– Ясно! – Перебила Либби, – она подписала контракт сюда, потому что тут вам не там.

– Глубокая мысль, – прокомментировал Винк.

Винк прикурил-таки свою трубку и пробурчал.

– Все это обалдеть, как романтично, но как тут оказался Валент Зуав.

– Элементарно, коллега! Узнав, в чем дело, он начал искать ходы и, как только возник проект этой башни с французской харчевней, мгновенно отправил своё резюме. Он не великий ресторатор, но квалификация у него в норме, и поварской стаж почти 30 лет. Администрация башни воскликнула «cojonudo pinga!», как здесь принято…

– Ты сам слышал? – Ехидно перебила Либби, – или опять «из надежных источников»?

– Я экстраполировал, – нашелся он. – О! А теперь внимание на сцену. Только боковым зрением, не смущайте нашего маэстро… Видите, он глянул на часы, передал бразды ассистенту-конголезцу, а сам пошел к резервной мини-печке. Начинается секретный процесс изготовления особого многокомпонентного пирожка и специального кофе. Я сожалею, коллеги, но ни мне, ни вам не светит это попробовать. Это только для неё.

Соли вторично пихнула его в бок, пояснив.

– Ты бы не прикалывался, а брал пример.

– Что-что? – Переспросил Юлис.

– Пример, я говорю. Хрен с ним, с многоцелевым пирожком, но тебе утром лень даже сделать элементарную, joder conio, яичницу для, как ты уверяешь, любимой девушки.

– Ну вот, – он вздохнул, – почему все сказанное мной используется против меня?

– Это жизнь, бро, – Соли похлопала его по плечу, – она полна таких опасностей.

– Так утверждают надежные источники, – съязвила Либби.

– Жизнь… – Он снова вздохнул. – Жизнь прекрасна! Принюхайтесь! Вы ощущаете этот чарующий аромат? Винк, конечно, не ощущает. Он дымит своим чертовым зельем.

– Не ругай мой табак! Это превосходный таитянский сорт. Кстати, я не просто курю, я слежу за небом и вижу: Поэтеоуа Тотакиа везет нашу принцессу из Долины ветров.

– У-упс, – протянула Либби, мгновенно вооружившись биноклем, – с чего бы вдруг они летели с юго-запада, если Муруроа и Ванавана на юго-востоке? И это не «Mowe», хотя силуэт с такого ракурса похож. Это учебно-боевой блин-бублик. И на плоскости маркер транспорта Верховного судьи. Короче: я пройдусь к бордюру и гляну, что это за чудеса.

…Блин-бублик «EcoBat» аккуратно заложил вираж со снижением и зашёл на лэндинг к маленькой яхтенной пристани моту Тиахура около подножья Эйфелевой башни. Либби вернулась к столику и сообщила:

– Там судья Иннилоо и какой-то дядька киви. Они привезли бочку чего-то такого.

– А кто пилотирует? – Спросила Соли.

– Пилотирует судья. По ходу, он забросил киви и бочку, а сам метнется дальше.

– Тсс! – Прошипел Юлис. – Кульминация!

– De bestia madre! – Выдохнула Либби, от изумления застывшая стоя около столика. А с лифта-эскалатора в бистро «Зуав» сошла невысокая и очень худощавая, слегка загорелая западная европейка в золотых сандалиях, снежно-белой рубашке с широкими короткими рукавами и черной короткой юбке с радужными блестками, иногда вспыхивающими на солнце. В её соломенных волосах, собранных в нарочито-небрежную прическу типа «воронье гнездо», ярко-алым пятном выделялся большой свежий цветок po-o-tiare.

– Зверски броский заход, – оценила Соли.

– А что, кстати, значит такой цветок? – Поинтересовался Винк.

– Типа, у нее свободен час-два, – ответила Либби, – и она говорит парню: «не зевай»!

– Хм… – Юлис почесал в затылке, – это соответствует info из надежных источников, утверждающих, что после чашечки полуденного кофе для любимой дамы мэтр Зуав незаметно испаряется из бистро и вновь конденсируется только к обеду.

– А что известно про этот интервал в графике доктора Ретел? – Спросил Винк.

– Всю неделю она каждый день в это время работает в библиотеке. Так-то, коллега!

Сандри Ретел устроилась на высоком табурете у стойки, и перед ней, как будто по волшебству, возникла чашечка кофе и миниатюрный пирожок. А через полминуты с лифта-эскалатора появились трое: один дядька англо-креольской внешности и двое локальных полисменов. Они явно с трудом волокли изрядную пластиковую бочку.

