– В этом полугодии, – заметил Гоген, – религиозные террористы в 1-м мире как с цепи сорвались. Исламские, римско-католические, англиканские, южно-баптистские…

– Южно-баптистские террористы это Ку-клукс-клан в США? – спросила Деркэто.

Гоген неопределенно пожал плечами.

– Хрен знает. Я не вникал, но можно спросить у ребят, которые имели с ними дело.

– Что? – Переспросил Вомо. – Наши ребята работали по теме Ку-клукс-клана?

– Про это я не в курсе. Я имел в виду ребят-янки, которые у нас на Еиао, Маркизские острова. Это длинная история, но если интересно…

– Бимини и Динго мне что-то такое начали рассказывать, – сообщила Тиатиа подойдя к огромной корзине с кокосовыми орехами. – …Что-то про парня-каторжника, Хобарта Освальда из диверсантов NSA с субмарины «Норфолк». Но не досказали и смылись, потому что у них возникла срочная коммерция с чилийцами… Foa, дайте штык-нож и ведро. Непорядок, что свежие кокосы валяются просто так, и вообще я пить хочу!

– Держи! – Нэбор точно бросил в её сторону длинный предмет в чехле.

– Блин! – Возмутилась Деркэто. – Ты соображаешь, что девчонка на 6-м месяце?

– Aita pe-a hamani, – сказала юная наследница морских королей, буднично-привычным движением поймав вещь и вытащив из чехла футовый гибрид штыка и мачете.

– Фф! – Выдохнула капрал-военмед. – Дикие вы люди, Хаамеа!

– Типа того, – согласилась Тиатиа. – А вот это ведерко цвета хаки по ходу чистое.

– Чистое, – подтвердил Амра, – можешь юзать… Хэй, Гоген, а что там с каторжником?

Тиатиа взяв из корзины первый орех, небрежным движением срубила его верхушку и выплеснула в ведро порцию кокосового молока. Гоген махнул рукой, дав понять, что бороться с хозяйственной активностью этой девушки бесполезно, и начал рассказ.

– Хобарт попал к нам в конце прошлого года. Ну, по обычной заявке на каторжника с технической квалификацией… Мы с Бимини и Динго напряглись, когда прочли его биографию, но он оказался отличный парень. Типа современный фермер с подготовкой коммандос. А в Колорадо у него оставались vahine Лорин и киндеры: два и пять лет. Естественно, они приезжали пару раз, но надолго зависать в наших краях как бы не собирались. Хотя мы им сразу предлагали. В 60 милях к югу от нас – Нуку-Хива, это большой остров, там есть фермы не хуже, чем в Колорадо, причем дешевле.

– Сейчас начнется реклама Маркизских островов, – предположила Гута.

– Хэй, гло! Я не рекламирую. А говорю потому, что это имеет отношение к теме. Вот. Короче, в августе Хобарт говорит: «Гоген, мы хотели бы взять на Нуку-Хива четыре небольшие фермы. Ты поможешь моей squaw, чтобы было нормально?».

– Aha o «squaw»? – Спросила Китира.

– E «squaw» esto «vahine» o te US lingua, – сказала Чеди. Гоген кивнул и продолжил.

– Я не стал вникать, зачем им надо четыре фермы. Мало ли, какие у человека идеи по бизнесу. А приехала vahine Хобарта с киндерами и плюс ещё три семьи из Колорадо. Сюрприз, e-oe? Потом кузен vahine Хобарта объяснил про баптистских террористов.

Сержант Вомо повернул на полоборота гильзу от снаряда над спиртовкой (видимо, с целью равномерности прогрева рыбы, находящейся внутри) и поинтересовался.

– Гоген, а эти фермеры, они кто по религии?

– Они, типа, шотландские католики. Но дело даже не в том, что баптисты враждуют с католиками, а в том, что для южных баптистов GM-агрокультуры это хуже, чем для исламистов – свинина. По южно-баптистскому шариату это криминал 1-го ранга.

– У баптистов нет шариата, – вмешалась Лианелла.

– Шариата как бы нет, – согласился Гоген, – но есть какая-то похожая книжка, и там написано, за что надо сжигать или побивать камнями. Правда, в Штатах не очень-то побалуешься с прямым насилием. Это вам не Евросоюз…

– В Евросоюзе насилие тоже запрещено! – Снова вмешалась француженка.

