– Но, – возразил Фуопалеле, – эту глыбу надо бросить на сто миллионов километров.

– Да, – сказал Иватомо. – И, тем не менее, цена льда может оказаться приемлемой.

– В каком смысле приемлемой, Тада-сан?

– В рыночном смысле. Цена окажется сопоставимой с прочими расходами по созданию постоянно обитаемой базы на Луне, не говоря уже о Марсе. Я имею в виду базы того масштаба, как вахтовые поселки в труднодоступных районах Земли или на нефтяных платформах. Обычно там персонал не менее ста человек. Их снабжение тоже недешево, однако ценность добываемого продукта многократно покрывает эти издержки.

Иватомо замолчал, взял кувшинчик и наполнил маленькие чашечки рисовой водкой.

– Этот проект, – произнес Фуопалеле, – не помещается в моих мозгах. Это что-то типа великой тыквы из китайской сказки.

– Тогда, – предложил японец, – давайте поговорим о первом маленьком шаге. Он не так сложен, но если мы сделаем это, то докажем, что большой проект тоже выполним.

– Хэх… И что это за шаг, Тада-сан?

– Пока у космического льда нет сбыта, – сказал Иватомо, – но в космосе есть и другие минералы. Есть астероиды, состоящие на 80 процентов из железа и на 20 процентов из никеля и кобальта. Некоторые из них размером порядка ста метров и массой порядка миллиона тонн часто проходят от нас ближе, чем Луна. Цена любого такого астероида превосходит миллиард долларов. За 40 лет в JAXA создан каталог подобных объектов.

– Это их цена на Земле, – заметил Фуопалеле. – Но пролетающий астероид сачком не поймаешь. Я так понял, что вы хотите использовать прототипы боевых космических дронов. Получается дорогостоящий венчурный проект. Кто рискнет кучей денег?

– Эти деньги, Фуо-сан, уже есть. Вы знаете размеры бюджета Японии?

– Ну, – король почесал в затылке. – Я думаю, больше триллиона долларов. Так?

Японец кивнул, многозначительно поднял чашечку и покачал её в руке.

– Конечно, война и связанные с ней события привели к существенным потерям. И это сыграло позитивную роль. Блок «Возрождение Ямато» потребовал ревизии расходов бюджета и выявил там запланированные платежи, бесполезные и даже вредные для нашего народа. Мы вычеркнули полмиллиарда долларов на ООН, более 10 миллиардов помощи странам 3-го мира и 20 миллиардов, непродуктивных в военном бюджете, как показала практика. И мы уже сейчас получили 300 миллионов на первый шаг, который необходимо сделать до Нового года.

– Сроки по-военному жёсткие, – проворчал король.

– Правильно, Фуо-сан. – Иватомо улыбнулся, – вот почему я в самом начале разговора сообщил, что ваш военный склад ума это в данном случае безусловный позитив.

…

Мини-траулер «Coral fish» снова лежал в дрейфе, остановленный теперь сторожевым тайваньским корветом «для выяснения целей контактов экипажа и владельца судна с военным флотом КНР». Сценарий повторялся во всем, кроме оснований остановки, и смены вахты (на этот раз с военными общался не капитан «Коралловой рыбки», а его помощник, Атакэто). После короткой пикировки на палубе на борт поднялся майор тайваньской военной разведки Сун Лунчан и, «угрожая оружием», потребовал, чтобы Лоимаэ проводила его к хозяину мини-траулера. Но в отличие от континентального коллеги, он не похлопал по кобуре, а вытащил пистолет, и с добродушной улыбкой протянул девушке, чтобы она убедилась: оружие заряжено и пригодно для угрозы.

Лоимаэ с удивлением взяла в руки длинный тяжелый револьвер с 8-гранным стволом.

– Ни фига себе… Это что за штука такая?

– Ультра-модерн, – ответил тайванец, – …для своего времени, разумеется. Это оружие периода американской гражданской войны: «Ремингтон» образца 1857 года.

– Выглядит, как новенький, – заметила она, возвращая ему револьвер.

– Современная реплика, – уточнил Сун Лунчан, задвигая оружие в кобуру. – Создана специально для премирования наших военнослужащих.

– А вас за что этим премировали? – Поинтересовалась Лоимаэ.

