– Мы уже смотрели TV, господин Фуопалеле, – тихо сказал Гэнки, – мы понимаем: вы честно сделали все, что было в ваших силах. Но для вашей страны слишком важны отношения с Большим Китаем, как теперь это называют. А мы проиграли.

– Пф! – Король фыркнул и выпучил глаза, – дети, что у вас за манера повторять глупые слухи из глупого ящика? Обо Ван Хорн и я ещё не сделали и десятой доли того, что в наших силах. Мы обстоятельные канаки и всё делаем последовательно шаг за шагом.

– Но те несколько тысяч мин-роботов, которые были на «Каталинах», потеряны, – тихо сказала Хотару, – и мы ничего не смогли дать эскадре Идзу.

– Ты хорошая умная девушка, – произнес Фуопалеле. – Но ты чересчур романтично мыслишь, чтобы чувствовать суть современной войны. Ничего не потеряно. На моих летающих лодках не было ни одной мины.

– Но мы же сами грузили их вчера днём, – возразил Гэнки.

Король растянул свои полные губы в добродушной, но слегка ироничной улыбке, и похлопал молодого японского лейтенанта по плечу.

– Ты хороший парень, Гэнки, и у тебя замечательные задатки моряка, я это вижу, а я повидал много моряков… Но ты, как и твоя vahine, не чувствуешь суть современной войны. Тебя этому не учили. Теперь скажи: с чего ты взял, будто мы грузим мины?

– Но… – Гэнки задумался, – …это как-то само собой предполагалось.

– Само собой, – многозначительно произнес Фуопалеле, указав толстым пальцем в небо примерно в сторону созвездия Южного Креста, – ничего никогда не предполагается. Ты думаешь противник не собирал info? Противник совсем не дурак, и он держит ушки на макушке. Его разведка знала, зачем вы полетели с Идзу на Факаофо 8-го числа. И она, конечно, узнала про сделку с мелью Наканатори и про две мои «Каталины». Но она не догадалась, что везёт дирижабль с моей второй опорной базы с острова Тин-Кен 8-го числа днём, когда ты и Хотару ещё были на пути к Факаофо.

Кияма Хотару изумленно расширила глаза.

– Господин Фуопалеле, вы хотите сказать, что послали мины ещё до нашего приезда?

– Девочка, называй меня просто Фуо или дядя Фуо, если тебе так больше нравится. Конечно, мы с доком Обо сделали это заранее. Сегодня утром дирижабль вышел на меридиан Токио на пограничном Северном тропике, высыпал наших летучих рыбок в нейтральных водах, а дальше они сами… – Фуопалеле весело подмигнул ей и сделал несколько волнообразных движений рукой.

– И где они сейчас? – Тихо спросил Дземе Гэнки.

– Где надо, – ответил король и развернул ноутбук экраном к японцам.

------------------------------------------------------------------------------

------------------------------------------------------------------------------

Береговая охрана префектуры Канагава просит всех предельно серьезно отнестись к предупреждению о минном поле в акватории с востока и с запада от Токийского залива. Минное поле тянется примерно на 200 миль к югу до острова Аога включительно. По данным береговой охраны сухогруз, следовавший из Нагоя в Иокогаму, подорвался на мине в 20 милях южнее порта Симода. Экипаж спасся на шлюпках, судно затонуло. По информации береговой охраны, минирование акватории проведено эскадрой Идзу для защиты Токийского залива от возможного вторжения флота Цин-Чао.

------------------------------------------------------------------------------

…

Давным-давно Бокатаонги был обычным серповидным атоллом, обращенным выпуклой стороной барьера на восток. Собственно, сушей там являлась только южная половина восточной части серпа: узкая 5-мильная коралловая коса. Вся остальная часть барьера наблюдалась только на отливе в виде прерывистой линии рифов. Множество рифов торчало и в самой лагуне. Бакотаонги, осенью и зимой заливаемый дождями, а весной и летом выжигаемый солнцем, в древности был тем не менее населен, однако туземцев уничтожили две оккупации: германская, потом японская. Когда Маршалловы острова стали колонией, а затем – полуколонией США, Бокатаонги оставался необитаемым.

