Лиззи вскоре сморило, и она проспала все сорок минут езды.

Когда они приехали на Вест-Адамс-бульвар, навстречу им выбежал дружок Лиззи Карлос. Клиника располагалась в нескольких бунгало, стоящих в тени огромной смоковницы. Семья Пек не платила за обучение дочери, так как Курт Айвари был спонсором клиники.

Обычно родители по очереди дежурили в находящейся при клинике школе для глухих детей. Джоселин в этот день была свободна от дежурства, но решила остаться и понаблюдать за дочерью. Она села на стул в узком коридорчике и заглянула в окошко, через которое был виден класс.

Миссис Кемп, специалист по работе с глухими детьми, усадила пятерых малышей на низенькие стульчики и начала занятие. Она взяла в руки большой бумажный пакет и, как поняла по ее губам Джоселин, спросила:

— Дети, кто отгадает, что у меня в пакете?

Маленькая девочка подняла руку, и все дети посмотрели на нее.

— Нет, Челла, — читала по губам учительницы Джоселин, — это не шар, но «шар» тоже хорошее слово. Давайте все дружно скажем — «шар». Ротики детей открылись. При этом они все смотрели друг на друга.

Лиззи подняла руку, и учительница посмотрела на нее. Лицо Лиззи напряглось, и она открыла рот.

— Правильно, Лиззи, это кукла. Подойди ко мне и возьми ее.

Радостно улыбаясь, Лиззи вынула из пакета куклу.

— Кукла, — сказала миссис Кемп, и дети повторили за ней: «Кукла».

К Джоселин подошла миссис Джекил, невысокая блондинка с хорошеньким усталым лицом. Ее маленький сын присоединился к группе месяц назад и еще не говорил ни слова.

— Моему мальчику очень трудно, — вздохнула она.

— Не отчаивайтесь, — успокоила ее Джоселин со знанием дела, — все постепенно наладится.

— Вы придете сюда вечером?

— Обязательно, — ответила Джоселин. — Я стараюсь не пропускать занятий. — Каждый вторник в клинике проводились занятия для родителей, на которых они вместе с психоаналитиком обсуждали проблемы, связанные с воспитанием глухих детей.

— Сегодня очередь моего мужа, — опять вздохнула миссис Джекил, — так трудно найти приходящую няню, вот мы и ходим по очереди.

К счастью, у Джоселин такой проблемы не было. Гонора и Курт с удовольствием забирали девочку к себе. Малькольм находил любой предлог, чтобы не сидеть с дочкой. Не ходил он и на занятия для родителей. Он вел себя так, будто его дочь совсем здорова и проблемы не существует.

После ленча Лиззи уснула, а Джоселин принялась гладить белье. Раздался телефонный звонок. Джоселин сняла трубку.

— Это я, дорогая, — услышала она голос мужа. — Сегодня вечером я пригласил к нам Бинчоусов.

Кен Бинчоус был непосредственным начальником Малькольма. Джоселин знала его еще с тех времен, когда работала в компании «Айвари». Сейчас ему было около пятидесяти лет. Джоселин симпатизировала этому добродушному человеку и очень не любила его жену Сандру, большую сплетницу.

— Сегодня? — переспросила Джоселин. — Но, Малькольм, сегодня же вторник.

— У меня нет времени с тобой объясняться, — оборвал ее Малькольм. — Они приедут к половине восьмого. Приготовь мясо по-веллингтонски и торт «Святая Гонора».

— Слушаюсь. Спасибо, что дал мне время съездить в магазины и привести в порядок дом.

— Вот так ты всегда, вместо того, чтобы помочь мужу, начинаешь язвить, — ответил Малькольм и повесил трубку.

Джоселин сложила гладильную доску и отправилась будить Лиззи.

Надо было срочно готовить мясо и торт.

Малькольм пришел домой в начале седьмого. В это время Джоселин на кухне готовила торт, заглядывая в лежащую перед ней книгу с рецептами блюд французской кухни. Она всегда точно следовала рецепту, когда готовила, как того требовал Малькольм.

Лиззи стояла на стуле и наблюдала за действиями матери. Ее халатик был забрызган молоком и испачкан мукой.

— Забрать ее? — спросил Малькольм и, не дожидаясь ответа, взял девочку на руки.

Нахмурившись, Джоселин стала поливать торт глазурью. Еще одна причуда Малькольма. Когда приходили гости, он укладывал девочку спать и только спящую показывал ее им. Красивая девочка с разметавшимися по подушке волосами неизменно вызывала восхищение гостей.

