие.

— Гонора моя сестра, — холодно ответила Кристал, — и я беспокоюсь за нее.

— Я знаю, что опасность существует, но Гонора вполне здоровая женщина и может родить нормального ребенка.

Курт откинулся на подушки. Сейчас он выглядел больным и уставшим, однако Кристал не чувствовала к нему жалости.

Кристал тяжело дышала, пытаясь сосредоточиться. Зачем она сюда пришла? Она ведь что-то хотела сказать. Ах да.

— Я прилетела в Вашингтон, чтобы поблагодарить тебя за попытку спасти Александра, — процедила Кристал сквозь зубы.

— Ценю твою благодарность, я действовал чисто инстинктивно. Увидел оружие, а дальше все произошло само собой.

— Ты хочешь сказать, что поступил бы так же, будь на месте Александра любой другой человек?

Курт молча смотрел на Кристал. Что он вспоминал в этот момент? Ту дождливую ночь в «Сан-Рафаэле» или оскорбления, которые обрушил на ее голову, когда позвонил ей и потребовал ответа?

— Я сказал тебе правду, — произнес он наконец. — Это была естественная реакция на человека с оружием в руках.

— Значит, ты заслонил бы и уличного грабителя? — продолжала настаивать Кристал, толком не понимая, зачем делает это, почему пытается пробудить в Курте Айвари отцовские чувства, о которых так долго мечтал ее сын Александр.

— Кристал, я неоднократно пытался понять, что представляет собой Александр и какие чувства он во мне вызывает.

— Как ты можешь так говорить! Александр был самым лучшим сыном на свете!

— Кристал, я устал. Давай поговорим о нем как-нибудь в другой раз.

Но Кристал уже не могла остановиться.

— Ты много потерял из-за нежелания познакомиться со своим сыном, своим единственным ребенком! Еще неизвестно, сможет ли родить Гонора. Возможно, у тебя никогда больше не будет детей!

— У меня есть дочь — Лиззи, — тихо ответил Курт. — Кристал, прошу тебя, в коридоре сидит парень. Он ухаживает за мной. Позови его.

— Александр специально приехал в Марокко, чтобы познакомиться с тобой, но ты отверг его! — кричала Кристал, срываясь на визг. — Как можно было поступить так с собственным сыном! Ты мерзавец! Боже, какой же ты мерзавец!

Сердце Кристал бешено колотилось, каждая жилка в ее теле была напряжена, каждый нерв болел, в голове все перемешалось. Ей опять хотелось все бить и крушить, чтобы дать выход слепой ярости, душившей ее. Она подбежала к стене и стала срывать прикрепленные к ней визитные карточки. Внезапно ярость утихла. Кристал подошла к креслу и бессильно опустилась в него. Одна, в целом мире одна. Как человек, погружающийся в глубины пустынного океана, и нет никого, чтобы помочь ей. Закрыв лицо руками, Кристал зарыдала.

— Не плачь, Кристал, не плачь, дорогая. — Курт сел рядом и погладил ее по голове.

— Как я могла допустить, чтобы он устроил эти слушания… — говорила, рыдая, Кристал. — Я предупреждала его… но он хотел… хотел отомстить тебе… за то, что ты… не признал его своим сыном…

— Я не мог понять, зачем ему это нужно, — в голосе Курта была глубокая печаль.

— Как мне теперь жить без него, Курт? Как мне жить?

— Ты справишься с этим. Я уверен. Вы, сестры Силвандер, очень сильные. — Курт продолжал гладить волосы Кристал.

— У меня больше никого нет в этой жизни.

— У тебя есть другой сын… внук…

— Они не заменят мне Александра…

— Кристал, Крис, мне жаль нас обоих.

Кристал подняла на Курта полные слез глаза.

— Знаешь что, Крис, только сейчас я осознал, как мне хотелось, чтобы он остался жив. Я так хотел спасти его.

— Но ты говорил…

— Это была неправда.

— Тогда почему ты пытался спасти его?

— У меня не было прошлого, а в нем… моем сыне… я видел свое будущее. Мой сын… — По щекам Курта потекли слезы.

