Хаген одним глотком допил чай и уверенно произнес.
– E bajao-foa aha foa te Paoro. Faa-oaoa te au ra-toa.
– Что вы сказали? – переспросил Дюги.
– Хаг сказал, – встряла Люси, – что баджао это люди Паоро. Они приносят нам удачу.
– Паоро это океанийская богиня судьбы, не так ли? – заметил француз, – А, с другой стороны, уважаемая Ойстер в своем выступлении, упоминала бога.
– Это понятно, – ответил Твидли, – Мы с Ойстер – katolliko, а Люси и Хаген – maraero.
– Вы католики?! – удивился Дюги.
– Да, а что в этом такого странного?
Дюги задумался, то ли над объяснением того, что тут странного, то ли над тем, как придать объяснению тактичную, в европейском понимании, форму.
– Мы, – добавила, тем временем, Ойстер, не без некоторой иронии, – даже не просто католики, а католики, приглашенные вашим католическим сообществом на особый католический фестиваль по прогрессу. Забавно было получить это приглашение.
– Уникорн с Китти и Брилл с Мимзи тоже приглашены, – добавил Твидли, – А это указывает, как мне кажется, на то, что приглашающая сторона очень торопилась.
– Я не очень поняла вашу логику, – заметила Доминика.
– Логика строится так, – сказал кэролайнец, – Во всей Меганезии есть всего два места, населенных преимущественно католиками: атолл Кэролайн и остров Хендерсон.
– На Хендерсоне, в Коста-Виола-Нова, калабрийские католики, – уточнила Люси.
Твидли утвердительно кивнул и опять закрутил свою чашку волчком.
– Именно так. Там калабрийские, а у нас английские.
– У меня есть приятельница, католичка, на атолле Аитутаки, – заметила Жанна.
– Не типичный случай, – сообщил Твидли, – А, если кому-то надо быстро пригласить много католиков, не тратя время на поиски по одному, то он сделает рассылку по населенным пунктам, где католики – почти все. Мы, из любопытства, связались с ребятами на Коста-Виола-Нова, и точно: там тоже несколько человек получили эти приглашения. Судя по тому, что пишут на блогах в i-net, больше никто не получил.
– Красота, – фыркнул Хаген, – По ходу, оргкомитет фестиваля не перетрудился.
– Незачем перетруждаться, – иронично сообщила Люси, – Им нужны чисто мишени.
– Мишени? – переспросила Доминика.
– Ага. Мишени для исламских террористов.
– Адекватно, гло, – оценила Ойстер, – Мы пришли к тому же выводу, но не будем отказываться от бесплатного турне в Париж из-за интриг каких-то засранцев.
Доминика звонко ударила кулаком по ладони.
– Слушайте! Я ни черта не понимаю! Вы хотите сказать, что оргкомитету фестиваля нужны мишени для исламских террористов. Что это значит?
– Это очень просто, Доми, – ответила Люси, – Мы ведь уже один раз объясняли, что Римской церкви нужны яркие террористические акты исламистов, чтобы устроить встречный римско-католический фанатизм. Вот все и организуется под эту цель…
– Я не верю! – воскликнула француженка, – Просто не верю!
Жанна положила руку ей на плечо.
– Не надо так нервничать, Доми. Пока это только гипотеза.
– Ты сказала: «пока», – грустно сказала Доминика, – Значит, ты веришь, что это так.
– Слишком много аргументов, и все сходится, – честно призналась Жанна.
Люси налила себе ещё цветочного чая и поинтересовалась у кэролайнцев:
– Вы в INDEMI звонили?
– А как же, – подтвердил Твидли, – пообщались с куратором этой темы. Нормальный парень. Все объяснил. В общем, программа напряженная, но не слишком.
– Короче: он вас не отговаривал ехать?
– Нет. Только формально предупредил. Страна, которую вы предполагаете посетить, управляется оффи-режимом. Он не несет прямой ответственности за безопасность жителей и гостей страны, и может быть в сговоре с террористическими или иными криминальными лицами, заинтересованными в причинении вам физического вреда.
– Это про Францию? – уточнила Доминика.
