После заката солнца, когда на город легла темень, во двор к Андреоло постучали. Слуга известил, что хозяина хочет видеть какой-то татарин.

— Впусти его, — сказал Андреоло. Ожидая пришельца, он, поразмыслив, решил, что по пустяшному делу татары к генуэзцам в дом не стучатся.

Кара-текен долго стоял у ворот. Он пришел сюда пешком, оставив своих воинов с лошадьми в другом месте. Недаром на такое опасное дело хан послал именно его, Кара-текена. Не напрасно старому, хитрому и остроумному воину дали имя черного дерева. Кара-текен не помнит ни одного случая, когда он не выполнил бы поручения хана. Он хорошо умел говорить и с греками, и с латинянами, это всегда здорово помогало ему.

Очутившись в комнате, он увидел сидящего в спокойной позе хозяина и на всякий случай спросил:

— Ты ли Андреоло, сын Антонио Гуаско?

— Да, я Андреоло. Как зовут тебя, храбрый воин, и какая нужда привела тебя в мой дом?

— Имя мое все равно не скажет тебе ничего. Я принес тебе золото. Человек, хорошо знающий тебя, велел передать вот эти деньги, — с последними словами татарин бросил на стол кошелек с монетами. — Этот же человек повелел передать тебе его просьбу.

— Я слушаю.

— В большой крепости брошен в тюрьму сын моего друга. Помоги мне узнать, где он сидит и можно ли выручить его. Если можно — посоветуй, как.

— Сын твоего друга из Карасубазара?

— Да, это так.

— Я слышал о нем, — Андреоло развязал кошелек, высыпал золото на скатерть и медленно начал складывать монеты невысокими стопками в ряд. — Гы видишь, уважаемый, в это окно высоту стен крепости Санта-Кристо?

— Да, они высоки и крепки, — ответил Кара-текен.

— Можно ли одолеть их с этой маленькой кучкой золота?

— Эти деньги только за совет, — Кара-текен вынул из-под полы еще кошелек и, подкинув его на ладони, добавил: — Если мне будет оказана помощь, бери и это.

— Я помогу тебе, — сказал Андреоло, принимая кошелек, — но, кроме этого, попрошу от тебя небольшой услуги. Готов ли ты ее исполнить?

— Говори.

— Нужно украсть девушку. Она здесь, в Солдайе.

— Кто ее родители?

— Русские. Из купцов.

— Хочешь продать ее за море?

— Мне она не нужна. Можешь сделать ее звездой своего гарема — она очень красива.

— А тебе какая польза?

— Собираясь тебе помочь выкрасть узника — разве я спрашиваю о твоей пользе?..

…Только поутру татарин вышел из дома генуэзца. Спустя полчаса после его ухода из ворот выскользнула смуглая служанка и направилась на площадь. Там она встретила ночного гостя и, проходя мимо него, кивнула незаметно головой. Татарин на расстоянии последовал за девушкой. У дома Никиты Чурилова смуглянка остановилась и взглядом показала на широкие ворота.

Около полудня девушка снова появилась около дома Чурилова с двумя корзинами белья. С нею вместе пришел мальчик-подросток. Он помогал ей нести вторую корзину. Служанка принялась полоскать белье в ручье, протекавшем недалеко от дома, а подросток, спустив ноги в воду, пристально разглядывал высокое крыльцо купеческих хоромин.

После сватанья Ольга притихла и вроде бы смирилась. Вынесла жениху платок невестин на подносе, ушла в свою спаленку и не выходила ни на завтрак, ни на обед. Отец и мать дважды заходили к ней — боялись, не сотворила бы над собой неладного. Заставали дочь спокойной и покорной, в речах ничего худого не замечали. Просто не до еды было молодой невесте, видно, к замужней жизни готовилась, думы передумывала.

Под вечер спустилась на город прохлада, пришла к Ольге задушевная подруга Василиса — тоже сурожского купца Ивана Шубкина дочь. Вдвоем упросили Кирилловну отпустить их на Бурые горки по цветы. Ольга быстро надела зеленое платье латинского покроя, набросила на плечи розовую легкую мантилью и выбежала вслед за подругой. Сняв туфельки, перешли вброд через ручей. Девушки не обратили никакого внимания на мальчишку, сидевшего около ручья, который при их появлении бросился бежать в противоположную сторону — к площади.