Кристал прижалась к нему щекой, и Курт обнял ее за плечи. Так они сидели довольно долго, объединенные общим горем.

— Я пытался убежать от правды, но она преследовала меня, — шептал Курт. — Я всегда помнил, что у меня есть сын, и именно сыну я спасал жизнь. Поверь, я хотел бы умереть вместо него.

— Я верю, потому что чувствую то же самое.

— Ты сказала, что пришла поблагодарить меня, но зачем? Ведь я его отец, а каждый отец защищает своего сына.

Кристал встала и вышла в коридор, чтобы позвать медбрата.

Господи, если бы только Александр знал, что Курт признал в нем сына! Если бы только знал!

«Уолл-стрит джорнэл», среда, 18 мая 1985 года.

Сан-Франциско. Кристал Талботт, председатель совета директоров компании «Талботт», президент компании Гидеон Талботт III и Курт Айвари, президент «Айвари корпорейшн» в Лос-Анджелесе, объявили о слиянии своих компаний. Оборот компании «Айвари» составлял в прошлом году 8,3 миллиарда долларов, компании «Талботт» — 7,9 миллиарда. Новое объединение станет самой крупной строительной и машиностроительной компанией в мире.

По случаю слияния компаний Кристал устроила прием. Через неделю, по ее замыслу, дом на Клей-стрит станет музеем Александра Талботта, и сегодня Кристал решила пригласить самых близких людей — свою семью, Имоджин, вице-президентов обеих компаний с женами и еще с десяток давних друзей дома.

Все эти годы, прошедшие со дня убийства Александра, Кристал с упорством истинной протестантки строила бесконечные мемориалы, увековечивающие память ее горячо любимого сына: на купленном за большие деньги участке земли в финансовой части города был разбит парк имени Александра Талботта, ставший излюбленным местом послеобеденного отдыха служащих многочисленных компаний, расположенных в близлежащих зданиях. Все деревья и цветы в этом парке были с любовью подобраны Гонорой; в парке «Золотые Ворота» строился музей современного искусства, куда Кристал уже вложила пять миллионов долларов. Дом на Клей-стрит, где прошло детство Александра, должен был стать самым дорогим ее сердцу памятником сыну. Не одну бессонную ночь провела Кристал, продумывая все до мелочей.

По заведенной традиции управляющий пригласил Кристал оглядеть хозяйским взглядом накрытый к обеду стол. Прежде чем отправиться в столовую, Кристал посмотрела на себя в зеркало: несмотря на едва заметную седину в пепельных волосах и небольшие морщинки в уголках глаз, она все еще была ослепительно красива. Митчел, который всегда был под рукой, решил составить ей компанию на случай, если потребуется его помощь.

— Что с вами? — спросил он, заметив, как Кристал зябко повела плечами.

— Каждый раз, когда я иду по этому дому, на меня накатывают воспоминания. Сколько лет прошло с тех пор, как я первый раз вошла в этот дом, бедная, как церковная мышь!

Только Митчел знал, как сильно изменилась Кристал после смерти Александра. Всегда уверенная в себе, теперь она сомневалась во всех своих поступках.

— Тебе не кажется, что я несколько переборщила с этими глобусами? — спросила Кристал.

— Я считаю, что вы все сделали правильно. Такое важное событие, как слияние двух компаний, требует чего-то уникального. Уверяю вас, что мистер Талботт был бы доволен.

Они вошли в столовую. С огромной люстры свисали два земных шара, сделанных из цветов, материки и континенты на них были выложены розами различных оттенков, а моря и океаны — голубыми маргаритками. Один земной шар принадлежал компании «Айвари», другой — компании «Талботт». На каждом из них белыми цветами были помечены места строек обеих компаний.

Кристал сама составила меню из блюд национальной кухни разных стран. Сикх в белом тюрбане готовил на жаровне цыплят под соусом карри; повар-японец стоял рядом с приготовленным им блюдом — дары моря с холодным рисом; закутанная в чадру женщина представляла национальное блюдо Лалархейна — молодого барашка, запеченного особым способом. Чернокожий юноша, завидев идущую вдоль стола Кристал, приподнял крышку серебряного блюда с дымящимися хот-догами.