Канаки вернулись незадолго до Алюминиевой революции и, не сказав никому об этом интересном факте, быстро построили объект – авиабазу Сибил. На этом краю будущей Меганезии боевые действия (т. н. Операция «Северный Тропик») начались следом за революцией в Лантоне, плавно перешли в торпедную войну на тихоокеанских трассах, продолжались до 3-го года Хартии, и полностью прекратились только с подписанием Сайпанского пакта. Спорный атолл Уэйк в 300 милях к норд-норд-вест от Бакатаонги окончательно перешел к США, а другой спорный атолл Джонстон (бывший ядерный и химический полигон) в 2000 милях к востоку достался Меганезии. Так поделили…

Из войны атолл Бокатаонги вышел неузнаваемым. Поскольку площади не хватало для разрастающейся авиабазы, а взять грунт для насыпки дамб было негде, мелководную лагуну превратили в диатомовый плафер. Одноклеточные диатомовые водоросли, как известно, строят панцири из силиката, который они извлекают из морской воды. При хорошем освещении и перемешивании в достаточно теплой воде масса диатомового фитопланктона удваивается каждые 4 часа. Пара недель потребовалась, чтобы тонна исходного планктона заполнила эту изолированную лагуну густым супом, из которого ежедневно извлекали несколько десятков тысяч тонн низкосортного бетона. В итоге атолл стал плоским угловатым бетонным островом площадью более ста квадратных километров, примерно треть из которых занимали огромные бассейны, заполненные бульоном из живого силиката. Непонятно, что происходило бы на Бокатаонги дальше, если бы не Алакса Торба, 35-летняя американская алеутка, у которой двусмысленно сложилась личная, общественная и коммерческая жизнь в Штатах, и…

…

…Эврика Торба легко подняла небольшую пластиковую бочку, одним уверенным движением наполнила пальмовым пивом пять кружек, а затем продолжила рассказ.

– …И мама метнулась искать бизнес-удачу в Океании. Ну типа как доисторический ковбой на Дикий Запад за вольным ветром и шальными деньгами.

– У ковбоев был бизнес по мустангам и бизонам, – заметила Люси.

– Вообще по лошадям и по всем видам скота, – уточнил Феликс Тринидад Бенитес.

– А я, – добавила Есано Балалайка, – видела по CNN скачки на свиньях. Тоже ковбои.

– Вот, – Эврика кивнула. – У мамы вся жизнь – скачки на свиньях. Бизнес – свиньи. Правительство штата – свиньи, каких мало. Мужчины полные свиньи, три подряд. А Гринпис и зоофилы? Joder! Свиньи, это плюшевые зайчики по сравнению с ними!

– Хэх, – буркнул Хаген. – Гринпис – ясно. Но зоофилы – это личное дело.

– Ты не догоняешь, бро. Будь другом, переверни мясо на решетке, а я объясню.

Похоже, Эврику завораживало то, с какой невообразимой точностью Хаген орудует длинным пинцетом. ещё в процессе готовки первой порции барбекю Хаген отобрал пинцет у хозяйки «поляны», и её уважение к эксперту по роботомоторике (исходно немалое) выросло не менее, чем вдвое. Эврика, несколько тяжеловато сложенная, но обаятельная алеутка, примерно ровесница Хагена, владела домостроительной частью бизнеса семьи Торба, а также плантацией гигантских грибов-поганок (источником хитиновой сетки – армирующего наполнителя для бетоно-пластика). Огромный, как бадминтонная площадка, балкон мансарды коттеджа Эврики, где расположилась компания из пяти человек, был развернут в сторону этой плантации, которая в лучах заходящего солнца напоминала парк с декоративными баобабами. Вообще на закате Бокатаонги смотрелся более позитивно. Не бросался в глаза его плоский ландшафт и огромные вращающиеся барабаны бетономешалок около бассейнов с «супом». А вот маленькие садики из кокосовых пальм на крышах алеутских коттеджей как раз чётко прорисовывались на фоне неба. Даже свиньи вдалеке хрюкали как-то романтично…