– Я расскажу эту занимательную историю после того, как поболтаю с величайшим футуристическим художником Дако Парадино, – ответил он и подмигнул, – а если вы нальете мне большую кружку какао, как у вас принято…

– Aita pe-a, – ответила она. – Пошли к шефу.

Тайванец был никакой не майор, а генерал, и звали его не Сун Лунчан, а Елю Танпин. Когда девушка традиционно «превратилась в зайчика» (надела наушники и занялась приготовлением какао), генерал устроился за столом напротив «футуристического художника», энергично потер ладони и произнес:

– Если не возражаете, мэтр, подведем некоторые предварительные итоги.

– Не возражаю, коллега, – согласился Дако Парадино (точнее, Жерар Лаполо).

– В «желтых морях» образовался чудесный союз, – начал Елю Танпин, – куда вошли правительства, которые боятся Красного Пекина больше, чем ненавидят друг друга. Интересная конфигурация. Стеклопластиковый самолетик, сляпанный наскоро для изумления телезрителей и обмана остальных, замечательно с этим гармонирует.

– Самолетик неплохой, – заметил Лаполо, – В первые годы Хартии он бы нам очень пригодился против пиратов. Но увы, тогда ещё не было необходимых технологий.

– Он и сейчас отлично подходит для этой цели. – Сказал тайванец. – Я выражаю свое восхищение теми ребятами, которые его придумали и сделали. Но на повестке дня совершенно другие угрозы. И Континентальный Китай далеко не главная из них. Вы согласны с этим выводом, мэтр Парадино?

– Это интересный, но спорный тезис, – ответил шеф INDEMI, – а каковы аргументы?

– Давайте рассмотрим их, – с готовностью согласился Елю Танпин. – Первое: Пекин неожиданно для самого себя проглотил, не разжевывая, Северные Рюкю вместе с Цусимой и малазийский султанат Джохор, а в зубах у него оказался Сингапур. Этот стремительный геополитический пир, навязанный Пекину, не будем говорить кем…

– Не будем, – спокойно согласился Лаполо.

– …Вызвал предсказуемые проблемы с пищеварением, – договорил тайванец. – Эффект внезапности вызвал панику в бизнес-кругах захваченных и соседних территорий. Ряд сингапурских банков рухнули, а крупные предприятия объявили форс-мажор и сейчас переводят мощности к нам или ещё куда-то. На Филиппины или вообще к вам.

Шеф INDEMI неопределенно покачал головой и покрутил в пальцах сигару.

– Да, уважаемый коллега. Пекину было бы выгоднее поглотить своих соседей мягко и ласково. Но и так неплохо. Убежит меньшинство, а большинство остается. Пекин уже далеко не тот, что был при Мао, и это не Пхеньян товарища Ким Чхол Муна.

– Пхеньян, – сказал Елю Танпин. – Это тоже проблема с пищеварением. Очень трудно убедить председателя Кима, что объединение Кореи под красным звездным знаменем несвоевременно. ещё труднее убедить Сеул, что попытки объединения не будет. Вы, уважаемый мэтр, вчера общались с сеульскими лидерами и знаете это.

– Я скажу вам то же самое, что сказал им, – ответил Лаполо. – Красному Китаю сейчас невыгодно обострять ситуацию с тихоокеанской стороны и, если товарищ Ким проявит непонимание, то оглянуться не успеет, как фатально подавится острой капустой.

– У Пекина там уже есть кто-то на замену? – Поинтересовался Елю Танпин.

– Я не знаю, но мне трудно предположить, что нет. А вам?

Тайваньский генерал задумчиво вытянул губы трубочкой, немного помолчал, потом неопределенно хмыкнул, сделал несколько глотков какао и произнес.

– Допустим, председатель Ким не может стать проблемой для Пекина. Но есть одно серьезное обстоятельство, которое уже вне области пищеварения. Пекин оказался предательски брошен любимым противником. Англо-американцы ушли из региона настолько быстро, что континентальные стратеги провалились в пустоту. Получилось нечто, наподобие броска «и-тан» в классическом у-шу. Если раньше Пекин выступал защитником от империализма янки, а янки – защитниками от пекинской гегемонии, то теперь Пекин остался единственным людоедом в джунглях, и его возненавидели все, включая даже таиландцев, которых пока никто не тронул.