В лучах яркого солнца кемпинг напоминал скопление бобровых хаток, построенных неадекватной морской разновидностью бобров из неликвидов военно-космической техники и ярко украшенных к важному бобровому национальному празднику. Легкий северо-восточный пассат трепал серебристые ганджубасные вымпелы, пуская во все стороны солнечные зайчики, и играл небольшими пузатыми дирижаблями-кактусами.

Под внушительным зеленым пластиковым пупырчатым навесом, выгнутым вверх как парус, надуваемый устойчиво-сильным ветром, существовал шведский стол. На ярко-оранжевом плакате около стойки бара синими буквами были начертаны такие слова:

«Foa! Не будьте жадинами! Если пришли жрать, то бросьте десятку в кассовый бокс, который у стойки. А если реально много жрёте, то бросьте двадцатку с рыла. Ну не обеднеете, e-oe? И после себя сгребите трэш со стола в трэш-пак, который рядом. Это плевое дело, ага? Заранее спасибо. Икиорани Кастанеда, ведьма-завхоз Икстлана».

Над стойкой висел огромный гибкий телеэкран, настроенный так, что цвета на нем получались откровенно «кислотной» яркости и насыщенности. Канал, конечно, был включен свой местный, с соответствующей подачей репортерского материала.

– Тут, по-моему, никакой травки не надо, – высказал свое веское мнение лейтенант Бенитес, – дури и так хватает.

– В том-то и дело, Тринидад, – ответила Балалайка. – Я тут пятый день, а ни одного реально укуренного чела не видела. Так, иногда пыхнут для настроения, но это не считается. Один авторитетный растаман про это написал: «Во вселенной, созданной замыслом Джа, правильная дурь встроена не в травку, а в мозг разумного существа».

------------------------------------------------------------------------------------

------------------------------------------------------------------------------------

Привет, глючный мир! Ты ещё существуешь? Блин! Это классно! Мы на это даже не надеялись. Думали: ляжем спать, проснемся, а ни фига то и нет. Но с планетой все в порядке, только на её политической карте рано утром немного порисовали разными красками. Вот смотрите, что получилось. Порадуемся за того парня-янки – сенатора в Вашингтоне, который недавно катался в Пекин и потом сказал: «Нашим странам надо быть ближе друг к другу». Реально: теперь от Янки-Окинавы до Красно-Китайских Северных Рюкю – миль 20. С юго-запада и с востока от Окинавы, но подальше – страна Фую-Цин-Чао – Народная Морская Манчжурия. Такой ромб 300 на 2000 миль.

Вы спросите: «Блин, а где Империя Цин-Чао?». А нету. Едва на атолле Улиси просохли чернила на меморандуме, как император Пу Лунг У сказал: «Миссия потомков Хубилая выполнена, и все свободны. Вот вам карта автономных провинций Великой Империи и гребитесь сами с эти счастьем, а я уезжаю на священный остров Бао-Лун и займусь там медитациями с целью постижением природы Будды»… Пиздец, да?

Если есть страна, то как бы нужно правительство. Политологи думали: «Ага! Сейчас президентом этой (уже не имперской, а народной) Цин-Чао станет доктор Го Синрен, известный чел». Но нет. Доктор Го – экономический советник президента, а президент – молодой парень, Домо Сойо, который был олдерменом островка Китаото недалеко от Иводзимы, к северу от наших Мариан. Президент Домо уже назначил спец-атташе в нескольких регионах. Спец-атташе по нашей терракватории стала Есано Балалайка, которая (как напечатано в info) была оператором логистики на атолле Окинотори.