– Тот самый киви с бочкой из летающей тарелки, – проинформировала Либби.

– Кулинарный спецгруз, – предположила Соли.

– Я знаю этого киви, – заявил Юлис. – Его зовут Иден Блай, он продюсер в научно-популярной кинокомпании «Au-Interstellar», а иногда работает для TV… Чёрт! Мне кажется, он прёт к Сандри. Блин! TV всегда лезет в самый неподходящий момент!..

– На перехват! – По-военному скомандовала Либби, но…

– Отбой, – Соли хлопнула её по плечу. – Тут, по ходу, всё предусмотрено.

Наперерез новозеландскому продюсеру по-спортивному легким шагом направилась таитянка, примерно ровесница доктора Сандри Ретел, одетая в свободную лимонную футболку с аквамариновым логотипом Эйфелевой башни на фоне контура Моореа и аквамариновые шорты, украшенные, соответственно, лимонным логотипом.

– Термоядерный координатор спешит на помощь, – весело шепнул Винк.

– Рокки Митиата экс-координатор, – педантично поправила Соли, глядя, как таитянка, практически не сбавляя скорости, хватает новозеландца чуть ли не в охапку.

– Какой классный сюрприз, мистер Иден Блай! Ха!!! Вы меня узнали?

– Э… Конечно, сен Митиата…

– Просто Рокки! Никаких церемоний! Мы в свободной Эйфелевой башне! Это что-то значит, если вы понимаете, о чем я! Пошли, я вам расскажу такое, что ваши зрители грохнутся с кресел рядом со своими телевизорами…

– Э… – Я собирался взять несколько интервью о жизни филиала Папской Академии…

– Ну! – Воскликнула она.

– …Поговорить с кем-то из европейских ученых…

– Ну! Вот там два французских ученых с девчонками. Сейчас мы классно поговорим!

– Черт, мы влипли, – констатировал Юлис.

Рокки Митиата подтащила новозеландца к столику и по дороге придвинула ещё два пластиковых стула двумя точными пинками правой ноги по ножкам.

– Вот! Это Юлис и Винк. Они блестяще моделируют на компе то, что потом так же блестяще происходит в космосе. А это Либби и Соли, они…

– Мы, типа, студентки Политехника на стажировке, – вставила Либби.

– Ага!.. – Экс-координатор кивнула, повернулась к стойке и крикнула: – Нгана! Тебя не затруднит притащить сюда что-нибудь типа продвинутого делового ланча!?

– Запросто, мэм! – Откликнулся молодой конголезец, заменивший Валента Зуава. Сам Валент вместе с доктором Ретел уже таинственным образом испарился.

– Maururoa! – Сказала она, усадила за столик Блая и уселась рядом. – Так! Вы хотели услышать о жизни этого Академгородка. Как вы знаете, все началось с космического сотрудничества, поэтому тут все как-то вращается вокруг космоса. Даже сыр.

– Сыр? – Переспросил Блай.

– Да, сыр! С вами прилетел овечий новозеландский сыр. А до этого прилетал особый зулусский коровий сыр. Это первый в истории активно управляемый сырный полет в мезосфере нашей планеты. Такое событие, я надеюсь, войдет в историю авиации.

Новозеландский продюсер пару раз изумленно моргнул.

– Э… Я не вник: что произошло с этим сыром?

– Этот сыр, – ответила она, – был произведен в зулусском краале восточнее Тейжери и отправлен в Мпулу по бартеру на триффиды и свинину для зулусской армии. Эти две стадии вполне обычны, но потом в судьбе сыра произошел крутой поворот. Генерал Ндунти, президент страны Шонао и искренний поклонник культуры Франции, купил полтонны этого сыра у военного департамента Мпулу специально для совместного мезосферного аэрокосмического полета, совместного с Меганезией и Францией.

– Э… Я не понял, какую роль играл сыр в этом аэрокосмическом эксперименте?

– Как учит экоистория, – авторитетно сообщила экс-координатор. – Сыр, как правило, играет роль пищи. Этот случай не был исключением. Итак, зулусский сыр стартовал с авиабазы в верховьях Конго и полетел на восток в эшелоне высот полста – сто тысяч метров, планомерно смещаясь от 10-го к 17-му градусу Южной широты. Его маршрут протяженностью более десяти тысяч миль пролегал над Мозамбиком, Мадагаскаром, Индийским океаном, Австралией и Юго-Западным Тихим океаном до Моореа.