Из ее горла вырвался стон.

— Простите. У меня ужасно болит голова.

— У меня тоже, — ответил он.

Его желтый «бьюик» стоял рядом. Курт открыл дверцу.

— Право же, это лишнее…

— Гонора, не могли бы вы помолчать? Садитесь.

Не смея взглянуть на Курта, Гонора залезла в машину. Курт завел машину и вопросительно посмотрел на нее. Едва слышно она прошептала адрес. Курт не расслышал его, и ей пришлось повторить.

Движение было интенсивным, и Курт вел машину молча. Гонора прижала пальцы к левому виску, пытаясь унять боль. Отсутствие опыта в общении с мужчинами, слабая осведомленность в сексе до сих пор шли ей только на пользу, защищая от вожделенных взглядов. Но вот ей самой понравился мужчина. Как вести себя с ним? Скорее всего она своим неосторожным поведением раскрыла ему правду. Навряд ли Курта можно было назвать повесой, но тогда почему он дожидался ее? Гонора украдкой посмотрела на него. Рот плотно сжат, на скулах играют желваки, глаза прищурены. Он совсем не походил на соблазнителя молоденьких девушек. Гонора пыталась уловить выражение его лица. Какое оно? Сердитое, безразличное, уставшее — или он просто сосредоточился на дороге?

Стоматологический кабинет доктора Бреди находился на площади Вашингтона. Нижний этаж был отведен под аптеку. Курт остановил машину и посмотрел на часы.

— Не опоздали, — сказал он.

— Спасибо, — ответила Гонора и, немного поколебавшись, добавила:

— Послушайте, Курт, папа и Джоселин не знают, где я работаю. Они думают, что в брокерской фирме… — Она почувствовала, что краснеет.

— Понимаю, — спокойно произнес он.

Джоселин уже ждала сестру, склонившись над книгой по истории Америки, — история была ее любимым предметом.

— Ты выглядишь как привидение, — заметила она, взглянув на Гонору.

— Ужасно болит голова, Джосс, ты меня прости, но я не буду тебя ждать.

Заплатив за визит, Гонора побрела домой, выпила еще три таблетки аспирина, вымыла голову в большом желтом тазу и забралась в постель. Сон не шел к ней, и она попыталась читать, но и это оказалось бесполезным — глаза скользили по строчкам, но смысл написанного не доходил до нее. Пуховое одеяло не согревало. Жизнь казалась конченной.

Сославшись на головную боль, Гонора не вышла к ужину.

Где-то после восьми зазвонил телефон. Гонора даже не открыла глаза. Звонили в основном Кристал.

Дверь открылась, и в комнату вошла Кристал.

— Это тебя, Гонора. Сказать, что тебя нет дома?

— Кто звонит?

— Какой-то приятный мужской голос.

— Герри? — С недавних пор за ней стал ухаживать парень из местного колледжа и часто звонил, пытаясь добиться свидания. Его громкий басовитый голос раздражал Гонору, и она всячески избегала встреч с ним.

Кристал покачала головой.

— Нет, более приятный. Я могу и ошибиться, но мне кажется, что это Курт Ай вари.

Гонора выскочила из кровати, накинула на себя старенький, доходящий только до колен халат и пулей полетела к телефону.

Телефон висел на кухне, где в это время Ленглей, Кристал и Джоселин играли в монополию.

— Алло?

— Голова прошла? — спросил Курт.

Услышав его голос, Гонора без сил опустилась на стул.

— Мне гораздо лучше, спасибо.

— Прекрасно. Значит, вы можете выйти на улицу.

Гонора затаила дыхание. Она отдала бы все на свете, чтобы быть сейчас рядом с ним, но гордость не позволяла бежать к нему по первому зову.

— Уже поздно, — ответила она уклончиво.

— Время еще детское.

— Я рано встаю.

— Завтра кафе не работает.

— Я хотела сказать, что встала рано сегодня.

— Я знаю уютное местечко, где мы можем поговорить. Заеду за вами в девять. — Курт повесил трубку.

Гонора стояла в растерянности, все еще держа трубку у уха. Постепенно до нее дошло, что Курт назначил ей свидание.

Не отрываясь от игры, Кристал спросила:

— Кто звонил? Ты сразу повеселела. Кто этот доктор?

— Курт. Он заедет за мной в девять.

— Ты что, собираешься на улицу? — Ленглей оттолкнул чашку, и она, упав на пол, разбилась на мелкие кусочки. — Я запрещаю тебе выходить. Ты же плохо себя чувствуешь!