– Да, – Твидли кивнул, – Извини, если мы тебя расстроили.
– Не то, чтобы расстроили… Просто обидно. У нас прекрасная страна, замечательные люди, у нас демократия, выборы, а у власти почему-то оказывается черт знает кто…
Дюги задумчиво погладил пальцем переносицу.
– Э… Твидли, а ваше правительство несет за это прямую ответственность?
– Конечно! Поэтому, если бы там был реальный экстрим, то офицер INDEMI стал бы реально нас отговаривать, а если бы мы все же решили ехать, то прислал бы просьбу пройти краткий бесплатный курс самозащиты. Ведь если с нами что-то случится, то военной разведке придется объясняться перед Верховным судом.
– Даже несмотря на то, что они вас предупреждали? – удивился француз.
– Несмотря ни на что, – ответил Твидли, – Разумеется, если они докажут в суде, что приняли все разумно-возможные меры для нашей безопасности, то их оправдают.
– Гм… А если не докажут?
– Тогда – виновных выгонят с работы и оштрафуют на очень крупную сумму. Могут, кроме того, надолго лишить политических прав, или вклеить несколько лет каторги.
– Гм… – повторил Дюги, – Знаете, пожалуй, это единственное правило, которое мне понравилось в вашей политической системе.
Ойстер замерла, тщательно прислушалась, вскочила на ноги и сообщила:
– Наша принцесса проснулась. Твидли, найди, пожалуйста, её таблетки, а я помогу ей принять душ, и вообще…
– Синду так плохо себя чувствует? – осторожно спросила Жанна.
– Нет, но она ещё не вполне уверенно юзает душ, – сказала Ойстер и исчезла в хижине.
– Таблетки, таблетки… – пробурчал Твидли, и тоже направился в хижину, а через пару минут вернулся с ярко-зеленым чемоданчиком, украшенным алым ромбом.
– В Меганезии даже на аптечке не рисуют красный крест? – спросила Доминика.
– Да, – подтвердил Твидли, – И, по-моему, это правильно. С одной стороны, кажется, ерунда. Какая разница, что нарисовано? А с другой стороны, зачем иметь плохие ассоциации с «Международным Комитетом Красного Креста»?
– Почему плохие? – удивилась француженка.
– Потому, что криминальная организация, – пояснил он, – МККК инициирует войны и бандитизм в третьем мире, чтобы добывать человеческие органы для продажи. Я уже молчу про мошенничество, хотя это тоже неприятно.
– Это же клевета! – возмутился Дюги.
– К сожалению, это правда, – вмешалась Жанна, – Я сама видела, что МККК творил в Транс-Экваториальной Африке. Я была в пресс-группе комиссии по расследованию.
– Но этот один случай не доказывает, что весь МККК криминален!
– Извините, Гастон, – Жанна вздохнула, – Но там был не один случай, а система.
– Давайте лучше о чем-нибудь другом, – предложил Твидли, откладывая на картонное блюдце выбранные по списку разноцветные шарики и цилиндрики из блистеров.
Дюги с готовностью кивнул.
– Давайте. Тем более, что про тот случай я оказался безобразно-плохо информирован. Можно, я задам вопрос о вашей религии?
– Конечно, – согласился кэролайнец.
– …Скажите, а почему вы не носите крестик, как католики в других странах?
– Просто у нас принято надевать крестики, когда идешь в храм, или на какое-нибудь религиозное мероприятие. А носить его просто так… Зачем? Это же не амулет.
– Гм… – очередной раз произнес Дюги, – А у вас есть католический храм?
– Да. И очень симпатичный, если на мой вкус.
– А почему я его не видела? – поинтересовалась Жанна.
– Ты просто не доехала до Моту-Нейк, на южной оконечности, где Снарк-таун. В следующий раз, загляни. Я пока покажу фото… – Твидли подвинул к себе ноутбук, поиграл на клавиатуре, и передал ей, – …Вот. Но в реале он гораздо интереснее.
– Мы можем заглянуть туда по дороге на Киритимати, – заметил Хаген, – Это почти в точности на нашем курсе. Если конечно, вы не передумали лететь с нами.