Джоселин поставила торт в холодильник и прислушалась. Ей показалось, что Лиззи плачет. Она побежала в комнату дочки.

Малькольм, зажав коленями девочку, пытался надеть на нее ночную рубашку. Лиззи всхлипывала, по ее лицу текли слезы. Почему она плачет? Не хочет спать? Малькольм слишком сильно зажал ее? У Лиззи свое восприятие мира, и понять, что с ней случилось, очень трудно.

— Я уложу ее сама, — сказала Джоселин.

— Бинчоусы будут здесь с минуты на минуту, — ответил Малькольм, силой укладывая дочку в кроватку. Лиззи плакала и вырывалась из его рук.

— Мах… Мах! — кричала она.

— Ей же больно, — сказала Джоселин.

— Ты ошибаешься, дорогая. Я не делаю ей больно, просто приучаю к дисциплине для ее же пользы и тебе советую быть с ней построже. А почему ты до сих пор не одета?

Сорвав гнев на жене, Малькольм склонился над кроваткой и поцеловал дочку.

Джоселин поспешила в спальню, наложила косметику, сменила платье. Может, она действительно балует девочку? Малькольм ведь тоже любит Лиззи. Просто когда он нервничает, то становится более придирчивым. «Если он когда-нибудь тронет ее хоть пальцем, — думала Джоселин, — если только…» Она часто повторяла про себя эту фразу, но еще никогда не заканчивала ее.

В самый разгар обеда в дверях столовой появилась Лиззи. Она стояла на пороге, засунув большой палец в рот, и широко раскрытыми глазами смотрела на гостей. «Глаза Кристал, — подумала Джоселин, — хотя у сестры никогда не было такого печального взгляда».

— Какое очаровательное существо! — воскликнул Кен. — Иди сюда, крошка.

— Она должна спать, — сказала Джоселин, подбегая к дочке.

— Я никогда не видела такого чуда, — заметила Сандра. — Разрешите ей побыть немного с нами.

— Джоселин очень строгая мать, — сказал Малькольм. — Я не возражаю, чтобы Лиззи осталась с нами.

Джоселин взяла девочку на руки.

— Мах… Мах, — сказала та.

Улыбки застыли на лицах четы Бинчоус.

— У нашей Лиззи небольшой дефект во внутреннем ухе, пустился в свои обычные объяснения Малькольм, — когда она немного подрастет, врачи легко устранят его.

Джоселин унесла девочку в детскую и, присев на кровать, стала убаюкивать ее.

— Моя хорошая, моя ненаглядная, — шептала она в глухое ушко, которому ни один врач не сможет вернуть слух.

— Джосс! — услышала она голос мужа из столовой. — Лиззи не заболела?

— Ее немного лихорадит, — ответила Джоселин.

Она уложила Лиззи и вернулась в столовую.

— Вам повезло, что девочка плохо слышит, — сказала Сандра, — наш Скотти просыпался при малейшем звуке. Как вам еще удается все успевать и готовить такие вкусные блюда? — продолжала Сандра. — Когда Скотти был маленьким, у меня ни на что не хватало времени, а ведь ребенок с таким физическим недостатком, как у вашего, требует гораздо больше внимания.

— Мне нравится это выражение — «физический недостаток», — сказала Джоселин.

— Сандра вовсе не хотела обидеть вас, Джоселин, — вмешался Кен. — Просто, пока вас не было, Малькольм рассказал нам, что вы каждый день возите девочку в специальную школу.

— Да, при клинике Джона Трейси, — ответила Джоселин.

— Воспитывать такого ребенка, как Лиззи, большая ответственность, — продолжал Кен, — это гораздо ответственнее любой работы, которую вы делали в компании «Айвари».

— А мне нравится, как вы воспитываете ее, — добавила Сандра. — Я никогда не могла быть строгой с нашим сыном. Вы воспитываете дочь, как нормального человека, и это очень хорошо.

— Лиззи не урод, — ответила Джоселин.

— Я не это хотела сказать…

— Она очень сообразительная.

— Хватит, Джосс, — прервал жену Малькольм. — Сандра права, Лиззи нужно уделять больше внимания, чем другим детям. Я и сам удивляюсь, как тебе удается со всем справляться. Слава Богу, что у тебя есть один свободный день. Гонора забирает девочку к себе каждую среду после занятий в школе, — пояснил он супругам.