------------------------------------------------------------------------------------

Есано Балалайка хотела тут же прокомментировать, но подавилась густым супом с кальмарами и бататом… Лейтенант Бенитес начал хлопать подругу ладонью между лопатками, а подруга, откашливаясь, потянула из кармана свой мобайл и…

– Извините, я вам не помешаю? – спросил молодой мужчина англосаксонского типа, одетый в белые шорты и белую рубашку с коротким рукавом, – Я Барнум Гарднер из «Discovery Travel», мы с вами вчера договаривались о встрече…

– Все ОК, мистер Гарднер, – отреагировал лейтенант. – Маленькая неудача с супом.

– Нет проблем, – сипло подтвердила Балалайка, тут на её вызов ответили, и она начала трещать на смеси сленгового японского и манчжурского «fuyu interlingua».

– У мисс Есано очень много работы? – Предположил репортер «Discovery Travel».

– Да, чертовски много, – подтвердил Бенитес, умоляя всех богов Америки и Океании сделать так, чтобы репортер не знал ни одного из языков «региона желтых морей».

Нетрудно было догадаться, что Балалайка общается с президентом своей страны. С понятным недовольством человека, узнавшего из TV-репортажа, что его (её) кем-то назначили, она выясняла у Домо Сойо некоторые вопросы. В основном, её реплики соответствовали по смыслу выражениям: «почему?», «зачем?» и «как?», но перевод с учетом модальности был ближе к: «какого хера?», «на хера?» и «хером что ли?».

Барнум Гарднер сочувственно покивал головой и спросил.

– А вы, Феликс, приехали в Меганезию отдохнуть?

– Да. У меня отпуск по боевому ранению… Точнее, по приравненной ситуации.

– Я знаю, – репортер кивнул. – По дороге сюда вы проехали большую часть Морской Манчжурии, верно? Как ваши впечатления об этой новой стране, её людях и обычаях? Действительно ли Цин-Чао это нация, а не просто отторгнутая часть Японии?

– Ну… – Бенитес пожал плечами, – мне там понравилось. И это, конечно, не Япония. Отношения между людьми проще. Чем-то то похоже на деревенские Гавайи.

– Понятно, Феликс. А вы общались в основном с этническими японцами?

– Уф! Я общался даже с броневиками-роботами. Вроде маленьких колесных танков.

– Э…? – Гарднер удивленно поднял брови.

– Вот-вот, – Бенитес подмигнул ему. – Я сначала тоже обалдел, когда это увидел. На островке Торишима, куда я доплыл после того, как наш вертолет сбили японцы…

– А это правда? – Перебил репортер. – В смысле, японцы намеренно вас сбили?

Лейтенант Бенитес снова пожал плечами.

– Ну, не знаю. Я не влезал в мозги к тому японцу, который сидел за пультом зенитного автомата, но он всадил в нас очередь, и двоих наших парней не стало. Мне чертовски повезло, и поэтому я жив. Так вот. На островке Торишима у Цин-Чао был контингент полностью из роботов. У нас тоже есть боевые роботы, но наш штаб предпочитает не использовать их так далеко от операторов и вообще от ближайших людей.

– Теперь ясно, – сказал Гарднер. – Ну а если говорить о людях в Цин-Чао? Это были в основном этнические японцы, или…

– Или, – ответил Бенитес. – Это были также корейцы, китайцы, меганезийцы, шведы…

– Вы сказали: шведы?

– Да. На Минамитори директор строящейся верфи – швед. А что тут такого?

Барнум Гарднер мгновенно насторожился, как пойнтер, почуявший дичь.

– На Минамитори? Там случилась история с пленными корейцами и меганезийцами…

– Это фигня, – сказал лейтенант. – Канаки летели к мели Наканотори, они купили её у японцев. Минамитори там по дороге. Манчжуры заподозрили, что те везут японцам оружие. Посадили самолеты, досмотрели, извинились, и канаки полетели дальше.

– Но голые пленники, которых заставляли работать в воде? – Возразил репортер.

– Этим ребятам, канакам, – пояснил Бенитес, – было нечего делать, пока досмотр. Они решили помочь северокорейским рабочим. А что голые… Ну посмотрите вот туда.