— Мне уже намного лучше. Честное слово, я чувствую себя хорошо.

Ленглей колебался. Он старался не говорить со старшими дочерьми об их здоровье, боясь коснуться запретной темы — менструации. Отец внимательно посмотрел на Гонору.

— Ты сказала — Курт? Надеюсь, это не Курт Айвари?

Гонора кивнула. На ее лице сияла счастливая улыбка.

— Ты никуда не пойдешь с ним! — закричал Ленглей. — Ты еще ребенок! Как только ему не стыдно!

— Папа, мы просто поговорим и выпьем содовой, — взмолилась дочь.

Не в пример сестрам, Гонора слушалась отца, и его слово было для нее законом. Лицо девушки побледнело, на глаза навернулись слезы. Отец сжалился.

— Раз ты уже дала согласие, то можешь пойти, но это в первый и последний раз. Я не позволю Курту Айвари морочить тебе голову. Пусть не вьется вокруг тебя!

Представив Курта Айвари вьющимся вокруг их сестры, Кристал и Джоселин весело рассмеялись. Ленглей продолжал кричать:

— Я этого не потерплю!

— Успокойся, папа, — вмешалась Кристал, — Гоноре пора собираться. Уже двадцать пять минут девятого. Идем, Гонора, я помогу тебе одеться.

Спускаясь по расшатанной деревянной лестнице, Гонора с трудом сдерживала нервный смех. Если бы не сырой холод подъезда, пробиравший до костей, и тошнотворный запах апельсиновой кожуры из помойных бачков, она бы решила, что все это ей снится, — она идет на свидание с Куртом Айвари. Могла ли она мечтать об этом, в особенности после того кошмара, который произошел сегодня в кафе.

— «Вилма-плейс» недалеко отсюда, — сказал Курт. — Вы в состоянии идти?

— Конечно, но боюсь, что меня туда не пустят. Мне только девятнадцать. — На прошлой неделе семья торжественно отметила ее девятнадцатилетие. Отец принес украшенный розами торт в большой, завернутой в целлофан коробке, а Кристал и Джоселин развесили по всей квартире бумажные гирлянды. Гоноре было приятно сознавать, что она уже взрослая.

— Мы никому не скажем, что вы несовершеннолетняя.

В «Вилма-плейс» царил полумрак. На каждом столике горели свечи. Рядом с баром, возле которого толпились люди, возвышался помост, где стояло пианино. Женщина в декольтированном белом платье играла удивительную мелодию «Песни сентября».

Негр-официант, ловко лавируя между маленькими столиками, бросился им навстречу.

— Добрый вечер, мистер Айвари. Рад видеть вас.

— Как поживаешь, Мартин? — Они сели за столик. — Что будешь пить, Гонора?

Еще дома Гонора решила, что будет пить только имбирный лимонад, но сейчас она расхрабрилась и ответила:

— Джин с тоником. — Сочетание этих слов приятно ласкало слух.

Курт повторил заказ официанту и добавил:

— Мне как обычно.

Когда официант ушел, Курт обратился к Гоноре:

— Теперь вы знаете, куда я привожу несовершеннолетних официанток, если хочу их соблазнить.

Курт опять перешел на свой обычный шутливый тон.

— И часто это случается? — спросила Гонора.

— С каждой новой луной.

Гоноре было приятно чувствовать прикосновение его ног под столом. Джин с тоником был восхитительным, и она быстро вытянула его через длинную соломинку. Гонора ничего не ела с самого завтрака, а отец никогда не рассказывал ей, как действует алкоголь на пустой желудок, поэтому она отнесла легкое головокружение за счет очарования этого уютного ресторана и возбуждающей улыбки, затаившейся в уголках рта Курта.

— Мне всегда хотелось узнать, — начала она тихо, — чем занимаются инженеры?

— Бог мой, и это говорит племянница Гидеона Талботта!

— Мне всегда хотелось понять.

— Ну хорошо, Гонора, я расскажу. Это совсем несложная работа. Заказчик рассказывает инженеру, что он хочет построить или создать, а инженер воплощает его идею в чертежах и следит за выполнением работ от их начала до самого завершения, будь то плотина, железнодорожная магистраль, ракета, мелиорация земли и даже строительство пирамид. Он делает необходимые расчеты, вычисляет прочность металла. Инженер также обязан заранее рассчитать, какую нагрузку вынесет конструкция, как долго она будет служить с учетом различных метеорологических условий.