На Бурых горках места красивые, приглядные. Цветы здесь диковинные, трава высокая. Василиса кинулась было собирать букет, но Ольга потянула ее дальше, под густые кусты, которых на горках было много. Поглядев окрест, Ольга опустилась на траву и, посадив подружку рядом, сказала:

— Не до цветов ноне, Василисушка. Помоги мне, подруженька моя верная. Пока я здесь цветы рвать буду — беги в крепость и разыщи там слугу консула Федьку Козонка. Письмо это ему передашь в руки. На словах скажи — мол, Ольгу отдают за фряга и пусть он весточку эту как можно скорее передаст Соколу. И еще скажи: если письмо к сроку не доставит — не быть мне в живых. Уразумела ли?

— Уразумела, — шепнула подружка. — Неужто Сокола любишь?

— Потом все, подруженька, узнаешь. Быстрее беги и сразу же вернись сюда. Я покамест цветов наберу поболее, домой придем вместе, чтобы тятенька с маменькой ничего не подумали. Ну, беги!

Цветик к цветику кладет Оленька в руке, думу к думушке в голове. Как узнала она, что за фрягом ей быть, руки на себя наложить порешила. А поразмыслив, раздумала. Себя погубить грех велик, а с собой вместе убить и дитя, что под сердцем греется, — можно ли решиться на такое? Одначе, против воли родителей не пойдешь. И удумала Ольга в ватагу, к атаману любимому убежать. Для того и смирилась, чтобы родители не догадались и помех не чинили. Тайно написала милому, слезно просила как можно скорее приехать за ней. «А свадьбе той не быть, — писала Ольга. — Ежели вовремя не вызволишь — ищи меня в море».

Какова-то жизнь ждет ее в столь необычном месте? Задумалась Ольга, замечталась и не заметила, как подкрались злодеи, накинули на голову мешковину, закрутили. Темень окутала голову, духота. Сильные руки бесстыдно срывали одежду: платье, мантилью, исподнюю рубашку. Поняла девушка, что сейчас начнется страшное, и закричала что было сил. Широкая ладонь зажала рот через мешковину, горло резкой болью сдавило ремнем, и Ольга стала задыхаться. Еще бы миг — и девушка потеряла сознание. Но ремешок ослаб и уже более не стягивался. Грубый голос по-татарски произнес:

— Одежду отвези тайно на берег и догоняй.

Затем Ольга почувствовала, что ее завернули в колючий ковер, ворсины тысячами игл впивались в обнаженное тело. Ковер обвязали так, что не пошевелить ни рукой, ни головой. Подняли, перекинули через седло. Ольга поняла, что ее куда-то повезли. От качки, духоты и страха девушка лишилась чувств.

Очнулась от прохладной воздушной струи, хлынувшей на лицо. Огляделась: кругом лес, — она лежит по-прежнему запеленатая в ковре, но без мешковины на голове. Вверху в темно-синем небе звезды яркие, крупные. Около нее молодой татарин сидит, смотрит ей в глаза и, покачивая головой, говорит:

— На земле звезда, в небе звезда. Которая лучше? Много звезд на небе, много красавиц в гареме хана. Ты будешь самой светлой. Спи спокойно.

Ночь южная тепла. Луна постояла немного над Девичьей башней, осветила на малое время крепость Санта-Кристо и ушла за продолговатую гряду облаков.

Микаэле, разжалованный консулом в аргузии, стоит сегодня на страже у крепостной тюрьмы. Тюрьма невелика, но никто еще не убегал из нее с тех пор, как она построена. Нельзя сделать подкопа под ее стены, так как стен у тюрьмы нет. В глубокий и широкий колодец, выдолбленный в каменистом грунте, входом служит узкая траншея. В конце траншеи тяжелая дверь. Чтобы поместить узника в тюрьму, от двери до дна колодца ставят легкую лестницу. Спустится по ней несчастный, лестницу поднимают, и никакими судьбами не добраться ему до двери, если даже она и не закрыта.

Тревожно сейчас на душе у Микаэле. На рискованный шаг решился он. Утром встретил его Андреоло ди Гуаско и, отозвав в сторону, сказал:

— Мне очень жаль, Микаэле, что ты пострадал из-за того похода в Скути. Поверь, в этом брат мой не виновен — он защищал свои права. Во всем виноват только консул. А я хочу тебе добра и говорю — берегись, Микаэле! Христофоро ди Негро недавно послал в Кафу своего нотариуса, чтобы добиться документа на твой арест и предать тебя суду Хазарского трибунала. Нотариус еще не вернулся, но я уже знаю, что ордер на твой арест получен. Беги из крепости, ищи пока убежища у татар. Вот мой совет.