– Юлис, – вмешалась Соли, – что ты лепишь, а?

– Я ищу литературные аналогии. Если считать, что Муруроа это Верона, а Ванавана, соответственно, Мантуя, где вражда родов Монтекки и Капулетти не препятствует…

– Монтекки, это канаки, а Капулетти это юро, – добавил Винк.

Соли коротко тряхнула головой.

– Я не тупая, врубаюсь по ходу. А что за проблема с католическим жрецом?

– Обычай франко-креолов, – сказала Либби, – перед first-time make-love дать К-жрецу монетку для lipo. Но на Муруроа К-жрец только док Пьер Арше, а он упертый юро.

– А в чем проблема? – Удивилась та. – Отсюда на север 450 миль до атолла Кэролайн, там классный дядька К-аббат Моло Ларо. Aku К-аббата сильнее, чем aku простого К-жреца.

– Хэй! – Перебила Либби. – По обычаю это lipo только для случая перед первым разом.

– Но это не просто К-жрец, а К-аббат! Я думаю, что у него есть lipo для любого раза.

– Ну… Как бы, да. Логика. Странно было бы не иметь lipo более широкого профиля.

Винк интенсивно и выразительно почесал обеими пятернями шевелюру.

– Девчонки, я не понял, вы про что?

– Про католическую магию, – ответила Либби. – Мы спорим: если франко-креолка даст жрецу монетку не до, а после первой серенады, catholic-witchcraft сработает, или нет?

– Либби, – вмешался Юлис, – по-твоему, серенады под балконом это то же, что секс?

– Нет, – ответила она. – Это только если секс с флиртом, а не просто покувыркаться.

– Надо же… Э… А при чем тут католический поп и колдовство?

– Хэй, Юлис! Ты и Винк подняли тему, что нужен поп для catholic-witchcraft. Так?

– Мы пошутили, – проинформировал Винк. – Просто вспомнили Шекспира, и…

– Вот, блин… – Перебила Соли. – Там у Шекспира все хреново вышло. Давайте-ка мы сделаем tapu-iite, чтобы не было оккультных проблем от этого незачетного флейма…

– Верно, – поддержала Либби, схватила салфетку, начертила круг, разделила на четыре сектора, изобразила символы rongo-rongo и жестами показала: пусть каждый коснется рисунка. После этого она щелкнула зажигалкой и сожгла салфетку в пепельнице.

– Я доделаю, – сказала Соли, схватила пепельницу и, подойдя к бордюру платформы, энергично вытрясла остатки сгоревшей салфетки в море. Потом она внимательно посмотрела на север, вернулась к столику и сообщила. – Мы наколдовали что-то очень странное. Там летят сразу два «Mowe». Возьми-ка свой бинокль.

Действительно, в юго-восточном направлении над причудливыми зелеными зубцами горного массива Моореа наблюдались две горизонтальные белые черточки с иногда заметными солнечными бликами на прозрачных полусферах кабин. Иногда черточки отклонялись от чистой горизонтали и делали это так синхронно, что могло создаться впечатление, будто второй летательный аппарат просто мираж, отражение первого в невидимом зеркале. Впрочем, при более внимательном взгляде становилось заметно: второй летательный аппарат копирует маневры первого с маленьким отставанием.

– Тс! – Прошипела Соли, наблюдавшая полет невооруженным глазом, – они исчезли…

– Нет, все ОК. – Либби помахала ладонью, – они облетают по кругу гору Тохиэе. Это хороший способ приманить удачу, особенно если вершина окружена облаком.

– Ага! – Соли хлопнула в ладоши, – вот, облетели. Но почему две флайки?

– Ну… – Либби почесала в затылке. – По ходу, Поэте сделал ещё одну, и теперь они с Лианнеллой летают парой, как два влюбленных альбатроса из сказки.

– Ох, черт, – заметил Юлис. – Доминика их обоих покусает, если узнает.

– Я ошиблась, – сообщила Либби. – В каждой кабине двое. Хэх! Они идут на лэндинг.

Сделав это замечание, она вернулась за столик и добавила:

– А Доминика их покусает, когда узнает, что Поэте тоже купил домик на Ванавана.

– Что? – Винк удивленно поднял брови. – Ты хочешь сказать, что они теперь соседи?

– Нет. Они, типа, на разных сторонах лагуны. Правда, лагуна всего миля поперек.

– Вероятно, – произнес Юлис, – месяц – два они будут шифроваться, а потом хлоп!