– Да. Но в Евросоюзе полисмен не может просто застрелить погромщика, который не подчинился требованию. А в Штатах может. Отсюда – разница. Вот. Но, это никак не исключает подлянок. Проколотые шины у тачки. Бутылку с огнесмесью в сарай. Ну, понимаете… И ещё адвокатский шантаж. Адвокаты в США это базис касты оффи.

– Легальные рэкетиры, – согласился сержант Рилдэ. – Про это даже в кино есть.

– А откуда у этих фермеров GM? – поинтересовалась Гута.

– Отсюда, разумеется. Лорин протащила посадочный материал через американскую таможню. В начале всё было ОК. А летом начался терроризм… Но сейчас эти янки нормально устроились на Нуку-Хива. Кузен Лорин за кружкой пива сказал, что их пытались пугать нашей Хартией, а он вообще не заметил, какая разница между янки-Гавайями и нашими Маркизами. Только наши сборы меньше, чем их налоги, нет адвокатов и нет принуждения к лицензиям, банковским кредитам, страховкам. Если кратко, то нет узаконенного рэкета. Так это выглядит с позиции фермера…

Тиатиа снесла штык-ножом верхушку очередного ореха и недоверчиво спросила:

– Что, так-таки и нет больше никакой разницы?

– Ну, – Гоген улыбнулся, – после энной кружки пива парень нашёл ещё пять отличий. Первое: в пабе смотрят по TV ацтекбол, а не бейсбол. Второе: деньги – фунтики, а не баксы. Третье: машины на спирте, а не на бензине. Четвертое: люди купаются голые. Пятое: в католическом marae – чай с крекерами вместо communion.

– Вместо чего-чего?

– Э… Вместо какого-то шотландского католического ритуала. Я это не понял.

– E aha catholic tahuna-lipo aita mo-ee teie, – предположила она.

– Что? – Не поняла Лианелла.

– Я говорю: наверное, католическое колдовство от этого не будет хуже.

– Вообще-то, – сказала француженка, – считается, что этот ритуал, communion, или eucharist, имеет очень серьезное значение для верующих католиков.

– А по-моему, – заметила Деркэто, – религиозные террористы специально раздувают значение всяких мелочей. Типа как у Свифта в «Гулливере» была война из-за спора, с какого конца разбивать яйца, с тупого или с острого.

– Религиозный терроризм, – возразил сержант Вомо, – возникает из-за кризиса старых производственных отношений. Как и любой терроризм или политический конфликт. Парни, которые там, на рафте плывут сюда, докажут тебе это, как не фиг делать.

Капрал-военмед повернулась туда, куда показал сержант, и скептически хмыкнула.

– А по-моему, эти парни хотят не поспорить про марксизм, а упасть нам на хвост. В смысле, на хвост нашей печеной рыбе. И не только на хвост.

– Шестеро парней, – произнесла Чеди. – Почему-то без девчонок.

– Понятно почему, – возразил ей Рилдэ. – Это патрульная смена местных волонтеров береговой охраны.

– Да, я знаю. Но ещё неделю назад летали и девчонки тоже. А сейчас… Вот скажи, сержант, что происходит? По ходу войны же нет. Почему тогда всё вот так?

Сержант пожал плечами, порылся в кармане лежащего рядом комбинезон, вытащил сигарету и прикурил от зажигалки, сделанной в виде миниатюрной торпеды.

– Происходит какая-то фигня.

– Какое-то это кривое объяснение, – пробурчала Тиатиа, расправившись с последним кокосом и вытирая штык-нож бумажной салфеткой, вынутой из военной аптечки.

– Ну блин, я не политолог, – сказал он, – как ещё объяснить, если это интуиция?

– А знаете, – вмешалась Лианелла, – у меня сейчас тоже это чувство. И у меня оно уже возникало во Франции, в июне, когда начинался католический фестиваль.

– …Но, – заметил Вомо. – тогда альянс спецслужб сорвал исламистам теракт.

– Однако, – возразил Гоген, – после этого началась такая колбаса…

– Суб-лейтенант Зигерт идет, – перебил Амра.

Лайм Зигерт, молодая афро-латино-утафоа-англо квартеронка, окинула всю компанию быстрым и цепким, но предельно дружелюбным взглядом, и хлопнула в ладоши.

– Гута, Деркэто, Китира, хватит глазеть на парней. Все равно те, что с самым толстым хером, не здесь, а на Мадагаскаре…

– Это слухи, шеф, – отреагировала Деркэто. – В среднем хер на Мадагаскаре такой же.