– Ага, – согласилась она, – такая франко-креольская традиция. Прикольная, кстати. 20 фунтов против хвоста селедки: Доминика и Гастон догадываются, что у Поэте тоже образовался домик на Ванавана. Они догадливые, и они в курсе: чудес не бывает. Они купили эту старую казарму, а прикинь: как это сходу нашелся подрядчик с готовым проектом переделки именно этой казармы в зачетный fare? И почему подрядчик сразу нарисовал дисконт, как при заказе переделки двух домов? Тут и баобаб догадается!

– В смысле, – уточнил Винк, – подрядчика нашел Поэте, для себя и для них?

– Ага. Это логично. Он туземец, а Доминика и Гастон меньше года, как приехали. Мне кажется, они, когда покупали эту казарму, уже имели в виду, что Поэте займется…

– Привет из Долины ветров! – Весело перебила Соли.

– Вот так, так… – выдохнул Юлис, которому в первый момент показалось, что в бистро вошли две Лианеллы. Через секунду он заметил, что вторая тинэйджерка аналогичного возраста, роста, телосложения и цвета волос, одетая в ровно такой же ультракороткий комбинезон koala пестро-песочного цвета, вовсе не двойник юной француженки. Что касается приятеля незнакомки – это был светло-бронзовокожий креол лет 25 среднего роста, худощавый, с довольно узкими плечами, но с жилистыми, сильными руками и ногами. У него было по-детски округлое лицо, курносый нос, темно-карие глаза, а его золотисто-соломенные, прямые, жесткие, как щетка волосы однозначно указывали на происхождение предков откуда-то с древнегерманского северо-запада Европы. Но по одежде он (явно преднамеренно) совпадал с принцем утафоа – оба были в папуасских килтах с орнаментом маори (красные волны с белыми гребнями под черным небом).

Принц Тотакиа оценил произведенный эффект и хлопнул себя ладонями по животу.

– Iri! Классный прикол, ага? Ребята, это Хаген Клейн и Люси Хок-Карпини с островов севернее Фиджи. Мы вместе в консорциуме «Vela-Ole» на Палау. А это Винк и Юлис, франко-креолы с Муруроа, и Либби и Соли оттуда же, но не франки, а…

– Мы метиски не точно известного генетического состава, – договорила Соли.

– А мы, – сказала Лианелла, – ещё раз клонировали принцессу Навсикаю.

– У меня чуть крыша не съехала, – признался Юлис.

– У меня тоже, – ответил Хаген. – Я не думал, что моя башня так классно впишется…

– Твоя башня? – Растерянно переспросил Винк.

– Моя в модельном смысле. Я её программировал.

– Ты?!

– Ага. Меня дядя Ематуа попросил, а дядя Ематуа это… В общем, классный дядя, я его исключительно уважаю. А прога для башни простейшая, всех дел на один вечер. В эру Жюль Верна во Франции был прогресс. Ученые соображали четко и прагматично…

– А как, по-твоему, сейчас во Франции? – Поинтересовался Юлис.

– Ну, – германо-креол пожал плечами, – по-моему, сейчас там как-то двусмысленно.

– Двусмысленно, – эхом отозвалась Лианелла.

– Хэй! – Мгновенно отреагировала Люси. – Не морочь себе этим голову, ОК?

– Я не морочу, – ответила юная француженка. – Оно само. Столько всякой мути…

– Мастер Хаген!!! – Раздался вопль со стороны кухни. – Это ты!!??

Зам шеф-повара Нгана перепрыгнул через стойку и метнулся к германо-креолу.

– Joder! – Крикнул тот, и оба принялись хлопать друг друга по плечам и по затылку.

– Мастер Хаген! – Объявил Нгана, – учил парней и девчонок Великой Конго быстро строить, как бы, японские отели. А я их всех кормил, таких голодных после учебы. В Средиземном море на островах построили такие отели, и враг не понял, что это базы морских коммандос. Потом: Бах! Бах! Вот так мастер Хаген хорошо их учил!

– Просто с Великого Конго приехали учиться способные ребята, – пояснил Хаген.

– У! – Конголезец покрутил головой. – Ты говоришь так, а люди говорят другое…

– Не будем спорить, – Хаген хлопнул его по плечу, – лучше выпьем «space-bloom».

– Йо! Верно! Это классный коктейль, но без спирта. Можно пить даже пилотам перед вылетом. И не очень большим девушкам тоже можно. Сейчас я всем это сделаю. Да!